Глава 13
Глава 13
Сильная рука обвила талию и притянула к себе ближе, виска коснулось чужое дыхание. Спиной почувствовала весь рельеф шикарной мужской фигуры. Приутихшее, было, желание вспыхнуло с новой силой, скручиваясь в тугой, тянущий узел внизу живота. Налившись тяжестью, заныла грудь. Охотник же тихо сопел, словно не его ладонь покоилась чуть ниже моей груди.
— Рау, ты выяснил, что спугнуло медведя? — решила отвлечься от мыслей о лежащем рядом мужчине.
— Система, отпугивающая хищников, сработала, — сонно отозвался Рау.
— Что-то поздно она сработала, — скептически хмыкнула я. — Мишка все окошко разнес. И меня бы вытянул, если бы достал.
Мужчина что-то пробурчал, завозился, устраиваясь удобнее, горячее тело буквально облепило меня, и новая волна желания захлестнула с головой.
Что-то не помню, чтобы так хотела Андрея. Этот охотник — ходячий афродизиак. У меня крышу от него сносит. Дал же создатель фигуру. Кстати, а как он ее поддерживает в такой форме пять лет? Тут тренажерных залов нет.
— Рау, у тебя такая фигура…
— М-м-м…
— Как ты ее в форме поддерживаешь?
Рау вздохнул, чуть отодвинулся, укутался в одеяло, создавая преграду между телами. Он притянул меня снова, зарываясь носом в мои волосы.
— Лес валю… вручную…
Лесоповал, значит…
По интонации я поняла, что следующий заданный вопрос отправит меня на свое место, под разбитое окошко, где я буду приласкана когтями знакомого мишки. Преграда из одеяла сработала, организм понял, что сегодня ему не обломится и решил отоспаться, утягивая сознание в сон.
* * *
Утро радовало теплом и ясной погодой и не радовало отсутствием охотника. Если первое удивило, то второе начало входить в привычку. Разглядывая себя в карманное зеркальце, впервые улыбнулась с момента катастрофы. Кошмарное происшествие понемножку начало отпускать. И не последнее место в этом сыграли защищающие объятия сильного мужчины.
Приведя себя в порядок, озадачилась вопросом завтрака и обеда в одном. Вареники исчезли, а посуда из-под них блестела чистотой.
К приходу Рау, который возник на пороге неожиданно и совершенно бесшумно, у меня жарились пирожки с картошкой, и томилась итальянская паста.
— В двадцати шагах от домика стоит такой аромат, что половина зверей слюной захлебнулась, — пошутил мужчина, устраиваясь за столом. — Я сам сейчас язык проглочу. Руслана, ты — само совершенство.
— Повезет же моему мужу, — шутливо поддержала его похвалу.
— Определенно, — серьезно согласился Рау. — Даже завидую ему.
Он ловко орудовал вилкой, накручивая вилок из лапши, другой рукой подвигая чашку под струю заварки. Я поймала себя на том, что улыбаюсь этой почти семейной картине. С Андреем происходило иначе, завтракая, он проверял странички в сети и читал новости в планшете, не замечая, что ест. В этой забытой в глуши избушке со старой посудой и минимальным запасом продуктов, я умудрялась готовить так, что сама получала от этого удовольствие. Или дело не в посуде и продуктах, а в том, кому готовлю.
Грея руки кружкой, я наблюдала за охотником, увлеченно поглощающим еду. Неожиданно поймала себя на мысли, что не хочу возвращаться в Иркутск. Хочу вот так каждое утро готовить для этого человека, глупо радуясь от того, что ему нравиться моя стряпня. Даже образ любимой подруги как-то потускнел и отдалился. Отхлебнув глоток, поставила кружку на стол, бросив в сторону охотника испуганный взгляд. Я испугалась не своего желания, но того, что у Рау могут быть свои планы. И в этих планах мне нет места.
Я как-то уж слишком быстро привязалась к нему, даже влюбилась. А он-то совершенно равнодушен. Ну тело-то конечно реагирует, но, похоже, только тело.
Он предупредил, что от чудо-лекарства кости восстановятся, и вечером я смогу ходить. Это намек, что не сегодня — завтра мне придется убраться восвояси. От сознания, что все скоро закончится, едва смогла сдержать слезы.
Я представила, как вернусь в город. Обрадую бабушку и Люсьену. И вновь потекут скучные дни на работе, где обязательно буду сталкиваться с Андреем. Мне-то идти некуда, а он не станет увольняться, чтобы не лишить себя шанса действовать мне на нервы. Я же все время буду помнить эти несколько дней в лесу, сравнивать всех мужчин с Рау и стареть на бабушкиной кухне. Когда получаешь лучшее, на худшее смотреть не хочется.
— Лана, ты чего? У тебя такое лицо…
Рау сверкнул глазами, подмигнул, пытаясь подбодрить:
— К вечеру сможешь ходить. В Иркутск…
Он оборвал фразу и резко поднялся из-за стола, отложив в сторону вилку. Закатил рукав кофты, там на предплечье, на черном наруче мигал красный индикатор.
— Я скоро… — бросил мне и поспешно вылетел за дверь.
Добротно сколоченные и усиленные железными полосами доски неприятно заскрипели, приоткрывая щелку на улицу. Рау так торопился, что забыл запереть дверь. План созрел мгновенно. Поднявшись следом, я выскользнула на улицу, вдохнула свежий лесной воздух, уловив едва заметное движение охотника за ближайшими деревьями. Осторожно ступая, чтобы не выдать себя, пошла за ним вслед. Он не оглядывался — так спешил. Когда за густым пролеском показался просвет, Рау остановился на небольшой поляне. Мужчина с видимым усилием нажал пальцами на воздух перед собой, фигуру окутало голубоватое сияние, и он пропал.
Недолго поколебавшись, я решила пройти и проверить странную поляну, прежде чем записывать себя в сумасшедшие. Здравый рассудок шептал вернуться, но репортерская жилка жадная до всего необычного толкала вперед. Встав на место Рау, я прощупала воздух, повторяя за ним странные пасы, и пальцы наткнулись на холодное металлическое нечто. Мозг отметил, что на дворе жарко, а металл ощущается странно холодным. Пальцы нащупали странную выпуклость и тут же нажали. Вокруг засиял воздух, очертания поляны и растущих на ней деревьев смазалось, я со страхом отступила назад. Из пугающего тумана до меня донесся глухой крик, словно из глубокого колодца и неживой голос, вещавший на ломаном английском:
— Гроны уничтожили Бирату. Вырезали все коренное население. Среди келемаххов выживших нет. Исполнителям объявлена мобилизация по предписанию. Код номер ноль, ноль, единица.
Я развернулась и рванула в избушку, понимая, что подслушала то, что для моих ушей не предназначалось. И рискую схлопотать, очень рискую. В голове крутилась мысль, что Рау играет в какую-то игру для взрослых, богатых мальчиков, с кучей навороченных штучек. Но смущал отчаянный крик, прозвучавший слишком уж натурально.
Добежав до избушки, закрыла дверь, вычистила фиксатор от забившихся сосновых иголок и села ждать охотника, понимая, что вернется мужчина не в лучшем настроении.