Влияние политических потрясений в области хозяйства не ограничивалось, разумеется, вопросами транспорта и топлива. Если мировая промышленность за последние десятилетия все более превращалась в единый организм, то тем непосредственнее это относится к промышленности национальной. Между тем, война и революция механически расчленяли и кромсали русскую промышленность по всем направлениям. Промышленное разрушение Польши, Прибалтики, а затем Петербурга началось при царизме и продолжалось при Керенском, захватывая все новые и новые области. Бесконечные эвакуации одновременно с разрушением промышленности означали и разрушение транспорта. Во время гражданской войны с ее подвижными фронтами эвакуации приняли более лихорадочный и потому еще более разрушительный характер. Каждой из сторон, временно или навсегда очищавшей тот или другой промышленный центр, принимались все меры к тому, чтобы сделать важнейшие промышленные предприятия непригодными для противника: увозились все ценные машины, или, по крайней мере, наиболее тонкие их части вместе с техниками и лучшими рабочими. За эвакуацией следовала реэвакуация, которая нередко довершала разрушение как перевозимого имущества, так и железных дорог. Некоторые важнейшие промышленные районы – особенно на Украине и на Урале – переходили из рук в руки несколько раз.
К этому нужно прибавить, что в то время, как разрушение технического оборудования совершалось в небывалых никогда размерах, приток машин из-за границы, игравший ранее в нашей промышленности решающую роль, совершенно прекратился.
Но не только мертвые элементы производства, здания, машины, рельсы, топливо и сырье, потерпели ужасающий ущерб под соединенными ударами войны и революции, – не менее, если не более пострадал главный фактор промышленности – ее живая творческая сила – пролетариат. Он совершал ноябрьский переворот, строил и отстаивал аппарат Советской власти и вел непрерывную борьбу с белогвардейцами. Квалифицированные рабочие – в то же время, по общему правилу, и наиболее передовые. Гражданская война надолго оторвала многие десятки тысяч лучших рабочих от производительного труда, поглотивши многие тысячи из них безвозвратно. Социалистическая революция главной тяжестью своих жертв легла на пролетарский авангард, а стало быть, и на промышленность.
Все внимание советского государства было за два с половиной года его существования направлено на военный отпор: лучшие силы и главные средства отдавались фронту.
Классовая борьба вообще наносит удары промышленности. В этом ее задолго до Каутского обвиняли все философы социальной гармонии. Во время простых экономических стачек рабочие потребляют, но не производят. Тем более глубокие удары наносит хозяйству классовая борьба в самой ожесточенной своей форме – в виде вооруженных боев. Но ясно, что гражданскую войну никак нельзя отнести к социалистическим методам хозяйства.
Перечисленных выше причин с избытком достаточно, чтобы объяснить тяжкое хозяйственное положение Советской России. Нет топлива, нет металла, нет хлопка, разрушен транспорт, расстроено техническое оборудование, разметана по лицу страны живая рабочая сила при высоком проценте ее убыли на фронтах, – есть ли надобность искать дополнительных причин в хозяйственном утопизме большевиков для объяснения упадка нашей промышленности? Наоборот, каждой из приведенных причин в отдельности достаточно, чтобы вызвать вопрос, как вообще может при подобных условиях существовать фабрично-заводская деятельность?
Между тем, она существует преимущественно в виде военной промышленности, которая живет сейчас за счет всей остальной. Советская власть вынуждена была воссоздавать ее, как и армию, из обломков. Восстановленная в этих небывало тяжких условиях военная промышленность выполняла и выполняет свою задачу: Красная Армия одета, обута, имеет винтовку, пулемет, пушку, патрон, снаряд, самолет и все прочее, что ей необходимо.
Как только обозначился просвет мира – после разгрома Колчака, Юденича и Деникина, – мы поставили перед собою в полном объеме вопросы организации хозяйства. И уже в течение трех-четырех месяцев напряженной работы в этой области обнаружилось с совершенной несомненностью, что, благодаря своей теснейшей связи с народными массами, гибкости государственного аппарата и своей революционной инициативе, Советская власть располагает такими ресурсами и методами возрождения хозяйства, каких не имело и не имеет никакое другое государство.
Правда, перед нами при этом встали совершенно новые вопросы и новые трудности в сфере организации труда. Социалистическая теория на эти вопросы не имела готовых ответов и не могла их иметь. Решения приходится находить на опыте и через опыт проверять. От разрешаемых Советской властью гигантских хозяйственных задач каутскианство отстало на целую эпоху. В виде меньшевизма, оно путается под ногами, противопоставляя практическим мероприятиям нашего хозяйственного строительства мещанские предрассудки и интеллигентски-бюрократический скептицизм.
