Июнь 1426 года

Осталось три дня. Только три дня. Сможет ли она когда-нибудь простить меня?

Вид, открывавшийся из окна, никак не мог рассеять напряжения, терзавшего сэра Джастина Болдвина вот уже целый месяц – с того самого дня, как он получил послание от своего брата, эрла Сирского. Лондон, расстилавшийся перед затуманенным взором Джастина, был подобен сотканному безумным ткачом причудливому гобелену, но едва ли мог придать кому-либо – а тем более мужчине, оказавшемуся в подобной ситуации, – хоть каплю уверенности в себе. Разумеется, дело еще и в том, что города, как большие, так и маленькие, ненавистны Джастину по самой своей сути. Находись он сейчас дома, в Тальваре, или даже в Брайарстоуне, все было бы совсем иначе. Там такой простор, так легко дышится, что ему, вероятно, удалось бы избежать коварно уготованной ему участи. Но здесь Джастин чувствовал себя скованным по рукам и ногам городским смрадом и царящей в Лондоне суетой, а потому не в силах был трезво рассуждать.

Она простит меня. Должна простить. Если бы у меня было больше времени, чтобы надлежащим образом галантно ухаживать за ней, так бы я и поступил. Но ведь осталось всего лишь три дня…

Оторвавшись от окна, где он провел последние полчаса, Джастин подошел к зеркалу из полированной стали. Размытое отражение не прибавило ему душевного спокойствия. Нахмурившись, Джастин решил, что волосы его слишком отросли, и постарался пригладить темные пряди. Получив известие о предстоящем браке, Джастин был радехонек, что сумел так быстро добраться до Лондона, думать о прическе было некогда. Но радость его померкла, едва он увидел невесту: та приветствовала его без всякого воодушевления.

– Я тебе это припомню, Хью, – тихо проговорил Джастин. – Непременно припомню. Неужели ты не мог подыскать мне девицу, которой я был бы, по крайней мере, желанен?

В дверь постучали, Джастин пригласил гостя войти, и порог перешагнул сэр Кристиан Роузенли, владелец поместья Брайарстоун.

– Добрый день, Крис, – обратился Джастин к другу, одетому с таким же щегольством, как и сам жених.

– Да уж, «добрый»! – ответствовал сэр Кристиан. – Ты готов?

Готов? Джастин задумался. Ну да, именно готов, хотя никому нет дела, хочет он этого или же нет. Если и эта, последняя попытка будет неудачной, он потеряет все, над чем долгие годы трудился. Потеряет навсегда. И все из-за того, что у него до сих пор нет невесты. Таков приказ герцога Глостерского – несомненно, по хитроумному наущению эрла Сирского, – и теперь, вне всякого сомнения, так тому и быть.

– Да, – сказал он, нагибаясь, и взял в руки легкий меч, какой носили при дворе. Одним точным движением он спрятал в ножны прекрасный клинок, изготовленный умелым оружейником точно по руке будущего владельца. – Готов. Скверно получится, если леди Эвелине придется нас ждать. Друг мой, – молвил Джастин, подходя к сэру Кристиану и положив руку на его плечо, – благодарю тебя за помощь в этом щекотливом деле. Обещай лишь, что сегодня ты будешь особенно осмотрителен. Если леди Эвелина или же ее отец заподозрят наши истинные намерения прежде, чем мы осуществим свой план, я бы не хотел, чтобы ты делил со мной вполне заслуженное в таком случае наказание.

В ответ сэр Кристиан лишь озорно ухмыльнулся.

– Уж не думаешь ли ты, что я позволю разоблачить себя? Да будет тебе, Джастин!

– Я знаю, ты, как всегда, будешь самим собой, – проговорил Джастин с усталой улыбкой, – но, с другой стороны, судя по тому, что с леди Эвелиной у нас все пошло наперекосяк, я без особого оптимизма ожидаю успеха нашего предприятия.

– Никогда ничего не бойся, – успокаивая его, произнес сэр Кристиан, жестом приглашая Джастина пройти первым в открытую дверь. – Все будет хорошо. Ты употреби все свое остроумие и обаяние, чтобы завоевать прекрасную и упрямую леди Эвелину, а уж я позабочусь обо всем остальном. Можешь на меня положиться.

