Районы в ЛА обманчивы. Мучительно дорогие участки перекрывали дешевые, но все еще не доступные площади, как ни странно. Но единственной постоянной, которая отправляла стоимость недвижимости до высот стратосферы, – адрес у океана. Поэтому, естественно, Брент жил на пляже. В Санта–Монике, не меньше.

Кайл был так расстроен, что человек, не занимающийся ничем целый день, все равно владеет собственным домом, который стоил больше, чем Кайл смог бы заработать за всю свою жизнь, поэтому не мог найти в себе восторга от того, что это его временный адрес. Выключив зажигание, он уронил лоб на руль и сосредоточился на дыхании. Он не понимал, почему Брент оказал ему такую услугу, но и не мог позволить ему передумать. Нет, до тех пор, пока у него не появится еще место, куда можно уйти. И чтобы это не произошло, ему необходимо найти новую работу, несмотря на отсутствие списка собственных клиентов и последнего места работы, которому предъявили уголовные обвинения, и которое, вероятно, обанкротилось. Не такое уж и легкое дело.

Когда он ощутил достаточную уверенность, что его злость под контролем, он щелкнул багажником и вышел из машины. С огромным чемоданом и сумкой в руках, он дошел до двери и постучал.

– Иду, – послышались шаги, а затем дверь распахнулась, и Брент Харэльсон оказался перед ним, улыбаясь и протягивая руку. – Я возьму одну.

Кайл вручил ему небольшую сумку и последовал за ним внутрь.

– Переезд – отстой, – сказал Брент. – Ты, наверное, выдохся. Хочешь чего–нибудь выпить или предпочитаешь для начала разобрать свое барахло?

– Все в порядке, – все его вещи были упакованы еще несколько дней назад, поэтому единственное, что он сделал этим утром, – загрузил все в машину и поехал в Санта–Монику. Физически это не было изнурительно. А эмоционально он смирится с этим и постарается снова встать на ноги. Именно так он делал всю свою жизнь. – Но спасибо за предложение, – вот, это было вежливо.

– Круто, – Брент провел его на кухню через гостиную, вглубь по коридору, а потом толкнул белую, филенчатую дверь. – Дом, милый дом, – он поставил чемодан Кайла у дверей шкафа. – Ванная там, – он указал на открытую дверь позади себя. – Шампунь, полотенце и все прочее там же. Скажешь, если что–то еще понадобится.

– Все нормально, – он поставил чемодан рядом со вторым. – Пойду, принесу остальные вещи.

– Могу помочь.

– Нет, не нужно, – два чемодана, которые он принес сюда, были пределом его коллекции, и не было никакого желания иметь дело с жалостью Брента, когда тот заметит, что все остальные его вещи упакованы в коробки и повторно–используемые пакеты. – Я принесу все сам.

– Уверен? Я ничем не занят, так что это не составит труда.

За два года Кайл считал гордостью свою способность сбивать с ног золотого мальчика Брента, поэтому пришлось прикусить язык, чтобы остановить себя от падения в ту комфортную роль и указать, что «ничем не занят», – настройки по умолчанию для Брента.

Вместо этого, он покачал головой и сказал:

– Все нормально.

– Если ты уверен…

– Угу, – Кайл протолкнулся мимо Брента в коридор. – Я буду осторожен, чтобы не ударять по стенам или отделке.

– Ох, – произнес Брент позади него, казалось, удивленно. – Не переживай об этом.

Многомилионный дом, а его не заботит сохранность его в порядке. В таком случае, Кайлу нужно пришить свой язык.

Глава 4

– Одну секунду, – сказал Кайл в ответ на стук в закрытую дверь его спальни. Он сложил последние сумки, убрал их в чемодан и застегнул его на молнию. Пока шел к двери, он бросил мимолетный взгляд на комнату, чтобы убедиться, что все организованно. – Что случилось? – спросил он, открывая дверь.

– Все разложил?

Дружелюбное выражение лица Брента привело в неловкое чувство Кайла, но он не мог выгнать того из комнаты. Это его дом, в конце концов. Что он мог сделать, так это покончить со всей этой фигней.

– Мне не нужна твоя жалость.

Морщинки пересекли лоб Брента.

– Я сожалею о том, что произошло с твоей работой и с провалившейся покупкой дома, но я не жалею тебя.

