– Куда?

– Да туда, откуда пришли, черт побери – Он указал рукой на дверь. – Извините меня, Гудвин. Я свихнулся, как пить дать, свихнулся. Если вас здесь не будет, а я, в свою очередь, смогу оправдать ваше отсутствие, им и в голову не придет обратиться к вам либо к Вульфу. Скажите Вульфу, что я все еще остаюсь его клиентом и что я с ним свяжусь. Он сказал, что умеет молчать. Передайте ему, что его молчание может обернуться для него целым состоянием.

Джарелл вскочил с кресла.

– Это касается и вас. Я прижимистый делец, но отдавать долги я умею. Давайте же повязывайте галстук. Вещи можете оставить здесь – это не имеет значения. Возьмете их потом. Мы друг друга понимаем, не так ли?

– Если и нет, поймем в будущем.

– Вы нравитесь мне, Гудвин. Уходите.

Я стал собираться. Он стоял и смотрел, как я повязываю галстук, надеваю пиджак, собираю мелочи и засовываю их в портфель. Заворачивая за угол в конце холла, я обернулся и увидел, что Джарелл стоит возле моей двери. Я расстроился, что не встретил ни в коридоре, и в прихожей Стека, очевидно, у него были какие-то утренние дела. Выйди из парадного, я остановил такси и в четверть десятого уже поднимался по ступенькам старого особняка. Вульф, разумеется, был в своей оранжерее на утреннем заседании, с девяти до одиннадцати, со своими орхидеями.

Цепочка оказалась накинута, и мне пришлось позвонить. Дверь открыл Орри Кэтер. Он протянул мне руку.

– Взять ваш портфель, сэр!

Я отдал ему портфель, прошел через холл и толкнул дверь на кухню.

Фриц обернулся от раковины.

– Арчи! Вот радость-то! Вернулся?

– По крайней мере, к завтраку. Господи, как же я проголодался. Даже апельсинового сока не успел выпить. Пожалуйста, дюжину оладий.

Я осилил всего семь.

Я вошел в кабинет свежий и сытый, как раз поспев к десятичасовой сводке новостей. Сказали почти все то же самое, что слышал Джарелл два часа тому назад.

Валявшийся на кушетке Орри спросил:

– Ну и как? Я ведь круглый невежда, поэтому и приходится задавать вопросы. Тебя что интересует? Бюджет?

– Да, ведь мне его подписывать. К тому же я сейчас работаю над книжкой по криминологии. Прошу прощения, я занят.

Я набрал номер «Газетт», который знал на память, попросил соединить меня с Лоном Коэном, и через минуту последний был на проводе.

– Лон? Арчи. Я соби…

– Я занят.

– Я тоже. Я собираю сведения для своей новой книги. Из чего ты застрелил Джеймса Л. Ибера? Из аркебузы?

– Нет, моя аркебуза в закладе. Я стрелял из кремниевого ружья. Тебе-то что?

– Да просто полюбопытствовал. Если удовлетворишь мое любопытство, я в один прекрасный день удовлетворю твое. Пуля обнаружена?

Лон – замечательный парень, отменно играет в покер, но страдает профессиональной болезнью всех журналистов: прежде чем ответить на какой либо вопрос, непременно должен задать свой. Так и сейчас.

– Что, Вульф уже приложил к этому делу свою руку?

– Не руку, ногу. Нет, не для огласки. Если что, ты как всегда будешь первым. Пуля нашлась?

– Да. Об этом стало известно всего несколько минут назад. Тридцать восьмого калибра. Вот пока и все. Кто клиент Вульфа?

– Дж. Эдгар Гувер[3]. Кого-нибудь арестовали?

– Нет. Господи, дай им время посидеть спокойно и подумать. Прошло всего двенадцать часов. Услышав сейчас твой голос, я сразу же подумал вот о чем: в участок вчера вечером позвонил ты, и я на тебя в обиде. Должен был позвонить сперва мне.

– Да? В следующий раз так и сделаю. Напал ты или они на какой-нибудь след?

– На след убийцы? Нет. Пока самое интересное сведение из тех, которые попали им в руки, это то, что он всего пару недель назад работал у одного деляги по фамилии Отис Джарелл. Ты знаешь, что это за… Черт побери! Ведь ты как раз на него собирал…

– Угадал. Именно потому.