Час спустя они по очереди склонялись над ручкой леди Эвелины, протянутой им с приветливой улыбкой.

– Милорд сэр Джастин, – обратилась она к нему, – как мило с вашей стороны так скоро вновь навестить меня.

Эти произнесенные ласковым тоном вежливые слова попали точно в цель, и Джастин внутренне содрогнулся. Он чувствовал себя точь-в-точь как та собака, что день и ночь сидит у нее под дверью, и мог лишь догадываться о чувствах самой леди Эвелины – возможно, она сравнивает себя с высокоудойной коровой, которую вот-вот продадут незнакомому покупателю, если он выложит самую высокую цену. Для известной красавицы, какой считалась при дворе леди Эвелина, должно быть, ужасно неприятно оказаться столь поспешно помолвленной по приказу герцога Глостерского с совершенно чужим мужчиной. До сих пор вокруг девушки увивались самые галантные кавалеры, составляя настоящую армию поклонников, и Джастин отлично знал, что каждый из них куда больше подходит ей в мужья, нежели он сам.

Леди Эвелина красива, образованна и умна. По крайней мере, в этом Джастин обязан отдать должное предусмотрительности Хью в выборе невесты для брата. И все же Джастин не мог не спрашивать себя, известно ли леди Эвелине, от чего ей придется отказаться, если она все-таки согласится выйти за него. Жизнь в поместье Тальвар могла удовлетворить лишь самую неприхотливую натуру, хотя вполне устраивала самого Джастина. Однако по сравнению с великолепием городского особняка, где родилась и выросла леди Эвелина, Тальвар походил скорее на большой амбар. Может быть, именно поэтому она так стойко сопротивляется его попыткам ухаживать за ней? Джастин не сомневался, что в его подозрении есть изрядная доля правды.

– Благодарю вас, что согласились принять нас, миледи, – ответствовал он и обратился к отцу девушки, барону Херселлу, сэру Майлзу: – Благодарю также и вас, милорд, за ваше долготерпение в этом необычном деле.

Затем, прекрасно сознавая, что его действия могут быть сочтены скандально грубыми, Джастин прошел мимо леди Эвелины и сэра Майлза, старательно избегая их изумленных взглядов, и приблизился к небольшому письменному столу, за которым в дальнем конце комнаты сидела другая девушка – темноволосая, в скромном, если не сказать – бедном, платье. Перед ней высилась стопка толстых книг в кожаных переплетах. Неожиданно увидев перед собой сэра Джастина, девушка, казалось, удивилась еще больше, нежели леди Эвелина и сэр Майлз. Густо покраснев, она торопливо захлопнула большую тетрадь, в которой делала какие-то пометки.

– Леди Изабель… – Джастин прикоснулся к ее похолодевшим, едва заметно вздрагивающим пальцам. Она попыталась, было подняться с жесткого стула, однако тяжелый подол ее платья запутался, и девушка пошатнулась. Джастин быстро поддержал ее за талию, и щеки леди Изабель запылали еще ярче.

– Сэр Джастин… – пробормотала она испуганно, и ее сапфировые глаза широко открылись.

Джастин склонился над ее рукой.

– Я счастлив снова видеть вас. Надеюсь, вы пребываете в добром здравии?

– О да. Да… Благодарю вас.

– Не угодно ли бокал вина, милорд? – раздался за его спиной резкий голос леди Эвелины, с явными нотками раздражения.

Джастин улыбнулся, заглянув во встревоженные глаза леди Изабель.

– Будем ли мы иметь удовольствие насладиться сегодня вашим обществом, миледи? – поинтересовался он, удерживая в своей руке ее пальцы, хотя она тщетно пыталась высвободить их.

– О, я, право же, не знаю… Думаю, я не…

– Боюсь, моя племянница слишком занята своей работой, чтобы присоединиться к нам, сэр Джастин. – Сэр Майлз тоже приблизился к ним. – Не правда ли; Изабель?

– Как обычно? – произнес Джастин чуть слышно, так что лишь Изабель могла разобрать его слова. Выпустив ее руку, он отступил назад и с приятной улыбкой повернулся к сэру Майлзу. – Сочли ли вы удовлетворительным ответ, полученный вами от герцога? – спросил он, когда они шли к обеденному столу. Леди Эвелина наполняла вином золоченые кубки.