Надо отдать должное Лилли, она была совершенно невозмутима. Девушка улыбалась и кивала всем, кто смотрел на нее. Он проводил ее за свой обычный столик; они прошли мимо Салливанов. Три пальца Джими, на которых были выдраны ногти, благодаря мастерскому исполнению Вика, были перебинтованы, а его рука была в гипсе. Хаос отвез их в центр скорой медицинской помощи и проконтролировал, что они сказали о том, как получили свои увечья. Что касается Мэг, у нее ничего не было до того момента, как Хаос подбросил их до дома. Не смотря на то, что у Джими на правой руке был гипс, он избил свою жену левой рукой за то, что она сдала информацию Исааку. Исаак почувствовал сочувствие к ней, он был зол на Джими, но это был уже не первый раз, когда она ходила в синяках от руки своего мужа. Как и большинство женщин в этой части штата, она была хорошо знакома с ощущением удара кулаком на своей коже.

Ну и, кроме того, один из этих синяков был делом рук Исаака, он тоже ударил вчера в баре ее по лицу. Хотя она заслужила тот удар, он не испытывал удовольствия от того, что поднял руку на женщину. Но он также не давал им спуску, когда они кидались на него, явно переоценивая свои силы и стараясь вести себя, как мужчины, но он, определенно, не испытывал от этого никакого удовольствия. К примеру, как от того, что сломал прошлым вечером нос Эду Фоссу. То ощущение было приятным. Ударить Мэг — лишь необходимое действие.

Мари подошла к ним, прежде чем они уселись на свои места. Она перевернула кофейные чашки и налила в них кофе.

— Привет, Айк.

Бл*ть, матерь божья, как же он ненавидел, когда его называли так. Несмотря на то, сколько бы он не сделал для города, сколько уважения не заслужил бы, он не добился лишь одной вещи, чтобы они прекратили назвать его таким образом. Хотя он должен был радоваться, что они, наконец, прекратили назвать его «малыш». Это ушло со смертью его отца.

Лилли вытащила меню из-под подставки для салфеток и начала просматривать предлагаемые варианты. Это было не таким уж частым зрелищем тут, когда люди просматривали меню, почти все, кто тут завтракал или обедал, помнили, что предлагало кафе, блюда которого не менялись с момента открытия, за исключением сезонных ингредиентов, что использовали для пирогов или же для джемов.

— Привет, Мари. Это Лилли, Лилли это Мари, самый лучший пекарь пяти штатов.

Лилли улыбнулась ей, и Мари ответила ей теплой улыбкой.

— Только пяти? Теряю сноровку. Что тебе принести, дорогая?

Пробежавшись глазами по меню, Лилли сделала заказ.

— Я буду вафли и яичницу-глазунью.

Мари не поленилась записать в блокнотик.

— Ты хочешь что-нибудь к яичнице? Сосиски, бекон или ветчину?

— Эм, бекон. А могу я заказать что-нибудь вместо картофельных оладий? К примеру, фрукты?

Исаак опустил голову, чтобы скрыть ухмылку, которою он просто не мог контролировать. Мари посмотрела на нее в упор.

— Этот завтрак подается вместе с картофельными оладьями, а не с фруктами.

Лилли склонила голову к плечу.

— Мм, хорошо. А как насчет того, чтобы заменить картофельные оладьи и подать мне что-нибудь с фруктами?

Так, ему, наверное, следовало бы ей помочь, но он просто несказанно наслаждался забавной ситуацией, разворачивающейся на его глазах. Мари сверкнула глазами на Лилли и положила руку на бедро.

— Я уже сказала, что оладьи подаются с этим завтраком. Фруктов не будет. Только, конечно, если вы не захотите заказать кусок фруктового пирога или апельсиновый сок.

Лилли моргнула, Исаак посмотрел на нее сочувствующим взглядом.

— Мари, ты получила заказ. Спасибо, родная.

Определенно раздосадованная, Мари кивнула ему и направилась обратно за стойку бара.

— Какого хрена это было, Спорти? Ты не можешь менять местами заказы в таком месте, как это. Я думал, что деревенская девчонка из штата Техас, должна была бы знать это.

Она не повела и бровью.