Чтобы ввести читателя в самое существо вопросов организации труда, как они стоят теперь перед нами, мы приводим ниже доклад автора этой книги на III Всероссийском Съезде профессиональных союзов.[118] В целях более полного освещения вопроса текст речи дополнен значительными выдержками из докладов автора на Всероссийском Съезде Советов Народного Хозяйства[119] и на IX Съезде Коммунистической Партии.[120]
ДОКЛАД ОБ ОРГАНИЗАЦИИ ТРУДА
– "Товарищи! Внутренняя гражданская война заканчивается. На Западном фронте положение остается неопределенным. Возможно, что польская буржуазия бросит вызов своей судьбе… Но даже и в этом случае – мы его не ищем – война уже не потребует от нас того всепоглощающего напряжения сил, какого требовала единовременная борьба на четырех фронтах. Страшное давление войны становится слабее. Хозяйственные потребности и задачи все более выдвигаются вперед. История подводит нас вплотную к нашей основной задаче – организации труда на новых социальных основах. Организация труда есть по существу организация нового общества: каждое историческое общество является в основе своей организацией труда. Если каждое прошлое общество было организацией труда в интересах меньшинства, причем это меньшинство организовало свое государственное принуждение над подавляющим большинством трудящихся, то мы делаем первую в мировой истории попытку организации труда в интересах самого трудящегося большинства. Это, однако, не исключает элемента принуждения во всех его видах, и самых мягких и крайне жестких. Элемент обязательности, государственной принудительности не только не сходит с исторической сцены, но, наоборот, будет играть еще в течение значительного периода чрезвычайно большую роль.
По общему правилу, человек стремится уклониться от труда. Трудолюбие вовсе не прирожденная черта: оно создается экономическим давлением и общественным воспитанием. Можно сказать, что человек есть довольно ленивое животное. На этом его качестве в сущности основан в значительной мере человеческий прогресс, потому что если бы человек не стремился экономно расходовать свою силу, не стремился бы за малое количество энергии получить как можно больше продуктов, то не было бы развития техники и общественной культуры. Стало быть, под этим углом зрения, лень человека есть прогрессивная сила. Старик Антонио Лабриола,[121] итальянский марксист, рисовал даже будущего человека «счастливым и гениальным ленивцем». Не нужно, однако, делать отсюда такой вывод, что партия и профессиональные союзы в своей агитации должны проповедовать это качество, как нравственный долг. Нет, нет! У нас его и так избыток. Задача же общественной организации состоит как раз в том, чтобы «леность» вводить в определенные рамки, чтобы ее дисциплинировать, чтобы подстегивать человека при помощи способов и мер, изобретенных им самим.
118
III Всероссийский Съезд профессиональных союзов заседал в Москве с 6 по 13 апреля 1920 г. На Съезде были заслушаны следующие доклады: 1) об общем политическом положении – доклад т. Ленина, 2) отчет Всероссийского Центрального Совета профессиональных союзов – доклад т. Томского, 3) доклад о деятельности Наркомтруда – т. Шмидт, 4) о задачах профессионального движения – доклад т. Томского, 5) о деятельности ВСНХ – доклад т. Рыкова, 6) задачи хозяйственного строительства – доклад т. Троцкого, 7) организационный вопрос – доклад т. Лозовского, 8) доклад о международном положении – т. Радек и др.
В центре работ Съезда стояли вопросы хозяйственного строительства, что объяснялось ликвидацией внутренних белогвардейских фронтов. Угроза войны с Польшей еще только носилась в воздухе. Наибольшие прения вызвал вопрос о милитаризации труда и связанных с ним задачах профессиональных союзов. Оппозиция меньшевиков, присутствовавших на съезде в количестве 33 человек, во главе со своими лидерами: Абрамовичем, Даном, Мартовым, Рубцовым и другими, – энергично выступала против мероприятий, принятых IX Съездом РКП и защищавшихся на Съезде профсоюзов т. Троцким.
По докладу т. Троцкого была вынесена следующая резолюция:
"Заслушав доклад т. Троцкого, III Всероссийский Съезд профсоюзов постановляет:
Одобрить тезисы о хозяйственном строительстве, принятые на IX Всероссийском Съезде РКП, и поручает Президиуму ВЦСПС в своей работе руководствоваться этими тезисами, как единственной директивой, способной вывести Советскую Россию из крайне тяжелого хозяйственного положения, дать могущественный толчок всестороннему развитию ее производительных сил и таким путем окончательно закрепить победу рабочего класса над капиталом".
Кроме того, чтобы рассеять злостную агитацию, распространявшуюся международной буржуазией, вкупе с меньшевиками, вокруг вопроса о милитаризации труда в России, – Съезд обратился со специальным воззванием к мировому пролетариату с разъяснением принятых мероприятий в области хозяйственного строительства:
"Пролетариям всех стран.
