Джо не завидовал Лео, но он не чувствовал и радости от того, что дела их идут хорошо и кое-что отложено про черный день. Для него столбики цифр в сберегательной книжке были картой, по которой он мог прочесть всю их будущую совместную жизнь: он видел Лео солидным, преуспевающим коммерсантом, неуклонно идущим в гору, и себя — всегда в теки, всегда на положении неудачника, обузы для семьи, неудачника, которого жизнь улицы засасывает все больше и больше, пока не засосет совсем. Быть может, она уже засосала его, Мысль эта только смутно шевельнулась в мозгу. Это была даже не мысль, а безотчетный страх. Джо сидел неподвижно, прислушиваясь к своему страху, и сам не понимал, чего он боится.

«Самое лучшее, — решил он наконец, — уехать и начать все сначала. Вся беда в том, что я слишком слаб. Пока есть Лео и я знаю, что он обо всем позаботится, я не стану работать. А вот если бы нужно было работать, чтобы не умереть с голоду, я бы и сам сумел прокормиться».

Джо знал, прекрасно знал, что он неглуп и весьма изворотлив.

Когда Лео вернулся домой, Джо, не дав ему даже снять шляпы, заявил, что должен сообщить нечто очень важное. Он слышал, что в Канзас-Сити можно хорошо подработать. Он сказал «Канзас-Сити» потому, что, по его представлениям, это было где-то очень далеко и звучало солидно. Он собрался с духом и добавил: на фабрике мясных консервов. Потом, вглядевшись в лицо Лео и не прочтя там ничего, кроме недоверия, добавил еще: — Это очень доходное дело, миллионеров там хоть пруд пруди.

Голос у него задрожал, и он подумал: «Если бы случилось чудо, если бы один-единственный раз в жизни случилось чудо!» И он представил себе, как Лео бел лишних слов протягивает ему деньги, и вот он уже сидит в поезде и едет в Канзас-Сити. Но он знал, что этого никогда не будет — так, во всяком случае, никогда не будет. «Если бы только Лео знал, — думал он, — как это было бы замечательно, если бы он дал мне эти деньги, вот сейчас, сейчас, сию минуту, когда они мне так нужны. Взял бы да и дал, просто так, ни о чем не спрашивая, дал бы и сказал: „На вот, бери, желаю удачи!“

Лео все так же хмуро, с недоверием смотрел на него.

— Мясные консервы делают в Чикаго, — сказал он.

— Ну, а мне говорили про фирму в Канзас-Сити.

Лео видел, что Джо лжет, но это его не особенно тревожило. Он хотел было подробнее расспросить Джо, заставить его сознаться, что он ничего ни о какой фирме не слышал, и сразу покончить с этим делом. И Джо ждал, что Лео сейчас припрет его к стенке своими вопросами, и лихорадочно старался припомнить, где именно находится Канзас-Сити и что такое консервная фабрика, и кто из товарищей мог ему об этом сказать. Но Лео решил не тратить времени попусту.

— Как же ты думаешь туда попасть? — спросил он напрямик. — Пешком пойдешь?

Вопрос был неожиданный, он застал Джо врасплох.

— Об этом я и хотел с тобой поговорить — попросить у тебя немного денег, — сказал он.

— У меня?

Вопрос прозвучал резко, и Джо продолжал неуверенно:

— Да, долларов семьдесят пять или сто, чтобы я мог поехать туда и взяться за дело, по-настоящему взяться за дело. Сотню долларов или… ну сколько ты можешь мне уделить.

Его просительный тон тронул Лео.

— Джо, — начал он, но, взглянув в разгоряченное лицо брата, в его жадные глаза, остановился. — Хорошо, — сказал он, — я не отказываюсь помочь тебе, если ты хочешь взяться за дело. Но почему не сделать все по-человечески? Подыщи себе здесь работу. Я помогу. Найдешь место, подработаешь денег, тогда и поезжай, куда хочешь.

Джо с отчаянием поглядел на него.

— Там меня не станут дожидаться, — тихо сказал он.

— Ну да, я понимаю, но ты ведь сейчас не можешь этим воспользоваться… Что же я-то могу тут поделать?

— Ты мог бы дать мне денег, если бы захотел.

— Кто? Я? А где я их возьму?.

— У тебя есть деньги.

— У меня? Откуда? Где я возьму столько денег — сто долларов!

— Довольно врать! — сказал Джо. Он поднял голову. Он уже не стыдился своей вынужденной лжи, не боялся, что его уличат. Лео заставил его лгать и бояться этой лжи, заставил клянчить и стыдиться того, что он клянчит. Но теперь он все это позабыл, потому что Лео сам солгал.

