Я взглянул на поселок, мимо которого мы проезжали. Унылые дома, разруха, нищета. Сорок пять веков назад здесь возвышались прекрасные дворцы, и люди обладали невероятным знанием о пространстве, в котором они обитали. И что теперь? Регресс культуры! Ярчайший образ того, на что был способен монотеизм – новая и несбалансированная вера. Естественно, дворцы можно отстроить заново, а как быть с общим развитием? Вверх взяла материальная сторона существования. Большую часть времени люди посвящали бестолковым занятиям, которые сводились к заработку и тратам денег – даже здесь, в стране, которая считалась духовным центром Земли.

Похоже, я снова задремал. Когда Машка пихнула меня в бок, мы как раз съезжали с дороги на каменистую пустошь. Русло пересохшей речушки вывело нас к небольшой скале, за которой мы увидели расчищенную площадку с шестами, украшенными белыми лентами. На кучах собранных камней лежали остатки подношений.

– Мы оставим машину здесь и дальше пойдем пешком, – сказала Вера. – Тут недалеко. Не больше километра. Вечер и ночь проведем в пещере. Если только вход не завалило. Утром вернемся сюда и отправимся в обратный путь.

– А машину не угонят? – поинтересовалась Машка.

– Это священное место, – ответила Вера.

Закинув на плечи большой рюкзак и взяв в руки сумки, она уверенно направилась к оврагу, поросшему желтой травой. Мы последовали ее примеру. В картонной коробке, которую нес Валерий, позвякивали бутылки. Я с трудом тащил груз, состоявший из палатки, двух одеял, жаровни, пакетов с углем и прочих вещей, необходимых для празднества внутри пещеры. Машка тоже пригибалась под тяжестью ноши. Мы не привыкли к таким экстремальным нагрузкам. Пологий склон вел к холмам. За ними возвышался треугольник горного массива. Воздух пах травами и теплом камней. Через полкилометра я снова почувствовал момент дежавю. Вот сейчас Вера скажет, что в этих местах расположены залежи золота…

– Давайте отдохнем, – внезапно предложил Валерий. – У меня устали руки. И мочевой пузырь вот-вот порвется. Кстати, вон те кустики вполне подходящие для того, чтобы покурить и оправиться.

Он взглянул на Веру и спросил:

– Ты со мной? Или как?

Она с усмешкой опустила на землю рюкзак и, повернувшись к нам, пояснила:

– Лерка змей боится. Он в горах без меня ни на шаг.

Этого не было в прошлых петлях времени. Когда наши спутники направились к кустам, я с изумлением посмотрел на Машку. Она пожала плечами. Что-то явно шло не так.

– Мы меняли только окончание. Разве это могло повлиять на начало цепочки событий?

– Будь предельно осторожен.

– Я всегда осторожен.

В ушах зашумело. В висках застучала кровь. Живот напрягся, словно противился какому-то давлению. Я с опаской посмотрел на заросли кустов, в которых скрылись наши спутники. Внезапная тошнота могла объясняться либо усталостью от непривычной нагрузки, либо произведенным неподалеку магическим действием. Мне не хотелось верить во второе, иначе пришлось бы признать, что импульс силы совпал с уходом Веры и Валеры. Допустим, в ход событий вмешался некто неизвестный. То есть, он пришел со стороны врагов. Но откуда ему известно о наших планах? В принципе, кто-то мог обнаружить петлю, образовавшуюся во времени. Но это третья попытка! Мимолетное образование! Даже если данный район находился под бдительным надзором, ни один из магов не был способен на такое тонкое распознавание полевых флуктуаций.

Машка приветливо помахала рукой возвращавшейся паре.

– С облегчением.

– Спасибо.

Я поднял рюкзак и закинул его на плечи.

– Между прочим, в этих местах расположены залежи золота, – сказала Вера. – Есть большая вероятность, что вы найдете самородок…

Все вернулось в прежнее русло. Я начал успокаиваться. В далекой древности наставники предупреждали меня о загадках времени. Даже опытные собиратели душ порою сталкивались с аномалиями, которые не поддавались никаким объяснениям.