– Что, Джарелл – клиент Вульфа?

– Насколько тебе известно, в настоящий момент у Вульфа клиентов нет. Как я уже сказал, именно поэтому я тебе и звоню. Решил, ты еще вспомнишь, что я у тебя о нем спрашивал и хотел предупредить тебя, чтобы не доверял своей памяти, пока не получишь дальнейших указаний. Валяй раскапывай свои новости и служи верой и правдой общественности. В один прекрасный день ты, вероятно, кое-что от меня услышишь.

– Приходи сюда. Угощу ленчем.

– Не могу, Лон. Виноват. Не стреляй больше деревянными пулями.

Когда я повесил трубку, Орри спросил:

– А что такое аркебуза?

– Сам догадайся. Гибрид арки с бусами. Земноводное.

– Тогда с меня хватит. – Он сел на кушетке. – Согласен, я не должен вмешиваться в какие-то там твои так называемые дела, но имею я право знать, что такое аркебуза? Ты хочешь, чтобы я отсюда вышел?

Я сказал, что не хочу и что у меня в его присутствии согласно закону о контрастах лучше работает голова.

Однако его все равно прогнали из кабинета, когда там в одиннадцать появился Вульф. Я уже позвонил ему из кухни по внутреннему телефону и доложил, что на месте, поэтому он мне не удивился. Вульф подошел к моему столу, просмотрел утреннюю почту, которая оказалась на редкость скудной, подправил пресс-папье и сосредоточил свой взгляд на мне.

– Ну?

– По-моему, подоспело время сделать исчерпывающий отчет.

Его взгляд скользнул поверх моего плеча в сторону кушетки.

– Если вы, Орри, понадобитесь нам по этому делу, мы снабдим вас всей необходимой информацией. Но это не к спеху.

– Слушаюсь, сэр.

Орри встал с кушетки и вышел.

Когда за ним закрылась дверь, я приступил к делу.

– Я звонил Лону Коэну. Пуля, которой был убит Ибер, оказалась тридцать восьмого калибра. Джарелл не знал об этом сегодня утром, когда влетел в мою комнату, правда, предварительно постучав, но не дождавшись разрешения войти. Он знал только то, что передавали в восьмичасовой сводке. Надеюсь, вы тоже ее слыхали. Все равно он был страшно взволнован. Когда я перейду к подробному докладу, вам станет известно, что он говорил. Все кончилось тем, что он велел мне поскорее убраться, пока не появились полицейские. Он велел передать вам, то остается вашим клиентом, что сам свяжется с вами и что ваше молчание может обернуться вам целым состоянием. Мое тоже. Мое не дешевле вашего. Теперь, когда я узнал, что это была пуля тридцать восьмого калибра, передо мной лишь две альтернативы: либо пойти в полицию и раскрыть все карты, либо ознакомить вас с партитурой и текстом. С тем, чтобы вы все выслушали и вникли в дело. Если меня упрячут за решетку за сокрытие улик, вы так или иначе окажетесь отрезанным от всего мира, так что вам придется последовать за мной.

– Пф. Я уже сказал вчера вечером, что нет надобности сообщать полиции о том, что может оказаться обычным совпадением. – Он вздохнул. – Однако я допускаю, что мне придется тебя выслушать. Что касается того, вникать мне или не вникать в дело, то мы еще посмотрим. Валяй.

У меня ушло на это два часа. Не могу сказать, что я довел до его сведения каждое слово, которое было произнесено за эти четыре часа, но я постарался передать все как можно точней. Я опустил кое-что сказанное между мной и Лоис во вторник вечером в «Колонн» из того, что говорится в перерыве между танцами, когда оркестр прекрасен, а ваша партнерша и того лучше. Все остальное я до его сведения довел, а он принял. Уж если он слушает, то слушает по-настоящему. Мне пришлось прерваться всего лишь раз, это когда вошел Фриц с двумя бутылками пива, разумеется, для Вульфа, которые тот заказал по телефону. Последние полчаса он слушал, откинувшись в кресле и закрыв глаза, но это не значило, что он отключился.

Я встал, потянулся и снова сел.

– Итак, из всего сказанного можно сделать вывод, что нам нужно выждать, то есть сложить руки и только есть, спать и обдумывать, какую назвать сумму.

– Не такой уж и тяжкий у нас удел, Арчи.