Сраженный, Малко положил газету. Ему представилось взволнованное лицо Дафны Прайс.

— Они убили его, — изменившимся голосом проговорил Гейвен.

— Но почему?

— Из-за плана «Ист Гейт». Они не остановятся ни перед чем, лишь бы сохранить его в тайне.

Малко стало как-то не по себе при мысли о том, что послезавтра он ужинает с женщиной, повинной, быть может, в смерти Эда Скити... Гейвен тихо говорил за его спиной:

— Дафна Прайс работает на Особый отдел, но только она может помочь нам, потому что посвящена в тайну. Вы должны все у нее выведать, любой ценой.

Странное было ощущение — говорить с человеком, сидящим позади тебя в кустах. А между тем Сесил-сквер казался таким спокойным, таким опрятным. Малко никак не ожидал такого разгула насилия в Родезии.

— Как же мне быть, если Дафна Прайс не пожелает говорить? Не могу же я пытать ее!

— Она должна заговорить, — настойчиво повторил Джим Гейвен. — Еще два человека могут вам помочь. Это все, что осталось от агентурной сети Компании. Одного из них зовут Рэг Уэйли, — он английский журналист. Я почти уверен, что он пока еще не «засветился». Сотрудничал с нами на протяжении многих лег. Человек надежный.

— А как...

— Повернитесь сюда и дайте руку, — сказал Гейвен из кустов.

Малко повиновался. Из листвы высунулась рука, взяла его руку, сжала, потом обхватила его большой палец. Рука дернулась.

— Это африканское рукопожатие, — пояснил Джим Гейвен. — Местные белые скорее отрубят себе руку, чем прибегнут к такому приветствию. Рэг сразу поймет, с кем имеет дело. Его контора находится на углу Стэнли-стрит и Фос-стрит. Третий этаж, над скобяной лавкой. Его можно застать там в любое время, он, в сущности, не покидает контору. Не давайте ему много денег, он ни в чем особо не нуждается. Дайте ему...

Вдруг он умолк. Малко услышал рокот автомобильного мотора. По Стэнли-авеню медленно ехала автомашина, но из-за деревьев ничего нельзя было разглядеть.

— Пора расставаться, — шепнул Джим Гейвен. Повидайтесь также от моего имени и с преподобным Согвалой из Объединенной методистской церкви, на углу Спек-стрит и Фос-стрит. Скажите ему, что виделись со мной в Шикорской миссии...

— Это все?

— Да, все.

В кустах зашуршало, — Джим Гейвен уходил. Малко повернулся на скамье в его сторону.

— Когда снова увидимся? Кому передать сведения?

— Я сам свяжусь с вами, — ответил Джим Гейвен. — Через три или четыре дня. Мне показалось, что за мной слежка.

Малко вздрогнул от скрипа тормозов. При свете фонарей он увидел на Фос-стрит серый «лендровер» с длинной антенной. Из машины выскочили два вооруженных человека и побежали к Малко.

Джим Гейвен повернул вдруг назад.

В ту же секунду где-то на Секонд-стрит, с другой стороны Сесил-сквер, раздался резкий свист. Подбежал тяжело переводящий дыхание Джим, выругался сквозь зубы, сунул руку за пазуху куртки и вытащил большой автоматический кольт 45-го калибра.

— Особый отдел, — бросил он. — Нас окружают...

В тишине лязг затвора кольта прозвучал оглушительно, как удар грома. Двое из «лендровера» бежали к ним через заросшую травой поляну.

— Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы вас опознали! — тихо бросил ему Джим Гейвен.

В нем не осталось ничего от благонравного чиновника. Малко глядел на тяжелый кольт в руке американца, испытывая странное ощущение в позвоночнике. Сражаться против Особого отдела с оружием в руках... Чистое безумие! Оглянувшись, он увидел еще двоих, бегущих от Секонд-стрит.

— Они и там тоже!

— Уходите, я задержу их, — сказал Джим Гейвен. — Выбирайтесь на Стэнли-авеню и постарайтесь добраться до Рейлуэй-авеню. Сразу в гостиницу не возвращайтесь!

Держа кольт обеими руками, Гейвен поднял оружие и нажал на курок. Грохнул выстрел такой силы, что у Малко заложило уши. Потом второй. Вскрикнули от боли. Застучал автомат, замигали желтоватые язычки огня. На руку Малко отскочила раскаленная гильза.

