А в это время в номере Дэйла Купера происходило следующее.

Дэйл, конечно, не слышал мольбы, адресованной ему Одри. Он провалился в сон.

В его номере вновь появился гость. Это был тот же великан, тот же старик Хилтон в молодости.

Дэйл Купер почувствовал, как теплая волна прокатилась по его телу и ударила в голову. Он вздрогнул и поднял руку, которой прикрывал глаза.

Перед ним был вчерашний ночной гость. Его голова едва не касалась высокого потолка. Взгляд был устремлен прямо на специального агента.

Купер с удивлением отметил, что не чувствует страха, что боль куда-то ушла, исчезла.

Он вновь почувствовал себя легким и невесомым. Ему даже показалось, что он воспарил над кроватью. — Извини, что я разбудил тебя, — скрипучим голосом проговорил ночной гость. — По-моему, я не сплю, — засомневался Купер и ущипнул себя за руку: он в самом деле не спал, гость был реален. — Я забыл тебе сказать что-то важное, очень важное, — проговорил великан. — Спасибо, ты сказал мне правду об улыбающемся мешке, — проговорил Дэйл Купер.

Только сейчас специальный агент ФБР заметил, что на его госте не та бабочка, которая была вчера: сегодня она была ярко-красной. — Все что я говорю тебе — истинная правда, — продолжал ночной гость.

Дэйл Купер хотел задать вопрос и уже приподнялся на локтях, но великан остановил его жестом:— У меня не так много времени. Ты должен слушать. — Я слушаю тебя. — Не ищи все ответы сразу.

Купер согласно кивнул головой. — Когда строят дорогу, камни укладывают один за другим, один к одному, по порядку. — Но я еще не разгадал все твои загадки, — сказал Купер. — Ты ищешь третьего человека, — уклончиво сказал великан, — так вот, этого третьего видели трое. — Кто? — изумился Купер. — Точнее, его видел один человек в телесном обличии, другим было только видение. И только один человек из тех, кого ты знаешь, готов сейчас заговорить, — великан наставительно поднял указательный палец и коснулся им рожка светильника. — Но что, что мне делать? — спросил Купер. — И еще, — ответил великан, — ты кое о чем забыл… — О чем? О чем? — спрашивал Купер.

Но великан молчал. Он поднял руку и вытянул ладонь перед собой. Перед его пальцами возник яркий светящийся шар. Слепящие лучи расходились от него в стороны.

Шар все разрастался и разрастался и, наконец, Дэйл услышал легкое потрескивание, исходящее от этого сгустка энергии. Лучи зашевелились, и шар поплыл прямо к специальному агенту.

Дэйл хотел заслониться от него рукой. Но шар, подплыв к нему, замер на мгновение, и вспыхнул еще ярче. Дэйл прищурил глаза от слепящего света, и вдруг из шара словно брызнуло несколько коротких молний. Одна из них опрокинула Дэйла Купера на подушку.

Когда он вновь открыл глаза, в номере никого не было. Все так же шумел за окном водопад, стучал по карнизу мелкий дождь. Но в номере стоял странный запах, словно после грозы — запах озона. — Что это было? — спрашивал себя Дэйл и не находил ответа. — Или же я начинаю сходить с ума, или же начинаю бредить. Может, это последствие лекарства, которые вводил мне доктор Хайвер? А может, это все правда? Ведь в самом деле, видел же я улыбающийся мешок. И где мое кольцо? — Купер вновь ощупал мизинец левой руки, -его же нет! Но в конце концов, кольцо можно было потерять, ведь я столько времени был без сознания и не знаю, что со мной происходило в эти минуты или часы…

Дэйлу Куперу предстояло совместить несовместимое. Его рациональный ум противился происходящему. Но загадки ночного гостя сбывались. Они ложились в ход расследования, помогали приблизиться к истине, найти разгадку. И Дэйл Купер не мог отмести их как вздор. Он должен был принимать их в расчет. Но тогда он должен был поверить и в существование ночного гостя — великана, поверить в сверхъестественное.

В больнице Твин Пикса в это время ночи стояла глубокая тишина. Во всех коридорах горел дежурный свет. Медсестры у телефонных аппаратов и пультов дремали. Кое-кто из них читал журналы.

Дежурный хирург со своим ассистентом сидели с чашками кофе в руках и рассуждали о дрянной погоде, о погоде, при которой так хочется спать.

