***

Ренар очнулся. Неподалеку, почти у самого уха, мерно капала вода. Он приподнялся на локтях, ощущая несовместимое -- влажный воздух подземелья, плотную упругость верблюжьего войлока, расстеленного на полу, подсвеченный лиловым полусумрак, тихое, осторожное шевеление в углу. --Кто здесь? Он не дождался ответа присмотрелся. В углу сидела толстая, добродушного вида метровая ящерица, свесив из пасти конец языка и полузакрыв глаза белесой пленкой третьего века. Ящер изредка мигал - без этого его легко можно было бы принять за литое в металле изваяние тупомордого дракона. Ренар, почти не веря глазам, протянул руку и попробовал дотронуться до выпуклого бронзового бока. Дракончик нехотя отодвинулся и вроде бы сердито, но как-то формально-лениво зашипел, разинув нежно-розовую пасть.

Из сумрака, сгустившегося в соседнем углу, будничнонеторопливо выбрался человек, закутанный в пестрый балахон. Пегая, черно-седая короткая борода окаймляла лицо, побитое оспой. Старик сухо кивнул-поклонился, и, гордо выставив ястребиный нос, сделал трудно определимый жест, который Ренар решил счесть за приглашение. Пришлось пригнуться - неровный срез камня низко нависал над пустым проемом, излучающим сиреневое сияние - в соседней комнате, если так можно было назвать неправильной формы пещерку, обнаружилась тонкая подстилка на полу и низкий поставец в центре, на котором крепилось нечто, отдаленно напоминающее газовый фонарь. Хозяин убежища сел спиной к странному светильнику, превратившись в силуэт на фоне переливчатого света и предоставил гостю занять место напротив. Некоторое время они молчали, старик выжидательно разглядывает хорошо освещенного беспокойными сполохами пришельца. Неловкая пауза затягивалась, Ренар прикинул, какой язык будет понятен его хозяину и откашлялся: --Я обязан -- вы спасли мне жизнь... --Не трудитесь благодарить... - Ренар едва не вздрогнул, родной язык в устах экзотического незнакомца резал слух - быть может, виной было идеально правильное, но какое-то безжизненное произношение старика, или странность места и полусказочный облик собеседника потрясяюще не вязались с его деловитой речью европейского ученого. --И все же я благодарен вам. Как я попал сюда? Что это за место? --Внутренняя часть скалы. Если хотите - пещера. Тут есть вода. В некотором роде приствует... Мне трудно объяснить вам. Ренар вежливо кивнул, избегая настойчивости. --Позапрошлой ночью я видел в песках дракона. Это тот - ваш ручной бронзовый ящер? --Не вполне. Но то, что вы видели, имеет к нему отношение. Скажем так - наподобие связи между предметом и отражением в зеркале. Или, еще лучше - считайте, что это был мираж. Вы видели миражи в пустыне? --Да. Но... --Миражи порождает не только воздух. Есть миражи глaза вы видите их под жарким солнцем - это довольно любопытно, не правда ли? Сознайтесь, что видели... Бывают миражи слуха - в полном одиночестве вас вдруг окликают по имени. Страшноватое ощущение - невежи считают, что это знак верной смерти - такая глупость... А бывают, знаете ли, миражи духа. --Души? --Именно. Хотя, я бы скорее назвал это миражем мысли... Ваш разум соприкасается с тем, что породил чужой мозг и... Ренар почувствовал безотчетное отвращение - волосы чутьчуть шевельнулись на голове. Старик добродушно махнул рукой. --Вам неприятно? Пустое - не берите в голову. Как видите, у меня получился каламбур. Считайте, что это был только сон, может быть, чуть более яркий, чем те, к которым вы привыкли. Ренар помолчал, всматриваясь в лицо собеседника, но оно оставалось темным силуэтом на фоне проклятого "фонаря" - к тому же мерцание изрядно мешало расматриванию. --Вы не спросили кто я... --Для меня это неважно. Вы человек и нуждались в помощи. Вы не находите, что это достаточное основание для моего вмешательства? Ренар не нашелся, чем возразить этому разряженному как дервиш, моралисту. --Собственно, мне нечего скрывать. Луи Ренар. Был у Сумбара. Путешествую по делам Археологического Общества. Здесь оказался почти случайно - меня бросил по дороге мерзавец-проводник. У туземцев... Ренар чуть не прикусил язык - речистый собеседник сам выглядел как вылитый туземец. --...у местных жителей, как оказалось, с этим местом связаны определенные предрассудки. Старик удовлетворенно кивнул. --Называйте меня Хранителем. --Я приму это к сведению. А с виду, пока молчишь, ты вылитый дервиш - подумал Ренар. Древиш-Хранитель, между тем невозмутимо продолжал: --Я не удивлен вашей историей. Предрассудки порой гораздо более мудрая вещь, чем может показаться скептику... Ренар ощутил смутное беспокойство - вязкое предчувствие пока еще неясной угрозы. "Дервиш" не казался ему опасным. Широкий балахон старика мог скрывать оружие, но нож Ренара тоже никуда не делся - он с хладнокровием авантюриста прикинул возможности - шансы в схватке против, несомненно, более слабого противника, были весьма недурны. Темный силуэт хозяина чуть качнулся в успокаивающем дивжении. --...Вы, несмоненно, скептик, господин Ренар. Что ж, и в скептицизме есть свои достоинства. Я чувствую, как вы из условностей и вежливости воздерживаетесь от вопросов. Вы хотите знать, кто я, что я здесь делаю, что это за место? Ренар широко улыбнулся, и развел руками, пытаясь сохранить открытое выражение на лице. --Хранитель, ваша проницательность полна и несмоненна. Признаться, я просто сгораю от любопытства. --Ваше естественное любопытсво будет удовлетворено в полной мере. Итак, приступим. Вы знакомы с гипотезой множественности реальности?...