– Тогда прекращай вести себя со мной так мило, – Кайл развернулся и подошел к своему чемодану, оставляя Брента в дверном проеме. – Мне не нужна твоя жалость.

– Тебя это может удивить, но я способен быть милым с кем–то, не жалея их.

Сарказм, хотя и мягкий, был таким знакомым, что ослабил некоторое напряжение Кайла.

– Не знал, что у тебя такой диапазон эмоций, – колкость легко соскользнула с его языка.

– Это потому что ты делаешь все, что в твоих силах, чтобы держать меня на расстоянии.

Поскольку предполагался обмен колкостями, серьезный поворот разговора удивил Кайла. Он бросил взгляд на Брента через плечо.

– Не понимаю, о чем ты говоришь.

– Нет? – переспросил Брент, поднимая брови. Он прислонился к дверному косяку и скрестил руки поверх своей груди. – Моя ошибка.

– Ты снова это делаешь, – Кайл поднял чемодан с кровати, присел на корточки и затолкал его под кровать.

– Делаю что?

– Ведешь себя мило.

– Это будут трудные несколько месяцев для тебя. Нет смысла пинать человека, когда он провалился.

– Ты только что доказал мою точку зрения насчет жалости.

– Единственное, что доказывает мое хорошее отношение к тебе, это то, что я порядочный человек.

Несмотря на его лучшие намерения оставаться дружелюбным, или как минимум вежливым, Кайл недоверчиво фыркнул. Что приличного в том, чтобы сидеть на заднице весь день и растрачивать свое приличное состояние?

– Вижу, ты не готов признавать этого во мне, – Брент выпрямился, а потом попятился из комнаты. – Ужин будет готов через час.

Он ушел до того, как Кайл успел подумать об ответе.

– Проклятье, – выругался Кайл себе под нос.

Он старался поддерживать цивилизованный разговор, честное слово старался, но потом Брент спровоцировал драку своей жалостью к нему. Так что теперь, несмотря на свою правоту, его желудок скручивало чувство вины.

– Видимо я придурок, – он плюхнулся на постель, растягивая в стороны руки. – Можно подумать, что мне больше не о чем беспокоиться.

Придурок или нет, но у него были более насущные проблемы, чем «тонкая кожа» Брента Харэльсона. Первым в списке значился поиск работы, поэтому, глубоко вдохнув, Кайл вытащил ноутбук из сумки, загрузил его и приступил к работе.

Он сидел на кровати со скрещенными ногами, внося последние штрихи в вступительное письмо контакту, который порекомендовал знакомый, когда зажужжал его телефон. Хоть он и не собирался отвлекаться от своего занятия, но рефлекторно мазнул взглядом по экрану. Когда он заметил имя Брента, то получше вгляделся и подобрал свой телефон.

«Ужин почти готов».

Брент не казался ему каким–то пропотевшим–от–горячей–плиты типом, поэтому он предположил, что еду доставят домой. Не то, чтобы он жаловался. Еда есть еда и, зная Брента, он не станет ждать ее оплаты. Этот мужчина показушник и хвастун, но он не был скрягой. Кайл отдавал ему в этом должное. Он взял телефон, чтобы напечатать ответ, когда тот завибрировал снова.

«Принимаю заказы на напитки. Что тебе налить?»

Когда Кайл начал общаться с людьми, которые выросли с преимуществами, на которые он зарабатывал, он заметил сотни вариантов того, насколько его мир отличался от их. Некоторые были большими: он был на десять лет старше своих коллег в «Леонард Джонс», потому что их семьи заплатили за их поступление в университет сразу после школы, и те очень часто заканчивали школы после этого. В то время как он работал после школы, чтобы накопить достаточно денег для поступления в местный колледж, а потом еще на четыре года университета. Некоторые были неуловимыми: после бесчисленной практики он научился подавлять свой южный акцент, но когда задерживался допоздна на работе или чувствовал усталость, этот проклятый акцент проскальзывал в его речи и делал из него неотесанного и простого человека. А некоторые вообще не должны иметь значения, но имели: на любом бизнес–ланче, где кто–то заказывал себе напиток, отличающийся от чая или кофе, для него это была диетическая кола или, зачастую, обычная кола. Он был впечатлен этим напитком, учитывая его детство, – и это было одним из множества вещей, которые освещали его тусклое воспитание, так что он никогда не пил ее на людях.