Она следует за моим взглядом и делает последнее, что я ожидал от нее. Нэд смеется. Она сгибается пополам, кладет руки на колени и смеется.

— Рад, что тебе это кажется смешным.

— Так тебе и надо за то, что пытался нарушить условия договора.

— Ты права, обещаю, что не стану больше так поступать, но сейчас не могла бы ты просто помочь мне?

Она несколько секунд внимательно смотрит на меня, а потом ее лицо смягчается.

— Что ты хочешь, чтобы я сделала? — Эта женщина — самая лучшая.

— Избавься от нее… пожалуйста, — умоляю я.

— И как я должна это сделать? Почему бы тебе просто не сказать ей убираться?

— Потому что мне неудобно. Я пригласил ее к себе, но ничего не почувствовал. Я не могу сказать ей об этом. Она… возбуждена.

Нэд складывает руки на груди и подмигивает мне.

— Ты ничего не почувствовал? Почему? — Из—за тебя. Что? Нет, это неправда. Или правда?

— Ну, я не знаю. Такого никогда не случалось. У меня никогда не было проблем с… ни с чем, — отвечаю я, отводя взгляд.

Она смеется… снова.

— Нэд, детка, если это твой способ помочь, то он не работает.

— Прости, но мне так смешно. Хорошо, просто подыграй мне.

— Что ты собираешься делать? — с подозрением интересуюсь я.

— Доверься мне, Коул. — Я так и делаю. Она проходит мимо меня, и я следую за ней. — Нет, я не буду больше ждать снаружи, чем это ты тут занимаешься? — спрашивает Нэд, приводя меня в полнейшее недоумение.

Когда мы заходим в спальню, на лице Мерседес появляется выражение удивления.

— Так вот чем ты занимаешься, когда я уезжаю в командировки? Это невероятно!

— Что? — спрашиваю я Нэд. Она делает вид, что не слышит, но не забывает бросить на меня взгляд а—ля «подыгрывай, идиот, подыгрывай». Аааа. Теперь я понял.

— Послушай, детка, все не так, как выглядит, — говорю я.

— Нет? То есть ты не собирался заняться сексом с какою—то случайной девкой?

У Мерседес отвисает челюсть.

— Хорошо, может быть, это и выглядит именно так.

— Бреннан, кто это? — спрашивает Мерседес, глядя на недовольное лицо Нэд.

— Да, Бреннан, почему бы тебе не сказать кто я? Хотя нет, лучше это сделаю я. — Она походит к Мерседес и пожимает ей руку. — Привет, я девушка Бреннана. Простите, что прервала вас, потому что мне следовало быть в командировке. Просто я узнала, что у меня сифилис, поэтому вернулась домой пораньше, чтобы застукать этого подлого изменщика с поличным. — Я вижу, как у Нэд дергается уголок губ и понимаю, что ей хочется засмеяться. Не могу поверить, что она сказала Мерседес, будто я заразил ее сифилисом. Полагаю, я больше не увижу эту девушку вновь. Почему мысль об этом ни капельки не беспокоит меня?

— Что он сделал? — переспрашивает Мерседес, вскакивая с дивана. Именно в этот момент мне удается перевести взгляд с нее на Нэд. Странно, они немного похожи, но Нэд гораздо симпатичнее.

— Сифилис, милая, знаешь, такая…

— Я знаю, что это, — с отвращением произносит Мерседес. — Бреннан, мы с тобой закончили, — говорит она, направляясь на выход.

— Нет, Мерседес, подожди, я прохожу лечение! Уже почти закончил! — кричу я ей вслед. Нэд взрывается смехом. Мне нравится этот звук.

— Ты мне противен! — Это последнее, что я слышу от Мерседес перед тем, как закрыть за ней дверь. Возвращаюсь в гостиную и складываю на груди руки.

— Сифилис? Правда? — с улыбкой спрашиваю я Нэд.

— У меня отличное воображение, — пожимает плечами она.

— Ты, возможно, навсегда лишила меня сексуальной жизни своим маленьким шоу.

— И хорошо, это научит тебя не нарушать условия договора.

— Это правда, мне жаль. Ты меня прощаешь?

— За что? За то, что ты нарушил условия договора, за то, как вел себя в ресторане или за то, что поцеловал меня?

— За договор. Мое поведение в ресторане было обоснованным, Утырсон заслуживал это, и я не собираюсь извиняться за то, что поцеловал тебя, Нэд.

