Отец. И схватил лихорадку?

Ондра. Схватил - да еще какую... Но это противоречило нашим предположениям.

Отец. А какое значение имел подобный опыт?

Ондра (пожав плечами). Ну, хотя бы научное. Мы хотели узнать, как развивается этот микроб в комаре. Это очень важно, папа.

Иржи. И тяжело умирать от этой лихорадки?

Ондра. Тяжело, милый; валяешься, как Лазарь...

Жар, желтуха... Всякие пакости. В общем, паршивая болезнь, друг мой. Брр! Никому не пожелаю.

Петр. Значит, только папка погиб у нас прекрасной смертью?

Отец. Я? Почему ты так думаешь?

Петр. Ну, быть убитым в бою - это по крайней мере значит выполнить свой долг; кроме того - имеешь возможность защищаться.

Отец. Но я ведь не был убит в бою, сыночек!

Петр. Нет? Как же так? А мы всегда думали...

Отец. ...что я был убит при последней вылазке? Нет. Это только для мамочки, дети. Нельзя же было сказать ей, как получилось на самом деле.

И р ж и. А как получилось?

Отец. Я вовсе не был убит в бою. А просто остался лежать, мой мальчик.

О н д р а. Раненый?

Отец. Ну да, и меня нашли туземцы.

Петр. А потом?

Отец. А потом они меня замучили. (Махнув рукой.) Ну, довольно об этом, правда? Как мамочка, Ондра?

О н д р а. Пульс лучше.

Отец. Но она, конечно, так и не должна знать, что я вам сказал, дети.

Пауза.

И ржи (над своей тетрадью). Вот говорят... отдать жизнь за что-то великое: за науку, за родину, за веру, за спасение человечества или за что-нибудь еще в этом роде. А когда с тобою случается...

Ондра. ...так все выглядит совсем иначе, знаю. Если б люди могли себе представить, каково при этом человеку... они, наверно, меньше твердили бы о том, как прекрасно... за что-то . умереть. Прекрасно! Я не нахожу в своей смерти ничего особенно прекрасного.

П е т р. И я тоже, дружище.

Вдали ружейный залп. Пауза.

Отец. Да!.. Люди всегда умирали за что-нибудь - кто их знает, за что... Должно быть, так надо. Но иногда мне приходит в голову... был бы я теперь полковником, а то и генералом, получал бы пенсию, жил бы здесь с вами, писал бы мемуары и копал грядки в огороде... Это было бы неплохо, ребятки. Что ни говорите, а жизнь есть жизнь: по крайней мере можно что-то делать... Я знаю - вы все отдали жизнь за что-нибудь великое: Ондра-за науку, Иржи - за технический прогресс, а Петр... За что ты умер, Петр?..

Петр (отрываясь от шахматной доски). За равенство и свободу, папа.

Отец. Вот... Ну, а я - за короля, отечество и честь знамени. А может быть, просто из-за того, что наш полковник отдал идиотский приказ. Впрочем, теперь уже - все равно. Конечно, все это очень хорошо и благородно, но только... знаете, я ведь дольше вас всех покойник, и скажу вам... неплохо было бы пожить еще немножко. Я очень любил жизнь, дети. Очень. А когда посмотрю на вас, то почему-то думаю: черт возьми, пожалуй, кто-нибудь из этих мальчишек мог бы и в самом деле прославиться чем-нибудь замечательным... или даже великим. А то что - герои! Да, жаль. Могли бы еще пожить ребята...

Ондра (потягивается и встает). Да, прямо злость берет, когда можешь только смотреть, что делают другие... Мы, мертвые, прозябаем. (Подходит к книжному шкафу.) Эх, друзья, будь я сейчас жив, я бы работал как одержимый. Сонная болезнь, например, - страшно интересная штука.

Иржи (углубившись в свою тетрадь). Ах, какой я дурак!

Отец. В чем дело?

Иржи. Да я - насчет этой моей конструкции плоскостей. Ведь вполне возможная вещь, папа. И черт бы меня побрал - что я не доделал этого раньше... Минуточку! Вот тут надо было бы выравнять так... (Чертит, сидя за письменным столом.) Превосходно!

Ондра (открывает шкаф). Нет, в самом делена маму просто не надивишься!

Петр. А что?

Ондра. До сих пор выписывает мои медицинские журналы. Вот новый номер "Бюллетеня тропических болезней". Я тоже там печатался.

Петр. Там ведь был очень хороший некролог о тебе.

Ондра (вытаскивает один из номеров). Ну-ка, посмотрю я здесь одну вещь. (Удобно устраивается на диване и начинает просматривать неразрезанный номер журнала.) Отец (стоит, склонившись над матерью). Ну, видишь, душенька, у тебя снова целый полк сыновей. И чувствуют они себя как дома. Ведь для тебя, мамочка, мы все по-прежнему живы, не правда ли?

Петр (над шахматной доской). Нет, так не выйдет. Черт, трудная задача!

И ржи (над чертежом). Так, пожалуй, можно, но только центр тяжести надо обязательно переместить пониже.

Отец (открывает граммофон). Этот граммофон я всюду возил с собой, ребятки. Даже в поход. (Машинально заводит граммофон.) А это была самая моя любимая пластинка. Мама, бедная, так и оставила ее на память обо мне... (Пускает пластинку.)

Граммофон тихо играет. Отец слушает. Остальные все погрузились каждый в свои думы.

О н д р а (склонившись над журналом,}, Гм, оказывается, нашли-таки кое-что против проказы. Это хорошо!

Снаружи слышна стрельба.

И р ж и (над чертежом). А там все стреляют.

Петр (над шахматной.доской). Погодите. Теперь только начинается!.. Твоя задача, папа, дает только ничейный результат. Ни черные, ни белые не могут выиграть. Жалко...

Стрельба усиливается, пластинка доиграна, и граммофон замолкает.

Отец. Самая моя любимая... (Оборачивается и прислушивается.) Слышите? Та-та-та. Это пулеметы, Петр.

Петр. Это - начало. (Вскакивает.) Ах, как бы я хотел быть с ними. Держитесь, товарищи!

О н д р а (встает и откидывает в сторону журнал), Значит, опять будет много героев? Нет, это мне не по душе.

Петр. Да ведь это же музыка, Ондра! Слушай! Это наши переходят в наступление. Оно уже началось, друзья. Они идут в атаку. Расчищают себе дорогу пулеметами и - вперед, вперед... Какая мощь! Нет, я умер не напрасно!

Глухие раскатистые выстрелы.

Отец. Это - скорострельное орудие. Пам-пампам-пам. Расстояние - три километра, направление - туда.

И р ж и (вставая). Центр города, папа!

Петр (лихорадочно). Это наши орудия! Значит, мы победили!

Отец. Как бы это не напугало маму.

Ондра. Она еще ничего не чувствует. (Машинально разворачивает и сворачивает ленту бинта, которую он вынул из кармана.} С ума сошли! Стрелять на улицах! Ведь это же бойня!

Петр. Пускай бойня! Надо расчистить место для нового мира. Ах, Ондра, Иржи! За это не жаль отдать жизнь! Даже тысячи и тысячи жизней... Вы слышите пальбу? Она прекрасна! Ах, если бы только я мог быть с ними...