Глава 1

Пролог

За триста лет до настоящих событий

Световой кружок от свечи испуганно метался по стене, выхватывая богатую отделку золоченным шелком, фрагменты картин благообразных старцев, чьи благородные лица с укоризной взирали на дело рук их потомков.

— Никто тебя не видел, анурэ? — зашипел на дородную низенькую женщину высокий худой мужчина с приметным треугольником высшего жреца, блеснувшим золотом из-под плаща, бережно принимая небольшой обвитый светлым шелком сверток и отдавая ей похожий, голубого цвета. — Держи осторожнее, ану. Смотри, хоронись лучше. Не дай, Триединый, заметит кто. Меня водитель «Скитальца» уж заждался. Кровь-то одна, но от беды подальше шелк-то сожги. Тряпки на родовой магии заговоренные. Сильный Хранитель сразу же определит по ауре чье дитя. Эти мне родовые Хранители… Демоны Триединого, сюда идет кто?

Мужчина прислушался, напряженно застыв. Взгляд испуганно метнулся в темноту мрачного коридора. Стоящая рядом женщина с тихим вдохом присела, осенив себя по лбу и обоим плечам защитным знаком. За их спинами вновь угрожающе зашипело. Оба заговорщика как по команде повернулись к стене. Мужчина тихо выругался, помянув демонов, испугавшим звуком оказалась зашипевшее в светильне пламя. Жрец раздраженно скривился, собрав сухую кожу щек в мелкую складку морщин.

— Все сделаю, как положено. Кому следить? Спят же, ваша святость, — пробормотала женщина, поправляя белый платок, плотно прикрывающий лоб и волосы. Она осторожно прижала небольшой, но увесистый сверток к груди. На толстощеком лице расплылась улыбка. — Упились все. Радость-то какая случилась! Да с праздником Мартины так удачно совпало.

— Точно, — согласился высокий старик, — сам Триединый помогает благому делу. Да, будет его милость над Фатариной вечна. Иди, анурэ, завершим начатое.

— Да будет вечна, — отозвалась эхом женщина и скоро нырнула за драпировку на стене в скрытый проход, унося голубой сверток.

Мужчина воровато оглянулся, прикрыл полой светлый кулек и шмыгнул за драпировку на стене, прикрывавшую потайной ход. В коридоре вновь зашипело. Светильник отчаянно замигал. От стены отделилась тень, на каменные плиты мягко спрыгнули четыре кошачьи лапы. Зеленые глаза, горящие изумрудами, довольно зажмурились. Пушистое рыжее тело гибко потянулось. Басовито мяукнув, котяра махнул хвостом и скрылся за драпировкой, бесшумно нырнув за жрецом в потайной ход.

Глава 1

Юлия

Я отложила ручку, сняла очки и потерла переносицу, устало потянувшись всем телом. Наручные часы указывали на явную переработку в полтора часа. Но у помощников судей день не нормирован. Напомнила себе, что если бы не послушалась маму, твердившую, что нормальные девушки не копаются в недельных трупах, и пошла, как мечталось в оперативники, вообще ночевала бы на работе. А надо еще зайти к начальнику, который взял моду вызвать каждый вечер, к неудовольствию личного секретаря, молодящейся шатенки Раечки неопределенного возраста. Поднялась с трудом, страдая затекшим от долгого сидения в одном положении телом, оправила темно-синюю форму, ладно обтекшую фигуру, поймала в темном окне отражение стройной блондинки с короткой стрижкой. Скорчила себе унылую рожицу, подхватила дела и нехотя поплелась к вышестоящему, ожидая нагоняя за бессовестное опоздание.

Секретаря на месте не было, и я, набравшись наглости, негромко стукнула пару раз и тут же ввалилась, намеренно забыв услышать разрешение войти. За что и поплатилась.

М-да. Служебные романы, когда страсть захватывает двоих прямо на рабочем столе, особенно на рабочем столе, красивы только в фильмах и романах. В жизни все выглядит весьма… прозаично. Это мягко говоря.

Шатенка с мелкими кудельками и такими же чертами востренького личика киношно стонала распятая на столе среди канцелярского беспорядка, закинув тощие лодыжки, обтянутые черными чулками, на пояс обширных телес босса, пытающихся сымитировать талию, но бесславно провалившие эту роль еще десяток лет назад. Я стыдливо отвела очи от дряблой пятой точки, ритмично вжимающейся в столешницу и шатенку.

Не знала, что у мужчин бывает целлюлит!

Парочка так увлеклась процессом, что я, оставив дело на столе, сумела выскользнуть за дверь незамеченной. Щеки пылали от смущения, внутри зрела злость на глупое положение, в которое попала по своей же вине. Унылая перспектива работать рядом с пожилым ловеласом, возомнившим себя Казановой, откровенно не радовала. Об том, как видит наше якобы сотрудничество, начинающий лысеть Вениамин Борисович обрисовал в первую же встречу, облизав меня сальным взглядом с ног до головы. Я как могла, отшучивалась, строя дурочку, отнекивалась от притязаний мужика, который мне в отцы годился. Пожаловаться… но он тут свой человек, а я всего лишь стажер. Мне еще с ними работать. Он-то, старый пес, отбрешется, а я себе испорчу резюме.