Товарищи рабочие!
Телеграф, радио, печать, эти могущественные орудия капиталистического обмана, сообщали вам не раз за последние недели о милитаризации труда в Советской России. Из этого факта лакеи империализма стремятся извлечь двойную пользу: оклеветать социалистическую Россию и оправдать свои собственные насилия над трудящимися.
Мы, более тысячи делегатов, представляющие на III Всероссийском Съезде союзов свыше трех миллионов производственно-организованных рабочих, считаем своим долгом братски предостеречь вас как от похвал, так и от ругательств буржуазного общественного мнения по адресу советских методов организации труда.
Наше хозяйство разорено и истощено империалистской бойней, бесчеловечной блокадой и непрерывными наступлениями наемных банд господ Черчилля и Клемансо. Нам необходимо теперь высшее напряжение сил, чтобы в кратчайший срок вывести страну из тягчайших бедствий и лишений. Эта задача требует от каждого трудящегося Советской России крайнего напряжения сил и высшего самоотвержения. Как сознательный красный солдат в любой момент готов отдать на фронте свою жизнь за дело трудящихся, так каждый честный рабочий, каждая честная работница должны быть теперь готовы напрячь всю свою силу для хозяйственного спасения социалистической республики. У нас нет и не может быть другой задачи, другой мысли, другой заботы, кроме напряженного производительного труда на общее благо. Твердая трудовая дисциплина, непоколебимое единство и выполнение хозяйственного плана – это мы называем милитаризацией труда. Над нами нет королей с их сановниками, буржуазных депутатов с их министрами, помещиков и капиталистов с их агентами, буржуазных генералов и судей с их палачами. Приемы милитаризации труда не предписываются нам сверху эксплуататорами и их грабительским государством. Мы, трудящиеся, сами, по собственной воле, налагаем на себя суровые трудовые обязательства, которых требует наш долг перед революцией и грядущими поколениями. Плоды нашей усиленной работы не будут превращаться в барыши для тунеядцев, а послужат облегчению жизни истомленных нуждою народных масс. Мы, трудящиеся России, сами являемся своими законодателями и, постановив милитаризацию труда, мы проводим ее в жизнь нашими собственными руками через наши же пролетарские организации.
Пролетарии всех стран! Среди великого напряжения борьбы и труда мы посылаем вам наш братский привет. Мы уверенно ждем того часа – он ударит скоро, – когда рабочие всего капиталистического мира сбросят на-земь своих угнетателей, искоренят наследие вековых насилий, издевательств, истязаний и превратят нашу землю в цветущее достояние освобожденного человечества."
119
III Всероссийский Съезд советов народного хозяйства заседал в обстановке перехода от гражданской войны к мирному хозяйственному строительству. До 1920 года в центре жизни Советской Республики стояли вопросы, непосредственно вытекающие из факта гражданской войны. С победой же Красной Армии на первый план выдвинулись вопросы восстановления народного хозяйства, истощенного гражданской войной. На Съезде участвовало свыше 500 человек. С решающим голосом было 249 человек, из них свыше 50 % коммунистов. Центральными вопросами на Съезде являлись вопросы, связанные с оценкой современного экономического положения (доклад тов. Рыкова), организации труда и всеобщей трудовой повинности (доклады т.т. Троцкого и Томского) и вопрос об управлении хозяйственной жизнью, а также о выработке инструкций по управлению промышленностью (доклад т. Милютина). Съезд в своих резолюциях дал законченное выражение идеям старой экономической политики.
120
IX Съезд РКП – состоялся 29 марта – 4 апреля 1920 года. Присутствовало 716 делегатов, из них 554 с решающим голосом, представлявших 611.978 членов партии. Порядок Съезда был следующий: 1) отчет Ц. К. – доклад т. Ленина, 2) очередные задачи хозяйственного строительства – доклад т. Троцкого, 3) профессиональное движение, 4) организационные вопросы, 5) задачи Коммунистического Интернационала, 6) кооперация, 7) переход к милиционной системе и пр. В центре дебатов были вопросы хозяйственного строительства, в особенности вопросы о «милитаризации» труда, «единоличии» и «коллегиальности» и формах профессиональной работы в связи с хозяйственными задачами.
121
Антонио Лабриола (1843 – 1904) – известный итальянский философ и социолог, ортодоксальный марксист. Его главнейшие сочинения: «Исторический материализм и философия» и «Очерки по историческому материализму». См. о нем Плеханова – «К развитию монистического взгляда на историю» (VII т. Сочинений под ред. Д. Рязанова) и «Критика наших критиков» того же автора.