– Ах ты, глупенькая серая мышка! – злобно прошипела Эвелина. – Я видела, как ты поглядывала на него, как следила за ним. Сэр Джастин красив, не так ли? Красив, хорош собой, умен… Только он – мой, поняла? Если ты вообразила, будто хоть один мужчина захочет когда-нибудь обратить свой взор на жалкого крысенка вроде тебя, то, значит, ты еще глупее, чем я полагала. Ну, а теперь говори! – Еще одна пощечина обрушилась на Изабель, и голова девушки дернулась в сторону. – Говори, что счастлива за меня!

Эвелина считалась одной из прекраснейших женщин Лондона. Говорили даже, будто во всей Англии не найдется равной ей красоты. Изабель спокойно вспоминала все комплименты, расточаемые кузине, но взор ее с глубоким удовлетворением отметил, что в эту минуту побагровевшая от ярости леди Эвелина скорее выказывала коварство своей души, нежели воплощала неземную прелесть.

– Дрянь! – пронзительно кричала Эвелина, давая волю своему гневу. – Да как ты смеешь улыбаться! Я тебя ненавижу. Не могу изо дня в день видеть твое безобразное лицо, видеть, как ты сидишь тут, словно у тебя есть на это право, словно ты королева, а не жалкая побирушка!

Она снова занесла руку, и Изабель выпрямилась, ожидая новой пощечины.

– Эвелина! Оставь Изабель в покое! Неужели ты никогда не научишься просто не замечать ее? – Сэр Майлз плотно затворил за собой дверь залы. – Ей ведь надо работать – мне нужно, чтобы эти подсчеты были закончены сегодня же. Оставь ее.

– Она вывела меня из терпения, как, впрочем, обычно, вот и все, – сердито бросила Эвелина. – Почему ты не можешь заставить ее вести себя подобающим образом, отец?

– Сейчас меня менее всего волнуют манеры Изабель, – резко прервал Эвелину отец. – Наши гости только что откланялись. Расскажи-ка лучше о своем разговоре с сэром Джастином.

Казалось, Эвелина не слышала его слов. По-прежнему не отрывая глаз от лица Изабель, она медленно произнесла:

– Все это лишь сострадание, Изабель. Вот почему он так добр с тобой. Только из жалости он снисходит до разговоров. Только жалость… Жалость к серенькой, маленькой, уродливой мышке. Ты сама знаешь, что я говорю правду. – Эвелина расхохоталась, когда Изабель прикрыла на мгновение глаза, не в силах вынести боль, которую причинили ей слова кузины. – Да, – тихо добавила Эвелина. – Вот это будет пострашнее смерти, верно? Ты просто слишком горда, мышка.

Сэр Майлз схватил дочь за локоть, грубо повернув к себе.

– Что с сэром Джастином? – напомнил он ей. Эвелина ответила ему полной торжества улыбкой.

– Он готов совершить все что угодно, лишь бы я согласилась стать его женой. Он обещал завтра же доказать мне всю глубину своих чувств ко мне. И добавил: он отлично понимает, что необходимо сделать, чтобы убедить меня в серьезности и искренности его намерений.

– Благодарение Господу, – лихорадочно прошептал сэр Майлз. – Отлично сработано, дочка. Просто отлично. А я-то боялся, что он не выдержит и сбежит, ведь ты так долго заставляла его ждать ответа. Клянусь, дело шло именно к тому.

– Я заставила бы его ждать до последнего дня, если бы не твоя настойчивость, – надменно проговорила Эвелина и, высвободив руку, направилась к столу, где стоял не допитый ею кубок с вином. – Унизительно, когда тебя отдают мужчине – любому мужчине – таким грубым образом. Сэру Джастину просто повезло, что я нахожу его довольно приятным мужчиной, иначе я никогда и ни за что не согласилась бы на этот брак.

– О нет, дорогая, – возразил отец, принимая из рук Эвелины кубок, протянутый ему. – Я бы не допустил, чтобы такая великолепная добыча, как сэр Джастин, сорвалась с нашего крючка, и мне безразлично, находишь ты его привлекательным или нет. Через него мы породнимся с одним из самых богатых и могущественных семейств в Англии, а в таком деле шутки неуместны. Ты права, милая, я предоставил тебе возможность насладиться местью, но я ни за что не позволил бы тебе отказать ему окончательно. – Слегка поклонившись, дочери, он поднес кубок к губам, молча, поздравляя ее с успехом. – Замужем за одним из Болдвинов! Кто бы мог предположить, что на нашу долю выпадет такая удача! У тебя будет все, чего бы ты ни пожелала!