Сознавая свою безнаказанность, с каждым разом босс становился все наглее, но пока не распускал руки. Стараясь не провоцировать интерес, перестала пользоваться косметикой, духами и приветливо улыбаться.

Увиденные воочию перспективы горизонтального «сотрудничества» окончательно испортили настроение. Перед глазами стояла мерзкая картинка чужого соития. Заказав по телефону такси, зашвырнула сменные лодочки в шкаф, потянулась к сапожкам на низком, удобном каблуке и мысленно застонала. Пальцы коснулись влажного нутра. Утром, спеша на работу, угодила в лужу и промочила ноги. За день закрытая обувь так и не высохла. Перспектива топать домой в сырой обуви добила окончательно. Рядом валялся коробка с логотипом известного бренда — мамин подарок на последний день рождения. Верная своей идее сделать из меня куклу Барби, она выбрала бежевые шпильки максимальной длины.

Говорят, чем выше каблук — тем отчаяннее положение. По ее мнению, мне совсем «кранты».

Терпеть не могу каблуки. И коробка благополучно «спряталась» в шкафу на работе. Меньше попадается маме на глаза — меньше претензий. Но сегодня положение безвыходное. Натянув ненавистные каблуки, серый плащ, прихватила портфель. Хотела уже выйти, когда поймала свое сердитое отражение в зеркале.

Ну, нет! Я, Юлия Валерьевна Мальцева, молодая, незамужняя особа двадцати пяти лет. Сама себе хозяйка! И ни один похотливый старикашка не испортит мне настроение! Вот!

Достала походную палетку и навела неяркий макияж. Добавляя каплю блеска губам, удовлетворенно разглядывала себя в зеркало. Прошлась пару раз от одного угла кабинета к другому, давая ногам время привыкнуть к обуви, благополучно забытой после выпускного в школе. Капелька любимых духов, и я уже летела по пустому коридору к лестнице на выход.

Мерзкий дождик спутал планы красиво пройтись по магазинам и погулять по вечереющим улицам, залитыми золотистым, уютным светом фонарей. Выругавшись про себя за забытый в шкафу зонт, перезвонила такси, настраиваясь на долгий диалог с шофером. Серебристый седан подъехал неожиданно быстро, словно водитель караулил за углом.

— Быстро вы, — не скрывая ехидства «похвалила» водителя, усаживаясь сзади. — Парковая, одиннадцать. Только давайте по Окружной, чтобы в пробке не застрять.

В зеркало заднего вида на меня глянули темные глаза, и мужчина молча кивнул, соглашаясь. От пойманного взгляда внутри нехорошо екнуло. Ох уж это вбитое мамой с детства про незнакомых мужчин, к которым нельзя садиться в машину. Тихо хмыкнув, отогнала иррациональный страх, сосредотачиваясь на мелькающих огнях фар, растушеванных дождевыми каплями по стеклу. Дождь гулко барабанил по крыше, дворники методично смахивали влагу с лобового стекла. Убаюканная теплом работающей печки, пригрелась и задремала. Проснулась сразу и полно, едва машина мягко затормозила. За мутным от испарины стеклом незнакомое высокое строение сияло множеством золотистых огней. Оттерев запотевший пятачок, с растущим возмущением разглядела в густых сумерках музейное трехэтажное строение прежних веков. Дом с лепниной, колоннами и парадным крыльцом из светлого камня никак не походил на стандартную высотку, где я снимала жилье вот уже семь лет. Вход с широкого крыльца, освещенного уличными фонарями, охраняли два гвардейца в форме с закрытыми темными масками лицами. С удивлением разглядела небрежно припаркованный на проезжей части допотопный автомобильчик начала эры автомобилестроения, сияющий алым лаковым боком.

Это какой-то музей? Ничего подобного в нашем городе нет. Я бы знала.

— Куда вы меня привезли? Это не Парковая, одиннадцать, — возмутилась я, отрываясь от созерцания вида за окном. — Это даже не Литерославль! Немедленно везите меня обратно, или я милицию вызову!

Водитель, замерший истуканом на сиденье, подозрительно молчал, игнорируя мое возмущение. Он лишь бросил еще один быстрый взгляд в зеркало заднего вида при упоминании милиции и равнодушно уставился в окно, обозревая другую сторону улицы, освещенную фонарями, по которой лихо неслись автомобили без верха, оглушая пространство воплями клаксонов, как две капли воды похожие на припаркованный алый анахронизм возле незнакомого здания. Приоткрыв от изумления рот, я уставилась на улицу, застроенную схожими трехэтажными домами, по которой перебегали дорогу две барышни, изящно придерживающие пышные подолы. По-другому парочку девиц, облаченных в длинные юбки и короткие приталенные пиджачки с вуалетками на гладких прическах по моде прошлых веков, я назвать не могла. Мимо окна прошел мужчина в котелке и клетчатом костюме, увлеченно читающий газету. В глазу поблескивал монокль.

— Это розыгрыш? Или «Шерлока Холмса» в очередной раз решили переснять? — я уставилась на одетого в джинсовую куртку водителя. Ответом мне послужил тяжелый темный взгляд. — Отвечайте, черт вас возьми!