— Этот — лучший, но есть парочка других, которые мне тоже нравятся. — Клео выбрала из стопки фотографии Тома. До прошлой недели она не могла смотреть на них, но, взглянув однажды, была уже не способна смотреть на что-либо другое.

Она протянула Берни фотографии.

Та быстро проглядела их, потом перевела взгляд на Клео.

— А кто это? — вкрадчиво спросила она.

— Том Макбрайд.

Берни взяла Клео за руку и подняла ее из кресла.

— Пойдем-ка в мой кабинет, нальем себе кофе, моя девочка, пока я отвечу на звонки. Тетя Берни должна выяснить, что происходит с ее маленькой Клео.

Откинувшись в кресле, Клео пила маленькими глотками кофе, который и вполовину не был так же хорош, как кофе Хуаниты. Она рассказала Берни всю историю, включая и съемку детей, показала ей их фотографии, но на Берни они, похоже, не произвели большого впечатления.

— Но самое главное то, что, снимая Тома, я последний раз наслаждалась своей работой. — Клео поставила пустую кружку на стол. — На следующий день я с трудом заставляла себя работать с Джеком. Зато испытывала истинное счастье, когда фотографировала детей. Ты можешь себе представить? — (Берни поражение смотрела на Клео.) — Все эти недели я надеялась, что желание снимать сексуальных парней вернется. Я даже придумала тему для следующего календаря.

— Правда? — Лицо у Берни немного оживилось.

— Инструкторы по аэробике, тренеры.

— Это же блестящая мысль, Клео! Точно. Горы мускулов и пронизывающие взгляды. Мы можем назвать его…

— Мы никак не можем назвать его, потому что у меня абсолютно пропал к этому интерес. Я уже походила по спортзалам, надеясь вернуть прежний энтузиазм, почувствовать ту самую искру. Все бесполезно, Берни, меня это совсем не интересует.

Берни села прямо, закрыв лицо руками.

— Моя жизнь рухнула.

— Поэтому-то я и не хотела рассказывать тебе. Надеялась, что все временно. Боюсь, что это не так.

— Я знала, что с тобой там что-то произошло. С тех пор как ты вернулась, ты уже не та Клео Гриффин. — Берни вздохнула и откинулась в кресле. — Значит, одна фантастическая ночь с владельцем ранчо Томом Макбрайдом — и все мужчины волнуют тебя теперь не больше свиной печенки, ты это хочешь сказать?

— Знаешь, есть еще кое-что. Маленькая деталь.

— Хуже все равно не будет. Давай добивай.

— Я беременна.

Берни подалась вперед, потом в изнеможении откинулась на спинку кресла.

— Ты это сделала.

Том пил крайне редко, и сейчас был тот самый случай. Положив ноги на стол, он отставил в сторону пустую бутылку из-под виски.

— Том.

Он взглянул на дверь и увидел невероятное зрелище: Хуанита несла на подносе тарелку с сэндвичами.

— Мне казалось, кухня закрылась час назад, усмехнулся он.

— Ты же вообще ничего не ешь. Вот я и принесла тебе немного бутербродов. — Нахмурившись, она бросила взгляд на пустую бутылку и поставила поднос рядом с его ногами.

Том убрал ноги.

— Очень мило с твоей стороны. Спасибо, Хуанита.

Под мышкой Хуанита держала альбом с фотографиями.

— Я принесла тебе фотографии детей, которые прислала Клео. Собираюсь отправлять их родителям.

— Спасибо. — Меньше всего Тому хотелось сейчас вспоминать о Клео, но отказать Хуаните он не мог. Он открыл альбом.

— Она говорила, что никогда раньше не фотографировала детей. Но эта женщина — настоящий художник, — говорила Хуанита. — Я собиралась послать эти фотографии к Рождеству, как подарок, но думаю, что не вытерплю, пошлю раньше.

Тому вспомнился тот день в конюшне, радостный смех детей. Клео сумела запечатлеть атмосферу веселья, сияющие, счастливые лица.

— Они чудесны, правда? — спросила Хуанита.

— Да, — хрипло ответил Том.

— Ты не получал от нее никаких известий?

— Нет. — Он считал дни, недели. Сейчас она уже знает все наверняка и сказала бы ему, если бы было что сказать. Раз молчит, значит, интуиция обманула его.