— Его зовут Джексон, — говорит она с легкой улыбкой на лице. Теперь я знаю, что ей тоже нравится мое новое имя для него. Возможно, она даже станет втайне использовать его. — Да, он не ангел, но я ожидала, что ты будешь умнее. И тебе не следовало целовать меня.

— Может, мне и следовало быть умнее, но… что—то в этом парне бесит меня. А когда я целовал тебя, то ты меня не ототкнула, — говорю я.

— Разговор закончен, — отвечает она и идет на выход. Я хватаю Нэд за талию и притягиваю к себе, а потом разворачиваю и смотрю ей прямо в глаза.

— Прости. Ты была права, мне не следовало целовать тебя, но в свою защиту скажу, что ты поцеловала меня первой.

— Я играла роль, Коул, — фыркает она.

— Правда? Наверное, это объясняет, почему тот поцелуй был так себе.

— Что?

— Это был обычный, ничем не примечательный поцелуй. Но теперь я знаю, что ты просто играла роль, — говорю я, а потом обхожу ее и направляюсь в спальню. Нэд следует за мной.

— Что значит непримечательный? Никто и никогда не жаловался на то, как я целуюсь. — Они и не должны.

— Это потому, что ты целуешься только с такими парнями, как Утырсон. — Я пожимаю плечами и поворачиваюсь к ней.

— А что не так с такими парнями, как Утырсон… я имела в виду Джексон? — говорит Нэд, пытаясь не обращать внимания на свою оговорку. Я смеюсь. — Ну же, объясни?

— Я просто говорю, что ты целуешься обычно, но в этом нет твоей вины. Ты просто никогда не пробовала настоящего поцелуя.

— Откуда, черт возьми, ты можешь это знать? У меня были замечательные поцелуи и ни один парень ни разу не пожаловался, — раздраженно произносит она.

— Ладно.

— Что это значит?

— Это значит ладно. Можешь продолжать думать, что умеешь целоваться. — С этими словами я поворачиваюсь, чтобы подойти к комоду, но Нэд хватает меня за руку и разворачивает к себе. Одно прикосновение заводит меня больше, чем все попытки Мерседес.

— Ты такой придурок. Уверена, ты был пьян и просто ничего не помнишь.

— О нет, я помню все хорошие поцелуи, вот почему я знаю, что твои не из таких.

— Идиот.

— Нет, я просто честный. Я же не говорил, что все совсем запущено, просто чуть ниже среднего. — Мне так хочется засмеяться, но я еще не закончил.

— Я не ниже среднего! Я хорошо целуюсь!

— Хорошо… тогда докажи это.

— Мне не нужно ничего тебе доказывать, Коул.

— Ладно, думаю, ты права.

— А ты нет.

— Хорошо. Не стоит так переживать.

— Это нелепо! — визжит она.

— Если ты не хочешь, чтобы наши поцелуи выглядели настоящими в общественных местах, то все нормально. Я только пытаюсь помочь.

Ее лицо становится свекольного цвета. Не успеваю я понять, что происходит, как она притягивает меня к себе и впивается в мои губы. Я даже не успеваю сделать вдох, но сейчас это волнует меня меньше всего.

Мои пальцы запутываются в ее волосах и все, что я слышу — это наше лихорадочное дыхание. Боже, эта девушка умеет целоваться. Беру свои слова обратно… блинчики не занимались любовью с моим ртом, то была просто прелюдия. Ей занимается Нэд. Прямо здесь и сейчас. Нэд может говорить, что ей осталось жить около года, но если она продолжит целовать меня как сейчас — забирая весь кислород — то я тоже не протяну слишком долго. Я издаю стон, и она отрывается от меня.

Несколько секунд мы просто молчим. Не знаю, что делает Нэд, а я пытаюсь напомнить себе, что нужно дышать. Мои руки все еще в ее волосах, а ее крепко обнимают меня за шею.

— Ну как? — хриплым голосом, наконец, спрашивает она.

— Как и первые два раза — отлично. Я просто хотел поцеловать тебя.

— Ты пр… — Я снова прижимаюсь к ее губам на несколько секунд, а потом отстраняюсь.

— Ты меня обдурил, — шепчет она.

— Ага.

— Значит, я хорошо целуюсь?

— Лучше всех, кто у меня был, детка. — Убираю пальцы из ее волос и отступаю назад. Нам нужно остыть, поэтому пока лучше держать дистанцию.

— Давай посмотрим фильм, — говорю я.