В палате Ронни Пуласки горел неяркий свет. На экранах датчиков бежали извилистые зеленоватые линии.

Девушка казалась неподвижной. Сознание к ней еще не вернулось. Дежурная сестра ушла в коридор поговорить по телефону.

Вдруг Ронни вздрогнула. Ее тонкие девичьи руки шевельнулись, пальцы начали сгибаться и дрожать. Она открыла глаза и уставилась в потолок. Потом резко дернулась.

Капельница едва не сорвалась со своего штатива. Но девушка этого не видела. Она смотрела невидящим взглядом куда-то вдаль, на занавешенное окно. Она слышала шум дождя. И вдруг ее лицо исказила гримаса боли и ужаса.

Девушка закричала.

Ей казалось, что она кричит очень громко, но с ее губ слетал только слабый, едва слышный шепот. — Лора, Лора, спасайся! Лора, спасайся, -шептала девушка и вздрагивала.

И вновь из пространства, куда она смотрела, на нее бежал блондин со страшным оскалом. В его руках был огромный топор. Ронни зажмурилась, закрыла глаза, но видение не исчезало, а становилось все более явственным.

И вот уже проступили звуки.

Ронни слышала жуткий смех мужчины, топот его тяжелых башмаков. Она даже слышала запах, исходивший от этого мужчины. Она видела его вытаращенные, налитые кровью глаза, видела слипшиеся от пота белесые волосы. Она слышала хруст разрубаемого тела.

И вновь продолжала шептать:— Лора, Лора, спасайся, спасайся…

Она так резко дернулась, что капельница опрокинулась, жидкость растеклась по полу.

Сиделка, услышав страшный грохот в палате Ронни, бросила телефонную трубку, оставив неоконченным разговор, и поспешила в палату.

Когда она отворила дверь, казалось, все оставалось неизменным. Только прозрачный раствор медленно растекался по полу, а больная лежала в прежней позе с закрытыми глазами.

Сиделка присмотрелась к ней и увидела, как мелко вздрагивают кончики ее пальцев и как кривятся губы. Сиделка тут же бросилась отсоединять иглу капельницы с трубкой, по которой уже начинала течь кровь девушки. Вытащив иглу капельницы, сиделка бросилась к переговорному устройству.

Офицер Брендон не спешит покидать свой кабинет. — Ночная попрошайка. — Журнал, забытый в автомобиле Энди. — Миссис Брендон жалуется на своего сына мисс Брендон. — Энди неисправим. — Отчаянный поступок помощника шерифа. — Все было бы хорошо, но появился Гарри Трумен. — Мать находит журнал в комнате сына.

Этим вечером помощник шерифа Энди Брендон не спешил уходить домой. Он специально оставил дверь своего кабинета приоткрытой и краем глаза следил за Люси, которая сидела за стойкой в приемной и упорно не желала смотреть на него. Помощнику шерифа очень хотелось подойти к Люси, взять ее за руку и попросить прощения за все свои недавние выходки. Но решиться на это Энди никак не мог. Он даже пару раз поднимался из-за стола, даже брался за ручку двери. Но выйти в коридор ему мешала гордость.

«Черт, — возможно, думал Брендон, — ведь Люси тоже не просто так осталась после службы в участке. Она же наверняка ждет, чтобы я подошел к ней, и мы помирились».

Он вновь брался за ручку двери и вновь не решался выйти в коридор.

Наконец, Люси, зло передернув плечами, накинула пальто, схватила сумочку и, встряхнув белокурыми волосами, выскочила на улицу.

Брендон с минуту сидел задумавшись.

Можно было, конечно, выскочить вслед за Люси, но что она подумает? Она решит, конечно же, что во всем виноват сам Брендон. А этого ему очень не хотелось. Он упаковал свои бумаги в папку и все время уговаривал себя, что не спешит, что ему все равно, успела Люси отъехать от полицейского участка или же ждет в машине.

Энди вышел на крыльцо. Дверь, сухо щелкнув, закрылась за помощником шерифа Брендоном. Остановившись на ступеньках, он стал вглядываться в зимнюю полутьму. Шел дождь, и чудилось, что вместе с каплями влаги на улицу опускаются сумерки, кружась над асфальтом как хлопья сигаретного пепла. У воздуха был холодный, горьковатый привкус.