Наконец, мы подошли к пещере. Вход зарос густым кустарником. Ничто в этом месте не намекало на проход в глубины гор. Вероятно, мы были первыми людьми, оказавшимися здесь за прошедшие семь-восемь лет. Валера достал туристический топорик и расчистил тропу к отверстию. Затем мы приложились к его фляге, включили фонари и двинулись дальше. Я шел вторым – за Верой. Машка следовала за мной. Валерий замыкал цепочку. Свод и стены узкого тоннеля были покрыты сетью трещин. Слишком много землетрясений происходило в последнее время. Без крепежных работ этот узкий проход в пещеру мог продержаться не больше двух лет. Вот и прекрасно. «Посев» такого большого поля займет десятилетия. Мы не нуждались в посторонних свидетелях.

Вера обернулась и посмотрела на меня. В ее осанке я заметил перемену. Прежде в моем присутствии она всегда проявляла едва заметное уважение. Но сейчас она окинула меня взглядом, как нечто мелкое и незначительное. На ее губах промелькнула презрительная усмешка. Почему? Я не мог понять причин подобной трансформации. Хотя, возможно, она действительно почувствовала себя «начальницей экспедиции».

– Мы входим в первую пещеру. Пойдем по карнизу. Ничего не бойтесь. Я дорогу знаю, как свои пять пальцев.

Проход начал расширяться. Мы оказались в огромном пустом пространстве. Темнота уходила вверх, вниз и в стороны. Лучи фонарей уже не достигали дальних стен. Наш небольшой отряд шагал по широкому выступу. Я снова начал уставать. Если рассуждать логически, то идея пикника в глубокой пещере выглядела выдумкой безумца. Тащить продукты, уголь и палатки по карнизам и узким тоннелям? Чтобы затем вкусить шашлычков, нажраться водки и нагадить в какую-то расщелину? Хотя дух романтики тут был. Я это признавал. Ничуть не хуже, чем ночевка у озера, с примерно той же последовательностью действий – вкусить, нажраться и нагадить.

– Видите ту насыпь, – сказала Вера, указывая на явные последствия солидного обвала. – В прошлый раз ее не было. Вот в таких осыпях старатели и ищут золото.

Справа появился боковой проход.

– Нам туда? – спросила Машка.

– Нет. Метров через сорок там будет тупиковая каверна. Батя говорил, что раньше в той пещере на стенах можно было увидеть древние рисунки, на которых символически изображалась схема подземных проходов. Однако позже эту наскальную живопись уничтожили. Наверное, кто-то из местных шаманов.

– Черт! – проворчал Валера. – Я снова чуть не грохнулся. Вот упаду, и что мы будем делать? Все спиртное в моей коробке! И как мы завтра пойдем по этому карнизу? После пьянки? С бодуна?

– А ты не нажирайся, – посоветовала Вера.

– Интересно! Зачем мы тогда сюда ехали? Пальцы на ногах сбивать? Или, может быть, вести геологические изыскания? Поводом для поездки был день рождения Левы. И ты обещала нам интересное культурное мероприятие.

– Ладно, не бухти, – ответила его супруга. – Будет вам мероприятие. Сейчас пройдем еще немного и начнем устраивать стоянку.

Через некоторое время мы оказались во второй пещере – такой же огромной и наполненной тьмой. Откуда-то снизу доносились звуки ручья. Изредка сверху падали мелкие камни, и я слышал их всплески в воде.

– Дальше лабиринт тоннелей и пещер ветвится по нескольким уровням, – сообщила Вера. – Я выбрала для нас самое лучшее и безопасное место. Палатки поставим под тем козырьком.

Она указала лучом фонаря на широкий изгиб скалы, защищенный сверху каменным выступом. Рядом я увидел старые следы кострищ. Чуть поодаль валялись пустые ящики. На одном из них виднелась дата: 1936 год. Опустив поклажу на неровный каменный пол, мы с Валерой приступили к установке палаток – благо, в скале виднелись вбитые скобы. Вера достала из рюкзака рулон фольги, предназначенный для кулинарных ухищрений. С помощью Машки она закрепила ленту на камнях таким образом, чтобы та выполняла функции отражателя света. Перед фольгой расставили и зажгли таблетки сухого спирта. Темнота отступила на несколько метров. Чуть позже мы соорудили из ящиков стол и стулья. Наш бивуак приобрел вполне житейский вид.