Постыдно жалок его оправдательный лепет. Последними он извлек из карманов револьвер и бриллиант, но бросить на землю почему-то не смог. Так и стоял.

- Ну, почему, - кричал он отчаянно, - почему я не натолкнулся на вас на день раньше?! Ведь я же всю жизнь стремился... И ни разу ничего! Впервые споткнулся... один день недотерпел... Ну почему не вчера?..

"Что толку? - звучит в его голове мысль Джастича. - То, что заставило тебя споткнуться, все равно продолжало бы гнездиться в твоей душе, только в скрытом виде. Ты плохо понял мою трактовку борьбы Перничека, бога света и энергии, с Марудой, демонов косности, тяжести, тьмы и тупого невежества. Эта борьба не на небесах, не где-то там, а внутри тебя самого. Пока что ты предпочел Маруду..."

- Пока что? - с надеждой воскликнул Нихад.

Опять мысленное пожатие плечами. Состояние неопределенной надежды. Кто знает?.. Быть может... Не сейчас...

"Взгляни на них. И ответь честно - ты готов быть с ними?"

Нихад перевел взгляд на хоровод и увидел, что его участники продолжают кружиться вокруг дерева, но уже в воздухе. И зрелище это вызвало у Нихада саднящую боль в сердце и тоску небывалой потери. Быть с ними? Тяжесть придавила его к земле, он шелохнуться не может, не то что взлететь!..

Хоровод разорвался в одном месте, и танцоры, пока еще не разнимая рук, образуя полуспираль, стали ввинчиваться вверх, сделав несколько витков вокруг узкой кроны тополя, затем со смехом рассыпались и быстро взмыли в голубизну, где как раз ветер гнал целую россыпь пестрых воздушных шаров и разноцветных змеев-парашютиков. И через секунду Нихад уже не мог разобрать, где что или где кто. Он напряженно вглядывался, пока небо не стало вновь чистым и пустым, и лишь тогда опустил взор и убедился, что Джастича во дворе тоже нет.

Душа Нихада была опустошена, у него не было сил, чтобы рыдать или проклинать, чтобы биться в истерике или взывать к небесам.

Тихо во дворе, лишь ветер шевелит бумажные купюры у ног Нихада. И вот стоит Нихад, и правая его рука безвольно свисает, оттянутая поддельным черным револьвером, ставшим вдруг невероятно тяжелым, как будто он и впрямь сделан из вороненой стали, а на раскрытой ладони протянутой левой руки лежит сверкающий камешек, который, хоть и долго держит его в руке Нихад, остается холодным.