— У тебя есть деньги! — крикнул он. — Ты отнял их у меня.

— Вот так новость! — сказал Лео.

— Да, — сказал Джо, — может быть, для тебя это и новость, однако ты пять лет подряд отбирал у меня деньги, а теперь я хочу получить их обратно.

— Какие деньги? Которые я брал у тебя на хозяйство, если ты не успевал спустить их коту под хвост?

— На хозяйство, — слышали мы эту песню! — Джо выхватил из кармана сберегательную книжку и потряс ею над головой. — А как вам это понравится? Здрасте, как поживаете! — Он швырнул книжку на кухонный стол и стоял, выпрямившись во весь рост, дрожа от злости.

Лео, нахмурившись, посмотрел на книжку. Затем повернулся к Джо.

— Где ты ее взял? — спросил он.

Джо внезапно вспомнил, как он, словно вор, шарил в притихшей пустой квартире.

— Не все ли равно! — крикнул он. — Отдавай деньги, которые ты у меня украл.

Лео в упор посмотрел на брата, потом подошел к плите, поднял крышку и заглянул в кастрюлю с супом.

— Я не шучу, — сказал Джо. Он выпятил нижнюю губу, сощурил глаза, сжал кулаки. — Отдавай мои деньги!

Лео быстро обернулся.

— Хочешь прибить меня, благо ты здоровенный, как бык? — язвительно сказал он. Это был нечестный ход. Лео понимал, что это нечестно. Он отлично знал, как Джо стыдится того, что он такой громоздкий и неуклюжий, но Лео был низкоросл и по-своему тоже ощущал свою неполноценность. Поэтому, как все низкорослые люди, он наносил удары высоким туда, куда мог достать — пониже пояса.

— Не знаю, что я с тобой сделаю, — сказал Джо и вдруг заорал, совсем потеряв самообладание: — Я за себя не отвечаю! Выкинуть такую штуку! Выкинуть такую штуку со мной! Да я тебе голову проломлю, слышишь, если не отдашь моих денег!

Теперь уж и Лео рассвирепел. Он нагнул голову и постучал пальцем по макушке.

— Валяй, — сказал он. — Мне с такой дубиной, как ты, не совладать.

— И проломлю! — Джо уже сам не понимал, что говорит. — Не дразни меня! Не то посмотришь! Посмотришь! — Он поднял кулаки и замолотил ими по воздуху.

Лео стоял, все так же нагнув голову, — ждал, смотрел, насмехался.

— От тебя можно было этого ждать, — сказал он наконец.

— Ты украл мои деньги! — кричал Джо. — Мне вот подвернулся хороший случай, а ты украл мои деньги и спрятал их, и я должен был искать их, как вор, да еще могу упустить случай!

— Хорошо. Расскажи толком. Что там такое в Канзасе? Ковбои? Ты хочешь стать ковбоем?

— А тебе какое дело? Я могу распоряжаться своими деньгами, как хочу.

— Если это твои деньги, — сказал Лео, — ступай в банк и получи их. Отправляйся в Канзас и паси коров. Поезжай на Юкон рыть золото. Скатертью дорога.

— Ты сам должен пойти со мной в банк. Без тебя мне ничего не дадут.

— Почему же, раз это твои деньги, как ты говоришь?

— Ты же знаешь, что мне одному не дадут.

— Так ты хочешь, чтобы я пошел с тобой и преподнес их тебе в подарок? Однако у тебя губа не дура. Многого захотел.

— Это мои деньги.

— Интересно знать, как ты до этого додумался? Я голодал и холодал, чтобы отложить лишний цент на книжку. Это обеды, которых я не ел, фрукты, которых я не покупал, новые носки и рубашки, без которых я обходился. Я таскался на работу пешком и в снег и в дождь в рваных башмаках, так что лед набивался в дыры, лишь бы сберечь два цента и положить их на книжку. А ты это делал? Что-то не припомню. Нет, ни разу! Да ты и не работал совсем.

— Неправда, я приносил деньги. А фруктов я тоже не ел.

— Что ты приносил? Те три-четыре доллара, что заработал еще до того, как Колумб Америку открыл? Ты это о них? Или те гроши, которые ты раздобывал, когда тебе надоедало шляться по пивным или еще черт знает где? А кто кормил тебя и одевал все эти шесть лет? А что стоили кровать, в которой ты спишь, крыша над головой… золотые часы? Где, кстати, твои часы?