В следующее мгновение он резко распахнул дверь, и в мерцающем свете горящих в коридоре свечей Изабель увидела, что в руке Джастина сверкнул кинжал. Через несколько секунд в дверном проеме возникла фигура ее дяди. Выражение ярости на его лице сменилось изумлением, когда Джастин схватил его за воротник. Сэр Майлз попытался заговорить, однако с губ его сорвался лишь хрип – Джастин с силой прижал его к стене, приставив кинжал к горлу.

– Послушайте-ка, – воскликнул Джастин, четко выговаривая слова, – уж не вы ли несколько минут назад неслыханным образом оскорбили мою законную жену?

– Да, я! – поспешно крикнул сэр Майлз. – И я готов назвать ее потаскухой и шлюхой снова и снова, клянусь честью! – Вывернув шею, он посмотрел поверх широкого плеча Джастина и увидел Изабель. Она сидела на широкой постели, по плечи укутанная в одеяло. – Бесстыжая распутница! – заорал сэр Майлз. – Блудница! Неблагодарная девчонка, ты…

Он не договорил, поперхнувшись.

– Я прикончу вас, если вы не прекратите отзываться о миледи подобным образом, – закипая от гнева, но едва ли не ласково предупредил барона Джастин, и лезвие его кинжала пощекотало шею сэра Майлза.

Задыхаясь, тот замахал руками.

– Уфф, – выдохнул он, наконец, и его выпученные глаза умоляюще уставились в лицо стоявшего поблизости отца Хьюго. – Уфф!

– Достаточно, Джастин, – спокойно проговорил старший брат. – Я вовсе не хочу сказать, что он не заслуживает смерти, однако не допущу смертоубийства в святых стенах моего монастыря.

– Ну, тогда я вытащу его на улицу, – ровным голосом откликнулся Джастин.

– И там его люди поспешат разделаться с тобой, как только ты прикончишь барона. Нет, это не годится. – Отец Хьюго опустил руку на плечо брата, пытаясь оттащить его в сторону. – Я не желаю, чтобы в такую прекрасную ночь ты был убит, тем более – из-за этого мерзавца. Оставь его в покое. – Джастин как будто не слышал его слов, и отец Хьюго добавил: – Неужели ты хочешь сделать леди Изабель вдовой сейчас, когда она только что стала женщиной и твоей женой?

– Нет, – нехотя признался Джастин. Выпустив сэра Майлза, он отступил на шаг и предупредил его: – Придержите язык, милорд, и не смейте больше так говорить о моей супруге, а не то, клянусь небом, я действительно прикончу вас.

Сэр Майлз поднес руку к горлу и вздохнул с облегчением. Прошла бесконечно долгая минута, прежде чем он сказал:

– Вы… вы похитили ее. Вы оскорбили и мою дочь, и меня.

– Я похитил ту, которую желал видеть своей женой, – ответил ему Джастин, – и признаюсь в этом. Что же касается вашей дочери и вас, то смею заверить, что любое оскорбление, которое я могу нанести вам, не может сравниться с тем, что сейчас пришлось пережить мне и моей жене.

Сэр Майлз уставился на него, вновь загораясь гневом.

– Мы вам ничего плохого не сделали! Я желал лишь одного – чтобы моя единственная дочь стала вашей женой. Эвелина готовилась обвенчаться с вами через два дня. Как вы смеете подобным образом марать ее доброе имя и репутацию? Это хуже любого оскорбления! Вы похитили мою племянницу из моего дома, воспользовавшись тем, что я спал! Похитили с помощью этого выродка, этого ублюдка, которого вы называете своим другом. Да-да, я говорю о сэре Кристиане Роузенли! – он произнес это имя с нескрываемым отвращением. – Мне никогда не следовало унижаться до того, чтобы этот незаконнорожденный сукин сын посмел перешагнуть порог моего дома!..

Кинжал снова взвился в воздух, и сэр Джастин вновь отшвырнул сэра Майлза к стене. На этот раз отцу Хьюго пришлось обхватить Джастина обеими руками за плечи, чтобы оттащить от барона.

– Он ранил меня! – в ужасе воскликнул сэр Майлз, прикоснувшись пальцами к царапине на шее. – Он… он лишь чудом не убил меня! Мои рыцари! Ко мне!

– Да! – подтвердил Джастин. В коридоре уже слышался громкий топот множества ног. – Если бы не мой брат, я убил бы вас! – Он властно отодвинул Хьюго в сторону. – Можете звать на помощь всех своих прихвостней, сэр Майлз! – Джастин выхватил из ножен меч и, быстро перебросив окровавленный кинжал в левую руку, принялся вращать им в воздухе, так что лезвие стало походить на крылья смертоносной бабочки. – Вам это не поможет. Я все равно убью вас и буду только счастлив сделать это. – Возвысив голос, он позвал: – Кристиан Роузенли! Ко мне!

