Сергей передернул плечами, отгоняя это наваждение. Ну зачем же сразу думать о плохом? – рассуждал он. Ведь в мире может быть очень много совпадений. Возможно, это какой-нибудь научный знак или эмблема какого-нибудь исследовательского корпуса.

Вот только все-таки к какой цивилизации принадлежит этот механизм? Но на этот вопрос вряд ли я получу ответ, решил он. Хотя обязательно надо будет привести сюда Лею – возможно, вдруг она сможет мне что-нибудь рассказать очень интересное?

Сидя на теплом металле Сергей решал – что ему делать дальше. Идти вниз? Но туда, после подробного опроса дерева, путь оказался совсем не такой близкий, как ему думалось ранее, а он уже порядком устал, серьезно перегрузив свой еще больной организм. Заночевать здесь и набираться сил перед спуском? Но там осталась Лея. И позвать ее сюда не удастся – дерево все-таки другое. И там в общем-то его какой никакой дом, к которому он уже привык и с которым сроднился.

И он, немного передохнув, отправился в обратный путь.

Последние метры дались ему особенно тяжело. Тело не просто болело – его нещадно ломило, голова кружилась, и в глазах мутнело. Но он все лез и лез по лианам, забравшись в конце концов на ветку, нависшую над его родной.

Удачно соскользнув по лиане и спрыгнув, он точно приземлился неподалеку от своего жилища. Высокая и тонкая дриада стремительно скользнула к нему, вытирая зеленые слезы с больших синих глаз. Прижалась, и это движение уже не вызвало у него боли – он просто уже не чувствовал своего тела.

Сергей прижал ее в ответ, успокаивающе поглаживая по обнаженной спине и волосам.

А ведь она легко могла найти меня, опрашивая дерево за деревом, подумал он отрешенно. Отсюда следует, что логика им не свойственна, либо она и не собиралась его искать. Хотя может быть я и не прав – и логика у них совершенно своя, и мыслят они по-другому.

Уложив его на свежее ложе из пуха, Лея принялась за свое традиционное лечение, снова втирая лесную мазь и чередуя эти действия легкими поцелуями. Приятное тепло мгновенно разлилось по его измученному телу.

А может, мне все это почудилось? – думал он, даже самому себе не сознаваясь, что виденная им (на самом ли деле?) дриада была уж очень сильно похожа на Элору. И сейчас ему казалось, что она совсем и не похожа. Ни капельки. Видать, Элора не хочет меня отпускать, грустно подумал он, все более и более расслабляясь от массажа Леи и незаметно погружаясь в болезненный сон.

Спалось ему плохо. Он то и дело просыпался и засыпал вновь, успокаиваемый нежными движениями прижавшейся Леи. Из головы никак не выходило одно и то же видение. Всю "ночь" он вспоминал Элору, как увидел ее впервые на корабле после извлечения из саркофага, ее испуганные глаза в его каюте, напряженная поза. И она же, такая беззащитная, в заброшенной комнате, где они прятались…

Он снова засыпал и снова просыпался, сквозь сон видя иногда тревожные и вместе с тем преданные глаза дриады. Возможно, мои сны передаются и ей заодно, мелькнуло у него, раз мы спим тесно прижавшись друг к другу.

Надо обязательно и как можно скорее зайти к этой дриаде в гости, забываясь думал он, посмотреть на нее вблизи, увидеть что это совсем даже не Элора, и успокоиться. А то эти сны мне совсем не дадут покоя.

Мыслей о неизвестном космическом корабле, а тем более – о загадочном скелете гиганта, у него в голове даже и не возникало.

7) Корзинка

Он проснулся совсем разбитым. Долго лежал с закрытыми глазами, чувствуя, что Леи рядом нет. Расслабился. Мысленно просканировал себя. Результат был неутешительным.

Что-то я вчера все-таки сильно перестарался, подумал он озабоченно, надо срочно отдыхать и набираться сил, иначе – слягу надолго.

Сергей осторожно, избегая резких движений, выбрался наружу, напился лесной воды, с сожалением отметив, что плоды, которые он припас – все уже закончились, а за новыми идти – потратиться много сил. Снова забрался в свое жилище.

