Голова переходила в тонкий стебелек шеи, живот распухал в чудовищную грудную клетку, одетую в кольчугу темно-коричневого цвета. Роговой хитиновый панцирь восково блестел и выделял остро и дурманяще пахнущую неприятного вида жидкость, похожую на йод. У твари было три пары ног, также плотно покрытых толстыми копьеобразными волосами, особенно задние, бедерные части которых и первые сочленения покрывал грубый сальный мех.

От верхней точки грудной клетки выгибались назад две пары жестких кожистых крыльев, стеклянно поблескивающих, словно толстые слюдяные пластины, искрясь и переливаясь коричнево-золотым, свинцово-серым и темно-голубым отливами.

С места, где стоял старый колдун, в кваревоподобных крыльях был виден и лилово-красный оттенок. Как и в оконном стекле, это объяснялось наличием в крыльях большого количества свинца.

Глагоцит резко клацнул челюстями. Он был само нетерпение. Чудовищные верховые насекомые могли лететь на высоте около мили со скоростью порядка семидесяти миль в час.

Вспомнив об этом, Убенидус почувствовал себя совсем худо.

Но ничего не могло помочь. Амалрик был в приподнятом настроении и только добродушно подсмеивался над Убенидусом и его страхами. Ужасные пророчества колдуна, предсказания неминуемой беды, отчаянные просьбы и, наконец, мольба - все было решительно отвергнуто.

Амалрик только буркнул, что любой летающий конь может за час преодолеть большее расстояние, чем калагар или ксанз за полдня, а все остальное несущественно.

Деревянные седла были пристроены на голове глагоцита, упряжь оплетала всю заднюю часть рогового гребня и обхватывала короткую шею. Седоки должны были лететь бок о бок. Седла были обтянуты кожей и выглядели не так уж плохо. С долгим тоскливым вздохом Убенидус позволил Амалрику и хозяину постоялого двора, который всегда содержал образцовую конюшню для нужд своих клиентов, водрузить себя наверх. Ременные крепления были устроены так: один ремень обхватывал талию, другой бежал через грудь и подмышки, потом они сходились и застегивались высоко на боковине седла. Два других ремня удерживали бедра седока. Вся система была удобна и надежна.

Убедившись в безопасности Убенидуса, Амалрик занялся купленными им запасами, которые прикрепил под грудью глагоцита. Он купил минимум необходимого - сушеное мясо, капчасовое желе, два пропитанных маслом бурдюка, один со свежей водой, другой с красным вином. Плюс большой запас шрепа для глагоцита, на случай, если они залетят далеко от плодородных северных земель.

Потом он вскочил в седло, крепко привязался, продел руки в управляющие петли, зажав пальцами кожаные ремни и закрепив их так, чтобы они не проскальзывали. Теперь они были готовы пуститься в путь.

Роговые щетинки на голове глагоцита не имели нервных окончаний и у него не было нежных губ, так что система упряжи, пригодная, к примеру, для лошадей, совершенно не подходила для глагоцита. Здесь наезднику приходилось держать в руках две крепкие деревянные дубинки, которыми он и управлял своим скакуном, ловко ударяя то по одному, то по другому плоскому выступу по бокам выпуклых сверкающих фасеточных глаз животного.

Глагоцит был обучен так, чтобы удар по центральному участку воспринимать, как команду "вверх", а удары по боковым буграм, как команды "влево" и "вправо". Четыре горба за отдельным мешочком запасов пищи соответствовали командам "быстрее", "медленнее", "вниз", "садись", ну и так далее.

Сочетая удары в различных комбинациях, можно было довольно искусно управлять подобным скакуном и глагоцит в состоянии понять эти приказы, так как обладал разумом, хотя и был полностью одомашненным животным, совершенно безобидным и даже ласковым, несмотря на то, что на первый взгляд, как и все насекомые, казался свирепым и ужасным.

Эта летучее создание было выведено шесть тысячелетий тому назад великим колдуном, Лакете Ходаром, который, используя свой незаурядный ум, смог также приручить динозавроподобного иплекедиса, приспособив его для морских путешествий. Лакете Ходар слыл одним из самых могущественных волшебников недавнего времени и настоящим гением селекции.