– Я здесь, дружище! – спокойно откликнулся сэр Кристиан, пробиваясь к Джастину сквозь толпу слуг сэра Майлза. – Со мной все в порядке – но я желаю, чтобы ты не торопился отвечать на нанесенные лично мне оскорбления. – Он повернулся к двери, улыбнувшись Изабель, которая по-прежнему трепетала при одной лишь мысли, что лежит под одеялом обнаженная. Голос сэра Кристиана стал заметно мягче. – Миледи, от всей души советую вам поспать. Не спорю, это действительно любопытный спектакль, однако, клянусь честью, вам ничто не угрожает.

– Я не стану драться с вами, – заговорил сэр Майлз. – Этой ночью моя племянница выказала мне черную неблагодарность за все те годы, которые я заботился и о ней, и о ее брате, но, тем не менее, я все равно желаю увезти ее. Какие бы обеты ни были принесены в стенах этого монастыря сегодня ночью, рано или поздно они будут признаны недействительными, и вы можете считать свою помолвку с моей дочерью безвозвратно расторгнутой, сэр Джастин.

Услышав его слова, Джастин расхохотался.

– Я счел ее расторгнутой уже много дней назад, когда понял, какую игру затеяли со мной вы и ваша дочь. Я пришел в ваш дом с честными и чистыми намерениями, однако не получил от вас ничего, кроме презрения. Хуже того, вы попытались украсть у меня мои владения, заставляя выплатить вознаграждение за то, что ваша дочь согласится отдать мне свою руку. Однако теперь, милорд, играйте в эту игру по моим правилам. Да, я похитил вашу племянницу, и теперь она моя жена. Моя жена, сэр Майлз. И вы не сможете отнять ее у меня.

Сэр Майлз побелел.

– Вы должны вернуть Изабель.

– Для того, чтобы она и дальше трудилась, не покладая рук и приумножала ваше состояние? – ядовито поинтересовался Джастин и снова рассмеялся, видя, что сэр Майлз изумленно разинул рот. – О да, милорд, я столько всего разузнал о вас за последний месяц! Все, что вам удалось накопить за последние четыре года, вы скопили исключительно благодаря Изабель. Вы превратили ее в невольницу, заставляя приумножать ваши богатства. Однако теперь ее талантами предстоит насладиться мне, и я, а не вы, буду преуспевать благодаря ей. Она сделает меня самым богатым человеком на свете – а вы ведь даже и не подозревали в ней такие таланты, не правда ли?

– Нет! Этому не бывать! – заикаясь, пробормотал сэр Майлз. – Я обращусь к герцогу и потребую, чтобы Изабель силой вернули в мой дом. Я – ее законный опекун, и я не давал ей разрешения на брак с вами. Все это незаконно!

– В самом деле? – ласково переспросил Джастин, точным движением одновременно убирая в ножны и меч, и кинжал. – Ну, это мы еще посмотрим.

Повернувшись, он прошел в комнату, приблизился к кровати и подхватил Изабель на руки вместе с одеялом.

– Смотрите! – указал он на простыни. Тон его голоса стал угрожающе-дерзким. – Смотрите и судите. Изабель – моя жена перед Богом и людьми. Вот доказательство, милорд. Как, по-вашему, герцог сможет отрицать это? По закону не требуется ничего, кроме добровольного согласия Изабель стать моей женой, и каждый, кто присутствовал на нашем венчании – включая и самое Изабель, – может подтвердить, что она вышла за меня по своей доброй воле.

Сэр Майлз, словно завороженный, прошел в комнату и уставился на запятнанные кровью простыни так, словно перед глазами его предстало ужасное видение.

– Вы похитили ее, – простонал он. – Ваш брак не может считаться законным. – Взгляд его широко открытых глаз устремился на племянницу. – Изабель, ты должна вернуться. Неужели тебе нет никакого дела до Сенета? – Что именно хочет сказать сэр Майлз, было совершенно ясно.

– Вы угрожаете моей жене себе на беду, милорд, – тихо предостерег его Джастин. – Никогда в своей жизни я ни о чем не просил моего могущественного брата, Александра Гайрского, однако завтра же утром я отправлю ему послание с просьбой воспользоваться всем доступным ему влиянием и добиться, чтобы меня назначили опекуном Сенета Гайяра. Вам, должно быть, известно, что ни регент, ни сам король не посмеют ни в чем отказать столь могущественному рыцарю, как лорд Гайрский. Пока Сенет не окажется под моей опекой, вы будете к нему добры, как и подобает хорошему и заботливому опекуну, иначе регенту короля доведется выслушать мои жалобы на ваше плохое обращение с братом моей законной жены.