— Остин, к твоему сведению, это не деревня. И я ненавижу картошку, не выношу даже ее запаха.

— Нет такого человека, который бы не любил картошку.

— Только что сказала тебе, что я не люблю.

— Ну, что могу сказать. Это странно.

В качестве ответа, девушка просто откинулась спиной на спинку диванчика, скрестила руки на груди и пожала плечами, словно таким образом аргументируя свою точку зрения. Исаак наблюдал во все глаза, как она налила приличное количество сливок в кофе и высыпала туда же три пакетика сахара. Он скривился. Это уже был не кофе, но с чего это вообще заботило его? Он с самого утра путался в своих чувствах и мыслях, возможно, сказывалось переутомление или бессонная ночь. Исаак сделал глоток кофе, черного и крепкого. Затем поднял на нее глаза. Солнце светило через огромное окно, разливаясь по всему помещению ярким светом, придавая красноватый оттенок ее волосам и заставляя серые глаза сиять. Мужчина вздрогнула всем телом, когда его член слегка дернулся и налился возбуждением, упираясь в молнию на джинсах. Он был не прочь наплевать на остаток дня и унести ее обратно на голый матрас.

— Как ты догадался, что я не попала в беду?

Приходя в себя из сексуального мечтательного состояния, он покачал головой.

— Прости, что?

Лилли сделала глоток сладкого "десерта" из своей чашки и посмотрела на него любопытным взглядом.

— Ты сказал, что был обеспокоен, насчет того, не попала ли я в беду, когда увидел мою машину, а меня дома не оказалось. Но когда я вернулась, ты был абсолютно расслаблен, сидел, привалившись спиной к деревянным ступеням. Как ты понял, что со мной не случилось ничего плохого?

Потому что ему позвонил СиДжей, так как он проезжал мимо нее, когда она совершала пробежку в этом ее крошечном топике и шортиках. Она привлекла чертову кучу внимания этим утром. И прошлой ночью тоже. Люди были заинтересованы. А теперь они вместе ели. Вообще-то, снова. Исаак закатил глаза. К субботе местные любители почесать языками уже их повенчают.

— Мне позвонил один из братьев, который видел тебя на дороге. Точнее, множество людей видели тебя, Спорти. Тебе следует немного прикрываться, когда ты бегаешь по городу. А то злые языки могут стереться, обсуждая тебя.

Мари принесла их завтраки — вафли, яйца и бекон для Лилли, а для него его обычный заказ — стейк, яичницу-глазунью, зажаренную с двух сторон, и хрустящее овсяное печенье. Оладьи были разложены на тарелке. Он увидел, как Лилли скривилась, когда увидела их. Он надеялся на то, что Мари не заметила ее выражения лица, когда наполняла их чашки свежим кофе.

Исаак подмигнул Мари.

— Спасибо, дорогая. Ты не против оставить мне кофейник?

Сегодня ему было необходимо или ввести кофе внутривенно, или целое ведерко крепкого напитка. Дни бессонных ночей без ущерба для здоровья и упадка сил остались далеко позади.

Мари улыбнулась и поставила кофейник на стол.

— Конечно, Айк. Дай мне знать, если ты захочешь что-то еще.

Как только Мари отошла от их столика, Лилли начала лихорадочно убирать прочь картофельные оладьи, так, словно они были чем-то заражены. Исааку показалось это таким милым, что он выпрямил спину и стал наблюдать за ней. Девушка подняла глаза, и он улыбнулся, когда их взгляды встретились.

Переводя взгляд на его тарелку, она указала на нее вилкой.

— Я не видела, чтобы ты заказывал еду.

— Мари прекрасно знает мой заказ, мне не нужно ничего заказывать.

— Ты что, заказываешь одно и то же изо дня в день? — она посмотрела на него и усмехнулась так, будто это была сама ненормальная вещь, которую она слышала в своей жизни.

Исаак просто пожал плечами. И это ему говорит девушка, которая не ест и не может терпеть картошку в любом ее проявлении, она не имела права судить о вкусовых пристрастиях других.

— Как твой завтрак?

Она проговорила с набитым вафлями ртом.

— Отлично, не считая картофельных оладий

Он закатил глаза. Она была чертовски мила.