- Понимаешь, Тимоха, сюда понаехало наверно то ли две сотни русских семей, то ли больше, но все они с южных областей Казахстана. Они не хотят идти через таможню. Там действительно творятся безобразия и происходит сущий грабеж. Прав у беженцев здесь никаких нет. Их могут ограбить, чуть ли не убить. Там на таможне требуют деклараций, документы, но откуда все это беженцам взять. Вот и хотят они перейти границу здесь.

- Как все изменилось. Ну и что дальше?

- Мне их жалко. Помоги им, переведи их через границу.

- Местных проводников нет что ли?

- Есть, только проводить такую массу народа, на виду у всех , никто не хочет. Машину или несколько машин, тайком, пожалуйста, охотники найдутся. Это майор Садыков с Марьи проводит здесь националистическую политику и похоже не очень успешно, здесь же все кровно связано с Россией, но ему удалось запугать некоторых основательно. Есть, конечно, среди казахов отщепенцы, они стали на русских косо смотреть и... даже закладывать. Гошку Скворца с Точинги помнишь? Его арестовал, срок ему хотят припаять, правда небольшой, чтобы всем не повадно было бродить за границу и обратно и статью новую нашли- за нарушение приграничного режима. Один из сельчан его выдал.

- И вы знаете кто?

- Знаем. Сейчас этому казаху жить в селе тяжело. Майор Садыков хочет его перевести в Марьи, под свое крыло.

- Может уши надрать этому майору. Неужели вы не можете своих отстоять?

- Тимошка, нельзя так все- кулаком. Я сейчас в центр послал рапорт, что бы не очень озлобляли население. Полковник Саманов все понимает, обещал разобраться.

- Слушай, мне тогда непонятно? Русских много сюда понаехало, а майор Садыков что, не в курсе дела?

- В курсе. Была бы здесь одна семья, он бы ее сцапал, а когда их здесь десятки, то это для него опасно, а вдруг отпор дадут.

- Я иду завтра утром обратно, так что могу провести людей. А сегодня мне еще надо к Мишке зайти, магнитофон ему отдать.

- Очень хорошо. Я тогда пойду, всех беженцев сейчас предупрежу.

- Папа, а можно я пойду с Тимофеем туда... за границу? - вдруг спросила Гуля.

- Это еще зачем?

- Я в Кулунду съезжу. Там говорят, на работу можно устроиться.

Салтан задумчиво чешет подбородок.

- Что тебе сказать дочка. В России может ты и устроишься работать. Время сейчас действительно дурное и в наших местах навряд ли тебя примут на работу. Я еще боюсь как бы наши умные руководители не ввели в стране шариат, тогда даже высунуться из дома без тряпки на лице не сможешь. Ладно, поезжай.

- Ой, спасибо.

- Тоже мне выдумали, - взрывается Марья Семеновна, - куда ее несет. Одиноким девушкам всегда опасно уезжать в незнакомые места.

- Здесь что ли безопасно? Еще неизвестно, где безопасней.

- Дома же, все таки...

- Дома то дома, а смотри, казахи из России не хотят уезжать, а вот русские из Казахстана удирают. Что ты хочешь, что бы твоя дочка так улиткой и прожила, пусть едет счастье свое искать.

Мишка встретил меня радостно.

- Никак починил?

- Все в порядке.

Я достаю магнитофон из рюкзака и передаю ему.

- У тебя все в порядке?

- Да, тут у нас пошло все на перекосяк. Этот сволочь, майор Садыков с Марьи, привязываться ко мне стал. Донесла какая то гнида, что я к вам ходил. Он от Салтанки потребовал, что бы тот снял с меня допрос...

- И что Салтанка?

- Да ничего, поговорили и все.

- Я завтра обратно возвращаюсь.

- Это хорошо. Сегодня вроде колонна машин от туда пришла, не ты ее привел?

- Я

- Заплатили?

- Надули. Фальшивые доллары дали.

- Вот люди. Им добро, а они тебе говно. Где сегодня спать будешь?

- У Салтанки в сарае.

- Может у меня?

- Нет.

- Тогда давай, выпьем.

Мишка лезет в шкафчик и вытаскивает бутылку самогона.

- Давай.

Меня разбудила Гуля.

- Тимофей вставай. Все уже собрались. Тебя ждут.

- Ты тоже готова?

- Во. Видишь. Целый рюкзак мне набили.

Она хвастливо показывает изящный рюкзачок за ее плечами.

- Ну тогда я сейчас.

После мытья, спешно перекусил и вышел на улицу. Все село забито телегами, машинами, тракторами, коровами, овцами, баранами, кругом полно народа.

- Это что, все с нами?

- Да.

- Ничего себе. Салтан говорил, что семей двестии, да здесь их... тысячи. Пошли.

Мы с Гулей неторопливо идем во главе нескончаемой колонны по лесу. Сзади мычат коровы, идут небольшие стада овец и баранов, свиней, лошадей, даже гусей, где то взрывается шумом двигатель машины, раздается рокот тракторов и бесконечный скрип телег и говор людей.

- Сколько идти? - спрашивает Гуля.

- Постараюсь короткой дорогой. Как обогнем холмы, километров 15 надо пройти. Думаю к двум часам дня, выйдем к нам в село.

- Там вода-то водопроводная есть или колодцы? Людей и скотину надо напоить.

- И то и другое есть. Ты у меня отдохнешь, а к вечеру я тебя выведу к Малиновому Озеру, с этого городка начинается железная дорога. От туда до Кулунды доедешь.

- Хорошо. А эти тоже до Малинового Озера пойдут, - она кивает на колонну.

- Куда им деться. От нас дороги идут только туда, а там дальше в Россию по шоссейке, да по железке и выехать можно.

- И зачем нас так поделили? Кому мы переехали дорогу? Скажи, разве мы плохо жили, когда были вместе?

- Не плохо. Это все наши руководители... Зажрались все, нахапали добра и разъехались по разным национальным квартирам. Мать их...

- Я бы всю эту верхушку партии засудила, они преступники.

- Разве только в партии дело. В той жуткой системе, которую она создала.

Мы идем и перекидываемся фразами, что бы занять время.

- Ты договорился с ними об оплате?

- Зачем, они же русские, к себе на родину идут.

- Значит, с казахов бы брал?

- Смотря с каких. Казахи то разные. Со сволочей брал бы, точно, а с других... брать даже нечего.

- С нашей последней встречи, помнишь год назад, ты стал как то... суровее что ли.

- Понимаешь, за этот год произошло столько перемен. Они все коснулись нас. Мне кажется, мы все сразу внутренне постарели.

Весь наш поселок был проглочен массой животный, людей и техники. Я вывел первых беженцев на грейдерную дорогу и махнув вперед сказал.

- Вы уже в России, а по этой дороге дойдете до станции Малиновое Озеро и шоссейки. Это всего пять километров.