Молодой человек, сидевший позади Барбары на стадионе, где шли соревнования по хай-алай, вдруг наклонился к ней и спросил, не чувствует ли она себя неважно и не нужно ли проводить ее обратно на корабль. Барбара повернулась, посмотрела на него оценивающе и сказала, что, пожалуй, да, спасибо, что у нее разболелась голова и это, правда, будет страшно любезно с его стороны. Они вмести встали, вышли на улицу и добрались до корабля сначала на такси, а потом на лоцманском катере. Но прежде чем уйти в свою каюту на палубе В, Барбара, сильно смущаясь, сказала своему провожатому:

– Послушайте, я только проглочу аспирин или еще что. Мы можем встретиться на палубе, где играют в шаффлборд. Знаете, на кого вы похожи? На того парня, который все снимался в боевиках с Диком Пауэллом и Руби Килером и… когда я была маленькая. Потом никогда его не видела. Так вот, я только проглочу аспирин. Если, конечно, у вас нет других дел…

Молодой человек прервал ее многословными заверениями, что никаких других дел у него нет. Тогда Барбара побежала в свою каюту. Вечернее платье в красно-синюю полоску облегало ее очень юную, прелестно-угловатую фигурку. Должно было пройти еще несколько лет, чтобы ее фигурка из прелестно-угловатой превратилась в просто прелестную фигурку.

Молодой человек – его звали Рэй Кинселла и он состоял в Подкомитете увеселительных мероприятий судна – ждал Барбару на прогулочной палубе у поручня левого борта. Почти все пассажиры развлекались на берегу, и стоять тут в тишине при лунном свете было потрясающе хорошо. Ночь поглотила все звуки, кроме мягкого плеска воды гаванского порта о бока корабля. Сквозь лунную дымку был виден «Кунгсхольм», сонный и роскошный, вставший на рейд всего в нескольких футах за их кормой. Вдалеке, почти у берега, белела стайка маленьких парусных лодочек.

– Вот и я, – объявила Барбара.

Молодой человек, то есть Рэй, обернулся.

– О, вы переоделись.

– Вам не нравится белое? – выпалила Барбара.

– Очень даже. Просто чудесно, – сказал Рэй. Девушка смотрела на него чуть близоруко, и он догадался, что дома она, должно быть, носит очки. Он взглянул на свои наручные часы. – Послушайте. Через минуту уходит катер. Не хотите опять рвануть на берег и немножко поболтаться? В смысле, вам уже лучше?

– Я приняла аспирин. Если у вас нет других дел, – ответила Барбара. – Мне не очень хочется оставаться на корабле.

– Тогда скорее, – сказал Рэй и взял ее за руку.

Барбаре пришлось бежать, чтобы не отстать от него.

– Ух ты, – выдохнула она, – какой у вас рост?

– Шесть футов четыре дюйма. Еще побыстрее. – Катер слегка покачивался на тихой воде. Рэй подхватил Барбару под мышки, осторожно передал лоцману и сам спрыгнул в лодку. Это несложное упражнение привело в беспорядок единственную длинную прядь его черных волос и вздернуло спинку белого смокинга. Он оправил смокинг, и в его руке мгновенно оказалась карманная расческа. Юноша только раз провел ею по волосам, старательно приглаживая их ладонью другой руки. Затем он осмотрелся. Кроме Барбары, его самого и лоцмана на катере находилось всего три человека: стюардесса с палубы А, очевидно, спешившая на свидание с каким-нибудь морячком, и двое туристов – супруги средних лет, которых Рэй знал в лицо, но не по имени – они, как ему было известно, каждый день играли на бегах. Катерок рванулся с места, и Рэй поддержал Барбару, тут же забыв о попутчиках.

Однако туристка стала с интересом поглядывать на Барбару и Рэя. Это была шикарно, безупречно седовласая дама в вечернем закрытом платье, отделанном дорогим шитьем под стать ее массивному бриллиантовому кольцу грушевидной формы и бриллиантовому браслету. Ни один здравомыслящий человек не решился бы судить о ее происхождении, основываясь на внешности. Она могла, много лет назад, расхаживать, прямая, как струнка, по бродвейским подмосткам, обмахиваясь веером из страусовых перьев и распевая: «Красавица-девчонка, как музыка, пленяет», или что-нибудь в том же страусино-веерном роде. Она могла быть дочерью посла и дочерью пожарника. Она могла долгие годы служить секретаршей у собственного мужа. Только второсортные красотки видны, как на ладошке, а тут и гадать было бессмысленно.