— Я верю, что она вернется, — сказала Хуанита. — Она полюбила эти места, это было видно у нее по лицу.

— Откуда ты знаешь? — Том кивнул на стул:

— Присядь, Хуанита, нам нужно поговорить.

— Если ты о той приправе, то я знаю, она была слишком острой. В следующий раз я…

— Это не о приправе. К сожалению. Я собирался сказать тебе завтра, но раз уж ты здесь… Хуанита нахмурилась.

— Что-то с ранчо, да?

— Тебе лучше начать подыскивать другую работу. Послезавтра аукцион — ранчо выставлено на продажу.

Когда первый шок прошел, Берни приказала Клео идти к себе и подобрать фотографии для календаря. Клео думала целый день, как лучше использовать фотографию Тома, и ничего не придумала. Решив, что утро вечера мудренее, она ушла домой.

Но утро ничего не изменило, и Клео не без робости ждала, что скажет Берни, Неожиданно ее помощница предложила взять выходной и отправиться за покупками.

— Я не собираюсь сейчас покупать одежду, протестовала Клео.

— Тогда мы купим что-нибудь для малыша. — Берни выключила компьютер. — Пойдем. Это поможет мне что-нибудь придумать.

— Я не собираюсь воспитывать ребенка.

— Что? Ты хочешь отправить его обратно? — Берни взяла сумочку и вытолкнула Клео за дверь кабинета. — Боюсь, это не сработает, милая. Это не подлежит обмену, убытки не возмещаются.

— Я отправлю его Тому.

— Курьерской почтой или посылкой? Или пароходом? Наверняка на борту есть коляски.

— Ради бога, Берни. Ты надо мной издеваешься.

— Потому что ты говоришь глупости. Как ты можешь думать, что у тебя хватит сил отправить куда-то собственного ребенка?

Клео понимала, что Берни права. Она и сама так думала. Они вошли в лифт.

— Я не могу воспитывать ребенка. Мне нужно думать о карьере.

— Это я уже слышала.

Они вышли на улицу. Берни поймала такси и назвала адрес.

— Но, Берни, это ведь магазин игрушек.

— Правильно, малышу надо будет чем-то играть.

Клео хлопнула рукой по сиденью.

— Я не буду воспитывать этого ребенка.

— Конечно, не будешь.

Спустя два часа они сидели в маленьком кафе. Рядом стоял большой пакет с игрушками. Клео считала, что это, пожалуй, многовато для ребенка, которого она не собирается оставлять, но не могла не признать, что время они провели потрясающе. Берни, казалось, тоже нравилась вся эта суета.

Клео откусила бутерброд и посмотрела на свою помощницу.

— Я решу насчет календаря из Монтаны сегодня, обещаю, Берни.

— Ты не знаешь, что делать с фотографиями Тома? Это твое пресловутое правило?

— Да.

— Но он ведь разрешил тебе.

— Разрешил. — Клео вспомнила унылый взгляд Тома, когда он отдавал ей пленку. — Он не хотел, но у него огромные финансовые проблемы с ранчо. Календарь ему поможет. — А еще сделает их личную жизнь достоянием широкой общественности и заставит всех одиноких женщин страны броситься на поиски Тома Макбрайда.

— Тогда это надо сделать, Клео. Вам обоим понадобится куча денег. Если только моя последняя идея не сработает.

Последняя идея? Интересно.

— Нас обоих нет. Есть только я и он, два отдельных, независимых человека.

— Ерунда. Во-первых, вы скоро станете родителями одного и того же ребенка, так что уже никогда не будете «отдельными» людьми. Но главное между вами был не просто физический контакт. Ты нашла своего мужчину, Клео. Того, которого ты так долго искала во время всех этих изнурительных съемок. Ты сама этого не понимала, и, видит Бог, я тоже, но это должно было когда-нибудь произойти.

Клео яростно запротестовала:

— Эти календари создавались как произведения искусства. Фотографии не имели ничего общего с поиском мужа или чем-нибудь в этом роде.

— Тогда почему, переспав с мужчиной и случайно забеременев, ты делаешь лучшие фотографии детей, какие я когда-либо видела?

Клео удивленно посмотрела на нее, забыв о еде.

— Ты имеешь в виду фотографии Розы и Питера? Они забавные, но ничего особенного в них нет. Берни допила чай со льдом.