– А у тебя, – отозвалась леди Эвелина, – у тебя будут, наконец, могущество и влияние, о которых ты так давно мечтаешь. Полагаю, отец, ты не забудешь, что получил все это благодаря мне, и вознаградишь меня в будущем за мое послушание.

– Вознаградить тебя? Что за ерунду ты говоришь? Совсем скоро тебе станут завидовать все женщины Британии, дочь моя.

– Разумеется, я согласна, что положение супруги сэра Джастина Болдвина дает определенные преимущества, – подтвердила Эвелина. – Он здоров и хорош собой, да и родня его будет нам весьма полезна. Однако он один из самых скучных людей из всех, с кем мне доводилось встречаться. Леди Алисия рассказывала, как она мучилась несколько лет назад, прежде чем у нее хватило смелости разорвать их помолвку. Он постоянно изводил ее своими пустыми разговорами и грубыми манерами, и, если бы не его опыт искусного любовника, она не смогла бы вынести даже мысли о том, что ей придется провести всю свою жизнь рядом с таким ничтожеством. Что же касается меня, я мучиться, не намерена.

Сэр Майлз равнодушно пожал плечами.

– Мне нет дела ни до того, как ты предпочтешь забавляться в браке, Эвелина, ни до того, с кем ты решишь это делать. Я только прошу тебя не забывать, что твое имя и твоя репутация всегда должны оставаться незапятнанными.

– Что до меня, дорогой отец, и я прошу не забывать о своем обещании помочь мне, когда мне понадобится твоя помощь. Я буду соблюдать ваши интересы, милорд, если и вы пообещаете соблюсти и не упустить мои.

Сэр Майлз с улыбкой поставил свой кубок на стол и легонько ударил своей ладонью по ладони Эвелины, как барышник, заключающий сделку.

– По рукам, – рассмеявшись, воскликнул он, и они выпили за удачный договор.

– Он вовсе не ничтожество! – Изабель поднялась из-за стола, даже не замечая, что пальцы ее судорожно сжимают перо. Кажется, никогда в своей жизни она не испытывала такой ярости – вернее, она и представить себе не могла, что способна на такой гнев. Кузина и дядя, пораженные ее неожиданной вспышкой, резко обернулись к ней, но Изабель упрямо повторила: – Сэр Джастин – отнюдь не ничтожество.

Несколько мгновений напряженной тишины – и Эвелина звонко расхохоталась, а лицо сэра Майлза потемнело от бешенства.

– Вы не вправе судить об этом, миледи, – резко произнес он. – Честно говоря, это вообще вас не касается. Лучше помолчите и заканчивайте свою работу, иначе мне придется примерно наказать вас за несдержанность.

– Нет, я не стану молчать! – горячо воскликнула Изабель. – Мне противно вас обоих слушать. – Взгляд девушки, устремленный на родственников, выражал лишь презрительное отвращение. – Сэр Джастин пришел сюда с чистыми намерениями и заявил о них искренне и откровенно, как и подобает истинному джентльмену. Неужели вы считаете, что ему приятно сознавать, что и его тоже принуждают вступить в этот навязанный ему брак? Тем не менее, по отношению и к Эвелине и к вам, дядя, он вел себя как честный и добрый человек, намерения которого серьезны и чисты. Да как вы только смеете так гадко отзываться о нем?

– Клянусь честью! – с яростью выкрикнул барон и с такой силой стукнул кубком по столу, что красное вино выплеснулось на скатерть и на пол. – Ты не имеешь права, девчонка, разговаривать со мной или с твоей кузиной столь неподобающе оскорбительным образом!

– Ах, отец! – с трудом произнесла Эвелина, покатываясь со смеху. – До чего же это забавно! Неужели ты ничего не понял? Да она влюблена в него! Изабель… – приступ смеха одолел красавицу с новой силой, – Изабель влюбилась в сэра Джастина! Как, по-твоему, он не придет в ужас от такого известия, а? Можешь представить себе его лицо, когда он узнает, что такая… такая уродливая крыса по уши влюблена в него?

Сэр Майлз был настолько поражен неповиновением Изабель, что не обратил внимания на шутки своей дочери.