Внезапно она обратилась к Барбаре и Рэю:

– Правда, божественная ночь?

– Да, правда, – сказал Рэй.

– Вам ведь хорошо? – спросила дама Барбару.

– Теперь да. А недавно было плохо, – вежливо ответила Барбара.

– А я, – сказала дама, улыбаясь, – просто наслаждаюсь. – Она сунула руку мужу под локоть. Тут она впервые заметила стюардессу с палубы А, стоявшую рядом с лоцманом, и воззвала к ней:

– А вы наслаждаетесь?

Стюардесса повернула к ней голову.

– Простите? – протянула она тоном важной персоны, которую побеспокоили в нерабочее время.

– Я спросила: вы наслаждаетесь? Не правда ли, волшебная ночь?

– А-а, – сказала стюардесса с улыбочкой. – Пожалуй, да.

– Ну, конечно же, да, – настаивала дама. – Никогда не подумаешь, что скоро декабрь. – Она заметно стиснула руку мужа и излила свой восторг на него: – Ты ведь блаженствуешь, правда, дорогой?

– А как же иначе, – сказал ее супруг и подмигнул Барбаре и Рэю. В темно-красном смокинге очень свободного покроя он казался не то чтобы толстым, а каким-то непомерно огромным.

Дама обвела глазами гавань.

– Божественно, – тихо проговорила она. Потом тронула рукав мужа. – Дорогой, гляди, какие милые паруснички.

– Где?

– Там. Вон там.

– А, да. Славные.

Женщина внезапно повернулась к Барбаре.

– Я Диана Вудрафф, а это мой муж Филдинг.

Барбара и Рэй в свою очередь представились.

– Ах да, как же! – сказала миссис Вудрафф Рэю. – Вы тот юноша, который организует все состязания. Чудно. – Она опять устремила взгляд на воду. – Бедные паруснички. Их возят туда-сюда в автомобильных прицепах. – Она посмотрела на Барбару и Рэя. – А какие у вас планы? Почему бы вам не пойти с нами? Ну, конечно же. Вы должны пойти с нами. Соглашайтесь. Пожалуйста.

– Ну, я… это очень любезно с вашей стороны, – ответил Рэй. – Не знаю, как Барбара…

– Я с удовольствием, – сказала Барбара. – Куда вы идете? Я-то первый раз в Гаване.

– Куда глаза глядят! – воскликнула миссис Вудрафф. – Ну, разве это не прекрасно? – Наклонившись, она опять обратилась к стюардессе: – Милочка, вы не хотите к нам присоединиться? Мы вас очень просим.

– Благодарю, но мне надо кое с кем встретиться. Извините.

– Какая жалость. Филдинг, дорогой, ты похож на студента – юный просто до неприличия.

– Я? Эдакая руина?

– Откуда вы, золотце? – спросила миссис Вудрафф Барбару.

– Из Куперсбурга. Это около Питтсбурга, в Пенсильвании.

– Какая прелесть. А вы?

– Из Солт-Лейк-Сити, – сказал Рэй.

– А мы из Сан-Франциско. Разве не чудесно? Вы не считаете, мистер Уолтерс, что мы скоро вступим в войну? Мой муж так не считает.

– Кинселла, – поправил Рэй. – Не знаю. Я в любом случае после круиза ухожу в армию.

Миссис Вудрафф прикрыла рот рукой:

– Ой, простите!

– Да у меня будет не такое уж плохое положение, – объяснил Рэй. – Служба подготовки офицеров резерва направляет меня в артиллерию. Мне дадут собственную батарею и все такое. Буду сам командовать, а не исполнять чьи-то дурацкие приказы.

Когда катер плавно сбавил ход, Рэй придержал Барбару за талию.

– У нее еще совсем нет попки, – сказала миссис Вудрафф, ласково глядя на Рэя. – Как должно быть приятно в такую ночь провести время с кем-то, у кого совершенно нет попки.

Рэй, которому и пришла в голову эта идея, повел всех в «Вива Гавана», типичное увеселительное заведение для туристов, но высокого пошиба. В нем не было ничего кубинского, кроме официантов. Владелец был ирландцем, метрдотель – шведом, оркестр почти целиком состоял из бруклинцев, кордебалет – из прежних обитательниц аллеи Шуберта, предпочтение там отдавалось французской кухне, а самым большим спросом пользовалось шотландское виски.