С этого дня Федя зачастил к нам. Нет, конечно же, не из-за меня. Иногда он приходил со своей девушкой Машей, такой же важной и крутой, как он сам. Рядом с этой девушкой я чувствовала себя дворняжкой. Она была вся такая размеренная, с королевской осанкой. Не красавица, но что-то в ней было благородное. Маша длилась недолго, я узнала, что у них с Федей так и не вышло романа, они расстались. Он стал приходить один. Наверное, разбитое сердце гнало его по вечерам из дома. Федька оказался не таким уж безнадежным гадом. Высокомерие органично сочеталось в нем с демократичностью. Он любил прихвастнуть, но, в то же время, принимал участие во всех наших развлечениях. Главное его отличие от нас заключалось в том, что он был довольно самодостаточен. Рядом с ним неизменно находилась свита — скромный тихоня Леха, дураковатый малолетка Колян, еще кто-нибудь. И среди этой свиты Федя конечно же блистал. Ему очень хотелось казаться крутым, в нашей компании ему это удавалось. Он вел себя как рубаха-парень, но самый главный. Демократичный вожак. Если вы решили, что авторитет его распространялся только на малолеток, то это не совсем так. Ровесники и те кто постарше тоже уважали его. Как-то раз я общалась с парнем, к которому Федька относился с нескрываемым трепетом. Парня звали Кирилл. Кир очень серьезно занимался спортом, у него было красивое прокачанное тело, огромные мышцы на руках, вообще мальчишка умный и интересный. Эдакий качок-интеллектуал. Так вот, он мне признался, что в школе всегда восхищался Федькой и стремился быть похожим на него, именно поэтому пошел в спорт и добился высоких результатов. Думаю, сам Федька даже не подозревал, что его обожаемый Кирилл на самом деле его давний поклонник. Короче, Федьку все любили. Хоть иногда он и вел себя немного жестоко, в нем было что-то светлое, притягательное.

Но я влюбилась в него не сразу. Влюбилась вообще как-то по-глупому. Как я уже говорила, он всегда очень следил за собой и хорошо одевался. Однажды он с кем-то разговаривал, а я сидела позади него на скамейке, и вяло смотрела в пространство. И вдруг поймала себя на том, что разглядываю его задницу, обтянутую модными джинсами! Вы не поверите, как часто женщины обращают внимание на эту часть мужского тела! Во мне что-то перемкнулось. На следующий день я шла в магазин и думала о его классной заднице. И о том, что ведь на самом деле он очень симпатичный! Высокий, красивое тело, приятный запах… О-о, я просто пропала! Мне всегда было достаточно одной секунды, чтобы влюбиться по уши в того, на кого раньше совсем не обращала внимания!

С Медведем наши отношения к тому времени уже почти сошли на нет. Я выпила его и просто слепо отодвинула в сторону. Вся моя энергия устремилась к новому объекту! Федька мне казался вобщем-то простачком, и я была уверена, что очень быстро заполучу его себе. Чтобы обратить на себя его внимание, я, по старому Гериному методу, стала нагло садиться ему на колени, говоря, что замерзла и хочу таким образом немного согреться. Бедный Медведь, он сразу все понял.

Федька меня не прогонял, но долгое время даже не обнимал за талию. Я просто сидела, как дура, у него на коленях, как будто сижу на скамейке. Я ему не нравилась. А ведь я была уверена, что стоит только поманить его пальцем, и он побежит за такой раскрасавицей как я! Ошиблась. Я вступила на долгий мучительный путь.

Моя семья была небогатая, одежду я носила простую и дешевую, а Федька был просто повернут на дорогих шмотках. Он встречал и провожал людей по одежке. Кроме того, он очень ценил в людях аристократизм. Я же, с приклеившейся ко мне "маской Геры" и в моей одежде казалась ему просто наглой замарашкой. Но "маска Геры" делала меня настойчивой. Видя его равнодушие, я все равно снова и снова бросалась на приступ этой крепости. История оказалась очень похожа на то, что было с Колей Ослом. Федька, видя мои приставания и влюбленность, постоянно издевался и подшучивал надо мной. Остальных это очень забавляло. Я чувствовала себя дурой, но я уже по уши была влюблена, и ничего не могла с собой поделать. Я так ждала хоть знака взаимности! Нет, этих знаков не было. Помню, в один из холодных вечеров мы сидели в парке возле "Отдыха" и к нам подошли менты, стали прессовать нас за что-то. Когда они ушли, мы все были в диком напряжении. Я подошла к Федьке и обняла его, ища утешение. А он даже не шевельнулся. Так и стоял как столб, засунув руки в карманы. А потом просто ушел домой.