— Уходите! — повторил Джим Гейвен. — Через пять минут здесь будет добрых два десятка человек.

Малко пробрался сквозь кусты, побежал через поляну. За спиной засвистели. Он обернулся и увидел, что кто-то бежит за ним со стороны Секонд-стрит с намерением перехватить. Грохнули один за другим два выстрела. Его преследователь упал. Мельком он увидел Джима Гейвена. Расставив ноги, откинув голову, он стрелял, как в тире, держа кольт в вытянутых руках...

Задыхаясь от бега, Малко выскочил на тротуар Стэнли-авеню как раз напротив освещенных окон редакции «Родезия геральд», перешел на противоположную сторону и юркнул в темный переулок, соединяющий Стэнли-авеню со Спек-авеню. Уходя, он еще раз оглянулся на Сесил-сквер, увидел, как из бело-синего «БИВ» выскочили двое и побежали к его раненому преследователю. В ту же минуту раздались выстрелы из кольта. Три выстрела. Их грохот смешался с треском автоматной очереди, и наступила тишина. Потом заурчал мотор отъезжающей автомашины.

Малко выбрался на безлюдную Спек-авеню, перебежал на другую сторону и нырнул в переулок, застроенный гаражами. Его шаги гулко раздавались среди безмолвия, но погони, кажется, не было. Судя по всему, сотрудники безопасности не ожидали столь решительного отпора от Джима Гейвена. Можно было, однако, опасаться, что в скором времени они начнут прочесывать прилегающие кварталы... Выбежав со Спек-авеню, он повернул на Маника-роуд и устремился но темной безлюдной улице, удаляясь от центра. Скоро вместо высоких зданий пошли обычные дома. Задыхаясь, он перешел на шаг. На углу Пайонир-авеню светилась неоновая вывеска.

Подойдя ближе, он услышал доносившуюся из окон музыку. На вывеске он прочитал: «Отель Куинс».

У входа, на обсаженном деревьями тротуаре, толковали меж собой кучки чернокожих. Минуя их, Малко вошел в коридор, приведший его к деревянной лестнице, где стоял такой густой запах, что, надо полагать, ступенями ей служили клепки от пивных бочек. По мере того, как Малко поднимался, музыка становилась все оглушительнее. Зал находился на втором этаже. Малко отвел рукой старую черную, заскорузлую от грязи занавеску и замер на пороге, оглушенный тысячами децибел, охваченный жаркой духотой.

Молодая негритянка, туго обтянутая брюками и сатиновым болеро цвета электрик, увенчанная торчащими во все стороны косицами, похожая на внеземное создание, порожденное воображением писателя-фантаста, неистово трясла грудями, достойными лучшего употребления, исполняя нечто вроде пляски скальпа вокруг мутноглазого, видимо, вдребезги пьяного блондинчика. Неуклюже раскачиваясь, он делал неуверенные попытки вцепиться в дразнящие его прелести. Крохотную площадку для танцев обступали издевательски гогочущие негры с пивными бутылками в руках. Рядом с ярко-синей красоткой топтались на месте, прижавшись друг к другу и не обращая никакого внимания на грохот оркестра, который разбудил бы и глухого, метис и рослая пышнотелая негритянка. Тут же вальсировал с чернокожей девицей, едва доходившей ему до пояса, белый господин лет шестидесяти с пышной седой гривой, в куртке и галстуке-бабочке, державшийся прямо, точно аршин проглотил. На его лице застыло блаженно-отрешенное выражение. Стойку бара облепила дюжина пьяниц. Обитые черным молескином скамейки, расставленные вдоль стен зала, были сплошь заняты тесно сплетенными парочками. Женщины — почти поголовно либо негритянки, либо метиски — были одеты чрезвычайно пестро, начиная с длинных платьев и кончая джинсами. Среди них затесался и добрый десяток белых.

Вонь пивной кислятины, пота и дешевых духов смешивалась со своеобразным запахом чернокожих тел. Совершенно захмелевший блондинчик повалился вдруг, как мешок, посреди танцевальной площадки. Раздосадованная девица «электрик» сразу перестала вихляться, заметила одиноко стоявшего в дверях Малко и устремилась к нему, радостно встряхивая на ходу роскошной грудью. Подлетев к нему со всего разбега, стала, как вкопанная, повернулась к нему тылом и, изогнувшись, выставила и без того крутой зад, которому позавидовала бы и дивнобедрая Венера. Хоть поднос ставь!..