Но сейчас Убенидус от всего сердца пожелал, чтобы тот провалился на самое дно ада, в огненное жерло Двенадцати Алых Дьяволов валлисайдовской мифологии.

Амалрик больно и резко ударил по бугру "вверх". Глагоцит, отвязанный от перил, расправил все четыре крыла и шумно забарабанил ими по своим бокам. Затем крылья вытянулись горизонтально, большие соединились с меньшими, вторая пара чуть отклонилась назад к краю грудной клетки, образуя дельтовидную форму. Они завибрировали с громким дребезжащим звуком, который передавался через все его тело, удушливым облаком поднялась пыль. Убенидус, сделав глубокий вдох, задержал дыхание и зажмурил глаза. Его желудок, казалось, завернулся узлом от страшных судорог и вывернулся наружу. Душа ушла в пятки, но никому до этого и дела не было. Вибрирующий звук крыльев изменился, опустившись до низкого гудения.

Колдун открыл глаза, желая удостовериться, что полет их отложен, и чуть не испустил дух. Они были на высоте четырехсот футов и все еще продолжали подниматься.

Амалрик расхохотался, увидав выражение его лица. Человекобог летал на спине глагоцита сотни раз. Он знал что бояться здесь нечего, но забыл, что может чувствовать новичок. Убенидус же совершил обычную ошибку - решил, что гигантская пчела летит, размахивая крыльями, словно большая птица. На самом деле это не так - глагоцит летает, удерживая главные крылья горизонтально, а передвижение осуществляется за счет бьющих, вибрирующих полупрозрачных мембраноподобных крыльев. Само же тело остается полностью неподвижным, и не никакого ощущения движения, кроме бьющего в лицо ветра.

Через некоторое время Убенидус забыл свои страхи и стал наслаждаться новым для него чувством полета. Конечно, он летал и прежде - но только на своем летающем плаще, а тот не мог подниматься выше, чем на три человеческих роста, и вообще, годился лишь для планирующего полета и только с высоты не более, чем на полумилю, а потом его синтетические мускулы утомлялись, а искусственные жизненные силы исчезали. Так что у Убенидуса не было опыта полетов на большой высоте.

Час спустя они были на расстоянии полумили от земли. Воздух становился все чище и чище. Здесь почти не чувствовалось ветра, кроме потока возникающего из-за нарастающей скорости.

Внизу ранний утренний солнечный луч осветил просыпающуюся землю и вершины гор. Могучая громада Теластериона возвышалась сейчас над ними, омытая сверкающим золотым и малиновым светом, в то время, как ее подножье оставалось в тени. Там клубился и извивался молочного цвета густой туман.

Священная река Юз Чаццерзул вилась под ними, огибая холмы, разливаясь широким спокойным потоком среди лугов, дальше пенилась и бурлила в тесных берегах, пресекая горную местность, а еще дальше на низменных равнинах разливалась бескрайным озером.

Они летели в утреннем ярком свете вдоль реки. Под ними проплывали каменные города со шпилями и башнями, величественные здания с медными куполами. Мощеные улицы извивались в лабиринтах домов, построенных из белого камня и покрытых розовой, кремовой или персиковой штукатуркой. Мелькали сады, дворики, скверы, площади, кишащие людьми суматошные базары, оживленные утренней торговлей.

С такой высоты дома казались игрушечными, а люди - маленькими забавными лилипутами, оживленными веселым волшебником.

Они пролетели над Абхедом с его тенистыми деревнями и полями. Крестьяне махали им руками, а домашние животные в панике разбегались от призрачной стремительной тени.

Часом позже они пролетели над Ринаром, Городом Зулаев и увидели красные башни с высеченными на них чудовищными дьявольскими ликами и высокими мощными стенами вокруг.

Они миновали Пазоцду, чей народ поклонялся кошкам и присягал Великой Тишине.

За ним последовали Иобашт, Помферт, Ногаз, Салинопес и Дарингерн, где люди восхваляли львиноголовых идолов.