На втором этаже я встретил еще одну группу вурдалаков. Трое из них помчались ко мне с явным желанием закусать меня до смерти. Однако странность повторилось. Не добежав десяти шагов, они развернулись и трусцой вернулись за стойку администратора. Я приободрился и начал осмотр помещений. Тут было чем поживиться. Во-первых, мне попались на глаза таблетки такого же цвета, как в «Фаллауте», светло-зеленые, от радиации. Во-вторых, я запасся горстью ярко-красных капсул – для пополнения утраченной жизни. При таком количестве вурдалаков в непосредственной близости от меня медпаки карман не тянули.

В одном из кабинетов я увидел металлическую дверь с кодовым замком. За ней находилось явно что-то интересное. Я использовал чит-код из игры «Дьюс экс-2», и тяжелая створка открылась, предоставляя доступ в небольшую комнату. Стены, пол и потолок были обклеены звукоизолирующими плитами. В углу находился низкий топчан, на котором сидело крохотное существо. Я присмотрелся и замер от восхищения. Мне посчастливилось найти дочь учителя! Вот это бонус! Такой же лысый череп и выпученные глаза, плоское лицо и зачатки ушей. Увидев меня, она хотела закричать, но что-то в моем взгляде остановило ее, и девочка просто захныкала. Я знал, что ей было страшно. Вдали от отца, вдали от Восьмого мира. Наверное, она отправилась на поиски папы и, телесно воплотившись в нашей грубой реальности, попала в руки жестоким медикам. Я сказал, что позабочусь о ней. Я сказал, что знаю, где находится ее отец.

Она протянула ко мне маленькие руки. От нее плохо пахло. Возможно, люди, поместившие малышку в звуконепроницаемую камеру, не мыли ее месяцами. Я завернул девочку в желтую от мочи простыню и понес ее в тот кабинет, где видел кабину душа. Она тихо и хрипло рычала мне в ухо. Эта крошка не могла общаться телепатически, как ее отец, но мы все равно понимали друг друга. На своем невразумительном языке она жаловалась мне на плохое обращение с ней. Еще бы! Я на своей прожженной шкуре знал, как здесь обходились с людьми. Малышка освоилась и ласково била меня ладошкой по щеке.

Когда я подставил ее под струю воды, она завизжала. О, небеса! Это был ультразвук на грани воспринимаемого диапазона. От крика, насыщенного сложными вибрациями, в душевой полопался кафель. У меня из носа закапала кровь. Через некоторое время мои мягкие движения успокоили ее. Я обмыл малышку, вытер ее полотенцем и укутал в лабораторный халат. С помощью рукавов и эластичных бинтов мне удалось закрепить сверток с девочкой у себя на груди. Затем я закинул автоматы за спину и начал возвращаться к лестничной клетке.

От дочери учителя пахло мылом и давними пролежнями. Чтобы она не боялась, я расположил ее лицом вперед, и девочка с явным интересом разглядывала залитый кровью коридор и выломанные двери. Из-за стойки администратора выглянули трое вурдалаков. Между их ног выползла женщина в белом халате. У нее не было ног и части таза. Она тянула к нам руки в безмолвной просьбе о помощи. Один из мутантов схватил ее за волосы и поднял над полом. Это было жуткое зрелище. Малышка испугалась и снова закричала. Вурдалаки схватились руками за головы. Двое из них упали на пол. Череп третьего лопнул как воздушный шар. Мутант выпустил свою жертву и рухнул на стойку. Я приподнял автомат, нацелил ствол в лицо изувеченной женщины и, когда она благодарно кивнула, нажал на курок. Раздался громкий выстрел. Кровь и мозги испачкали мне правую штанину. Мы с девочкой, не оглядываясь, побежали к лестничной клетке.

В коридоре, который вел из фойе, собралось с десяток вурдалаков. Они испуганно косились на нас, но боялись приблизиться. Очевидно, коллективный разум их стаи или роя понимал, что против нас у них не было шансов. Я вспомнил фильм «Обитель зла», где Красная королева выполняла функции подобного разума. Такая же малышка, как моя подопечная, только нормальная и в два раза крупнее по размерам. Я нежно погладил голову девочки. Она поежилась, подняла подбородок вверх и, взглянув на меня, хрипло замурлыкала. Мурка!

Я смахнул густую слюну с ее губ и предложил:

– Давай назовем тебя Муркой. Что скажешь?