Но вода камень точит. До сих пор поражаюсь своей настойчивости, ведь это совсем не в моем характере! Добиваться парня так настырно, унизительно, открыто…. Два месяца длилась моя ежедневная осада. Два месяца я всем видом своим показывала ему, что люблю его, но он лишь смеялся надо мной. Постепенно он привык ко мне, как к собачонке. Стал обнимать меня за талию, когда я садилась к нему на колени. Говорил, что я толстая. А Медведь встревал и отвечал, что когда я была с ним, то была худенькой. Они смеялись. Но мне было плевать. Моя любовь стала рабской, и я готова была все вытерпеть ради малейшего знака внимания. Когда в сторожке выключали свет, чтобы в темноте поболтать и послушать музыку, мы тайно целовались. Наверное, именно эти моменты физической близости все-таки повернули его ко мне. Возможно, он стал думать обо мне, как о сексуальном объекте и это сыграло в мою пользу. Но как же мучительно медленно это происходило! Я по-прежнему была его собачкой, которую он в любой момент мог пнуть или отбросить. А я просто бредила им! Я им жила и дышала! От вечера до вечера… другой жизни у меня просто не осталось. Днем я как зомби ходила на уроки, потом нервно металась в ожидании вечера, собиралась, красилась.

Чтобы быть смелее, чтобы признаться в своих чувствах, поговорить с ним — я стала иногда напиваться. Забегала к Гере перехватить у нее денег. "Старый нектар" продавался тогда в бутылках из-под пепси. Я покупала такую бутылочку, выпивала ее детском саду и в таком состоянии ехала на "Отдых" выяснять отношения. Конечно, ничего выяснить не удавалось, но зато я чувствовала себя веселой и смелой. Мне очень нравилось состояние опьянения! Иногда, когда Гера оказывалась свободна, я напивалась вместе с ней. В деле порока я всегда была на голову выше ее. Помню, мы давились этим пойлом, и я орала на нее "Пей, сука! Попробуй выплюни!". А потом спрашивала — "Ну что мне ему сказать, а?" Она говорила мне какие-то ключевые фразы, которые я запоминала, а потом говорила Феде.

Если я влюблялась, то все остальное в моей жизни просто переставало существовать! Иногда, приезжая ночью с "Отдыха", я писала романы. Эту энергию, что скопилась во мне, просто необходимо было куда-то выплеснуть. Творческая сублимация — отличная вещь. Жаль, что все что я написала тогда, я вскоре порвала и выбросила в мусоропровод. Делая это, я впервые чувствовала себя настоящим творцом.

На Новый Год наши отношения все еще были неопределенными. Мы с ребятами договорились после двенадцати собраться на "Отдыхе". Я отмечала праздник с подружками — Виткой и Оксаной. Гера, конечно же, праздновала со своим парнем. У Витки был частный дом на Красной Горке, и мы уговорили ее маму разрешить нам расположиться в пристройке. Там стояла старая кровать, всякие банки с компотами. Мы принесли магнитофон и обогреватель. Не было телевизора, но мы включили радио. Первый Новый Год без родителей! Еще днем мы тайно пронесли в пристройку водку, вино и сигареты. В те времена нам казалось, что если выпьешь вина, то потом надо непременно выпить водки, иначе не запьянеешь. Помнится, мы еще сомневались — хватит ли нам на троих выпивки. Хватило.

Мы выключили свет, оставив лишь светомузыку на магнитофоне, и в такой романтической обстановке, под голос ди-джея, встретили новый год. Беспечно мешая водку и вино, мы набрались под завязку! Буйное веселье срочно требовало выхода. К тому же нас ждал "Отдых"! Я так надеялась, что Федька придет! Мы отправились в странствия по ночному городу. Пели песни ROXETTE, которые знали наизусть, раскачивались из стороны в сторону и обнимались, признаваясь друг дружке в любви и вечной дружбе.