Он неподвижно лежал и неторопливые мысли хаотично протекали в его голове. Скорее всего – это остаточное действие розового шарика, думал он о возможных причинах своего переноса в этот мир. Что-то изменилось в моем организме… на клеточном уровне – иначе я бы заметил. Интересно только, когда это "что-то" активизируется? Стечением каких-либо обстоятельств и внешних раздражителей или само по себе, с какой-то определенной периодичностью? Он задумался. В любом случае выходит, что я в этом мире надолго, почему-то с грустью решил он, а может даже и навсегда. А ведь я больше никогда не увижу Элору, – внезапно промелькнуло у него в голове и такая тоска навалилась на него… – А также и Закира с Густавом, девчонок отдела, семейство Дебюсси, Коуриса, шефа в конце концов… Все они уже навсегда потеряны для меня.

Впрочем, понимая, что от одних сожалений проку не будет, он постарался сменить тему, переключившись на настоящее. Здесь тоже было о чем подумать.

Наверное, пора уже определяться, стал размышлять он, продолжая неподвижно лежать на своем родном листочке, бесцельно наблюдая за жизнью в этом зеленом мареве, что окружала его со всех сторон, а также нависала сверху плотным зеленым ковром. Надо будет найти себе здесь какое-нибудь занятие – не век же валятся на ветках. Что-нибудь полезное, чтобы жизнь имела хоть какой-то смысл, кроме откровенно созерцательного… Сергей сменил позу, попутно отгоняя совсем редких мелких мошек. И я, кстати, так и не расспросил Лею на счет детей. Он задумался. Да, семья, добрая ласковая красавица-жена, ватага детишек, весело играющая в прятки в зеленом мареве веток и листьев… Скорее всего в этом плане у них с Леей ничего не получится. Хотя – все еще может быть.

Мысли все текли и текли, но просто так лежать и ничего не делать, честно говоря, становилось ужасно скучно и в конце концов вскоре ему надоело. Обычно в подобных ситуациях он читал книжки, отвлекаясь. Но теперь единственно чем он мог заняться, продолжая лежать, это разглядыванием жучков, копошащихся в листве над головой. Немного подумав, Сергей огляделся по сторонам и меланхолично подгреб поближе нападавшие вокруг цветы и мелкие отростки старых лиан.

Надо будет обязательно спуститься на землю, думал он, машинально плетя маленький венок – в глубоком детстве соседские девочки помнится зачем-то учили его этому. Но и тогда он не смог, да и не хотел, освоить эту науку – не мужское это дело – и сейчас венок получался довольно кривоватый и постоянно разваливался.

Но это нисколько его не огорчало, главное – что он нашел себе хоть какое-то занятие. И на результаты своего труда он совсем не обращал внимания.

Ведь эта железяка могла быть и местного происхождения, продолжал размышлять он. Неизвестно ведь, как обстоят дела в других частях этой планеты. И вполне возможно, что сейчас небо над моей головой бороздят сотни разных аппаратов, вдруг лихорадочно забегали мысли и он, незаметно для себя перешел от плетения венка на корзинку. А на земле, вполне возможно, проложены дороги, и по ним передвигаются те жители планеты, которые не живут на деревьях…

Монстр-дриад неожиданно возник прямо перед ним. Словно нарисовался из воздуха. Сергей вздрогнул, но остался лежать, отложив свою поделку в сторону. Сверкая огромными красными глазами (это белки глаз у него такие, сообразил Сергей), он буравил его своим взглядом, явно чем-то недовольный. Сергей не мигая смотрел в эту красную муть, помня когда-то давным-давно прочитанное, что в природе отвод взгляда означает слабость и подчинение. Если этот дьявол хочет меня прогнать, думал он, то почему-то он это делает несколько пассивно. Сергей уже наметил точки, куда будет бить, если этот его собеседник вдруг набросится на него. Но монстр не шевелился и не отводил свой взгляд, и только его помятые крылья вдруг резко распахнулись и мелко затрепетали с противным шумом, открыв его взору неприятный белый рисунок, к тому же вроде как бы шевелящийся сам по себе из-за колебаний кожаных перепонок. От неожиданности Сергей дернулся, но взгляд не отвел, представляя, что он находится в своей родной школе штурманов на занятиях по укреплению воли и кто-то из его группы просто нарядился в такой вот маскарадный костюм, и ему дали задание напугать, и за это он получит внеочередное увольнение.