***

...Беглецы отчаянным рывком уходили на запад. Ревели навьюченные поклажей бактрианы, усталых сановников несли отощавшие за месяцы скитаний породистые скакуны. Нуйир ал-Мулка Зузани не торопился умирать, как не хотели смерти прочие сановники свиты, воины, верблюды, ящерица на склоне бархана и сам шах. За поясом садр припрятал свиток и красная ал-тамга, печать вождя победителей, скрепляла обещания хана, данные Нуйиру алМульке взамен клятвы принести голову Мухаммеда. ...Погоня тоже шла на запад, степные кони дышали в затылок беглецам, и безысходность уже пеплом лежала на повелителе побежденных. Изменник не поднял нож на господина - для прекращения странствий шаха хватило яда в бокале - ни вкуса, ни запаха... Шах умер быстро, хоть и не так быстро, как хотелосьбы ему самому. Ужас толкал людей в спину, последние верные солдаты владыки Хорезма, оттащили в сторону и кое-как забросали песком тело повелителя. Небесная чаша наполнилась вином зари всего один раз - нойоны победителей повернули на восток, неся повелителю весть о смерти знатного беглеца. Свита Мухаммеда рассеялась. Садр Зузани окончил свою жизнь лишь много лет спустя - корчась на скользком от жира и нечистот колу между двумя другими министрами, обвиненными в измене новому правителю. Перед смертью Зузани завидовал преданному им и давно мертвому шаху Мухаммеду...

*** Ренар поморщился. --В некотором роде ваш рассказ впечатляет. Кровь, яд, простите, дерьмо, и немного морали. Откуда эта легенда? --Это не легенда. Простите меня в равной мере, но это реальность. Но как бы вам объяснить - иная реальность... --Реальность я знаю только одну. Эту. Здесь и сейчас. --Надеюсь, вы не утверждаете, что не познанное не существует? Мне бы не хотелось устраивать словесные баталии с философом, погрязшим в одной из самых бесплодных абстракций. Старик на секунду повернулся чеканным профилем, мерцание фонаря мешало рассмореть его глаза, похоже, они были не черными, а, скорее, светло-карими, почти желтыми, как у птицы. Ренар невольно засмеялся. --О нет. В философии я смыслю очень мало. Однако, признаюсь, мой великодушный спаситель, вас трудно понять и еще труднее поверить вам. --Отчего же... - Хранитель укоризненно покачал головой. - вы не станете отрицать, что события имеют известную связь. Одно следует из другого и... --До тех пор, пока не вмешается случайность. Допустим, подлец-проводник, который убегает с водой и верблюдами. --Именно. Однако, случайность предсказуема. Не каждый проводник обходится с нанимателем таким скверным образом, однако... Как бы сказать повежливее, если угрожать местным уроженцам и оcкорблять их почтенные, поросшие столетней пылью предрассудки, то вероятность попасть в беду резко возрастает. Что не так? Ренар устало махнул рукой, не находя сил для препирательств. --Допустим. А причем здесь жизнь и смерть давно покойного хорезм-шаха? --Есть события в истории, на первый взгляд незначительные, которые, обернись они по-другому, могли бы кое-что изменить. --Кто спорит! --Дело в ином - как правило они не могли обернуться подругому. Свершившаяся реальность была слишком... слишком вероятна. --И к чему вы клоните? Я устал. --Немного терпения. Ключевые события редко бывают совершенно непредсказуемыми. Редко, но бывают. Вы удивитесь - заурядное предательство в песках возле Сумбара оказалось из этого ряда событий. Гибель шаха и гибель садра были столь равновероятны и зависели от столь ничтожных обстоятельств, что нечто трудноописуемое, назовем это потоком истории, разделилось на два независимых русла и породило две разных реальности. В одной хорезмшах ушел к берегам Каспия, в дургой - скончался от яда в пустыне. Мелочь? --Честно говоря, мне все равно - какая разница, раньше или позже отправился к грудастым гуриям очередной битый тиран. Ренар тщетно пытался сосредоточиться, отгоняя внезапно подступившую головную боль. "Дервиш", кажется, не обратил никакого внимания на его демонстративную грубость. --Вы историк, Ренар? --Черт возми! Нет! Я же сказал - я археолог. --Тем не менее вы поймете меня без труда. Судите сами. Тридцатитысячное войско преследователей, обнаружив шаха мертвым, поворачивает обратно на восток, в Мезендеран. Штурм Казвина, гибель Мераги, выжженые за Каспием города - ничего этого, в той, изменившейся, реальности не было! --Не было? --Нет. --А что тогда было? --Это интересный вопрос. Было кое-что иное. --Ладно. Должно быть эти города несоколько сотен лет назад уцелели... Послушайте, позавчера я мечтал своими руками убить человека, который бросил меня умирать. Вчера я всерьез готовился к смерти. Сегодня я спасен, я жив! Но я смотрю - понимаете, смотрю и вижу! Могу потрогать руками! -- то, что по меркам здравого смысла не сущестует! Я съел слишком жирный кусок восточной легенды, я сыт по горло впечатлениями, у меня украли время, деньги и мечту, а до ближайщего жилья неделя пути. Вы понимаете - мне плевать! Плевать на старые вонючие города и, на людей, которые, кстати, давно стали прахом. --Это имеет для вас значение. Послушайте, вы не хотели бы по собственному желанию изменить историю?..