Она сердито зарычала.

– Тогда Уркой. Нравится?

Девочка издала громкое «Ии-уу!» от которого у меня зачесалась кожа.

– Ладно, путь будет Иу, – согласился я, нажимая кнопку вызова.

На наше везение лифт работал. Дверь открылось. Мы вошли в кабину. В углу на полу в луже крове лежала оторванная кисть руки. Я старался не смотреть на нее. Мне вдруг стало стыдно перед малышкой за наш грубый и варварский быт. Конечно, в их Восьмом мире не было оторванных рук и наполовину обглоданных женщин. Мой учитель и его дочь жили в полной гармонии, в духовно развитом обществе. Из сострадания они спустились в наш мир и попытались донести до людей свое невообразимое знание. А их за это посадили в камеры со звуконепроницаемыми стенами, чтобы никто из ищущих не услышал запретных и магических истин.

Спустившись на уровень изолятора, мы с Иу направились к решетчатой двери. Она была открытой. В служебном помещении охраны стояли два вурдалака. Их головы покачивались в стороны; носы приподнимались вверх, вынюхивая жертву. Я поднял автомат и нажал на курок. Сухой щелчок. Осечка? Или кончились патроны? Один из мутантов заметил нас и, испуганно сгорбившись, встал лицом к стене. Второй вурдалак последовал его примеру. Похоже, мое присутствие вызвало панику у этих недоносков. Я отбросил бесполезный автомат в сторону и подошел к панели мониторов.

Свояк, его дочь и еще три десятка человек находились в большой камере, поделенной надвое перегородкой. Полдюжины мужчин на одной половине отгоняли атаковавших мутантов, которые собрались во второй части помещения. Василий Алексеевич использовал боевые навыки. Его руки и ноги наносили точные удары. Вурдалаки отлетали к стене смежной комнаты, затем поднимались и вновь шли вперед, нацеливая на него согнутые пальцы и оскаленные рты. Сокамерники помогали Свояку, как могли. Один мужчина тыкал в мутантов рукояткой швабры, к которой был привязан перочинный нож. Второй лупил чудовищ ножкой стула. Женщины жались к стене, визжали от страха или подбадривали своих защитников. Две пожилые дамы склонились над телом парня, который получил серьезное ранение.

Я вовремя заметил, что дверь, ведущая в эти две смежные камеры, была закрыта на замок. Еще одна загадка! Как же тогда произошла мутация большинства заключенных? Неужели состояние могло наводиться через стены камер? Серьезный вопрос, между прочим! Я уже знал, что замок открывался с пульта охраны. Щелкнув нужным тумблером, мы с Иу выбежали в коридор. Бродившая поблизости женщина-вурдалак, приподняла полы медицинского халата и торопливо отпрыгнула от нас. Я снял с плеча второй автомат, распахнул дверь общей камеры и закричал:

– Василий Алексеевич! Это Жорик! Я пришел к вам на помощь!

Свояк отбивал очередную атаку. Он мельком взглянул на меня и что-то проворчал. Едва мы с Иу переступили порог, мутанты отступили в дальний угол. Я положил автомат на бетонный пол и подтолкнул его к проему смежной комнаты. Василий Алексеевич ловко подхватил оружие и лишь тогда узнал меня.

– Ты? Жора! Гад! А я ведь думал, что ты умер!

Он щелкнул затвором и хладнокровно выпустил очередь по толпе вурдалаков. Пустые гильзы отлетали от косяка и отскакивали к моим ногам. Мутанты, с тоскливыми протяжными стонами, валились на пол. Иу задрала голову вверх, посмотрела на меня и что-то хрипло прохрюкала. Я подмигнул ей, намекая на счастливый конец. Хорошие парни разбирались с плохими. Смерть за смерть. Разящие выстрелы за смертельные укусы.

Василий Алексеевич повернулся ко мне и спросил:

– Как тебе удалось прорваться к нам? По нашим сведениям, весь институт захвачен кадаврами. Что это за девчонка?

Когда я подошел поближе, он сам ее увидел. Судя по его лицу, он был ошеломлен.

– Зачем она тебе?

– Это дочь моего учителя, – ответил я. – Того парня из Восьмого мира, о котором я рассказывал.

– Мать твою так! – выругался он. – Как же нам выбраться отсюда? Конечно, хорошо, что ты приволок оружие, но с такой обузой толку от тебя не будет.