Из верхнего портоментала в нижний, служебный, можно попасть или по движущимся тротуарам террас и дальше - по эскалатору, или по винтовым трапам соединительных шахт. Леонид покинул каюту слишком рано - сразу, как только освободился от комбинезона, - тротуары еще не работали, было сумрачно, светились лишь синие орнаменты на бортовых ограждениях террас, оранжевые стрелы указателей, цветные диски сигналов. У входа в ближайшую шахту сигнал светился красным запретным огнем, и Леонид подумал, что запрет придется нарушить. Вспыхнул розовый овал двери - открылась чья-то каюта. Овал отразился в одном из зеркал противоположной террасы, угас, по мягкому тротуару неслышно двигалась фигура в белом. Леонид уже сошел на первые ступеньки трапа, когда фигура в белом стремительно пронеслась мимо. Кто-то из самых нетерпеливых пассажиров торопился в плавательный бассейн.

Служебный портоментал был уже освещен. По сравнению с верхним он выглядел строже. Здесь не было зеркальных простенков, изящных орнаментов, не было «зимних» садов и бассейнов. Широкие террасы простирались вдоль стен двумя ярусами. Внизу, на самом дне этого металлического ущелья, глянцево блестели четыре ствола путеводов. Сквозь прозрачные стенки стволов хорошо просматривались светлые шары-кабины, деловито снующие вдоль осевой линии корабля. Очевидно, шла смена вахт. Леонид засмотрелся на путеводы и едва не уехал обратно наверх - он спрыгнул с движущейся ленты тротуара, когда она уже начинала горбиться ступеньками эскалатора.

У входа в медицинский сектор Леонид замедлил шаг, оглянулся через плечо. Людей на террасах было немного, никто не смотрел ему вслед, однако он почему-то испытывал чувство неловкости и неудовольствия. Заходить к Балмеру не хотелось, но идти на попятный не позволяло данное Балмеру обещание.

Балмер стоял перед шахматным столиком. Заложив руки за спину, изучал расположение фигур. Лицо у него было большое, тяжелое и казалось чуточку высокомерным. Он заметил вошедшего Леонида, но отвлекся от своего занятия не сразу.

- Ну и как? - спросил он. Голос мягкий, доброжелательный.

- То же самое, - ответил Леонид.

Балмер внимательно посмотрел на него.

- Мне кажется, эффект «ощущения себя» значительно усилился, - добавил Леонид. - Логически это выглядело безупречно.

- Вы потребовали дать вам четвертую степень альбастезии?

- Я делаю все, что вы советуете, Балмер.

- Ну что ж… Прошу вас в диагностический кабинет.

Леонид вошел в уже знакомое ему помещение, разделся и сел в диагностическое кресло. Снял с подлокотника эластичную шапочку, усеянную внутри металлическим бисером датчиков, подумал, что все равно придется ее надевать, и надел. Окинул взглядом помещение. Кресло, ребристые серые стены и пульт в углу - больше ничего здесь не было.

Вошел Балмер.

- О, вы уже вполне освоились с оборудованием. Похвально.

Он поправил шапочку на голове пациента, прилепил к его голой груди, рукам и ногам несколько мягких присосок.

- Вы прекрасно сложены, Русанов. В античных пропорциях. Не помню, говорил ли я вам это в прошлый раз?

- Кажется, да. Но я не в претензии.

- Вы хорошо переносите комплименты.

- У меня к ним врожденный иммунитет.

- Ну это совсем ни к чему. - Балмер изменил наклон кресла, и Леонид почувствовал себя в нем удобнее. Руки удобно лежали на разведенных в стороны подлокотниках. - Да, не усложняйте. Пользуйтесь тем, чего вы пока заслуживаете. Лет двадцать спустя это пойдет на убыль.

- Комплименты или пропорции?

- То и другое. Хотя, комплименты, как правило, обладают несколько большим запасом живучести.

Балмер ушел за пульт, вставил ключ в гнездо на панели и чем-то там громко пощелкал. Ребристые шторы с шуршанием взлетели кверху, обнажив скрытую в стенах аппаратуру. Помещение стало неузнаваемым.

- Расслабьте мышцы, Русанов. Старайтесь глубоко дышать и думать о чем-нибудь постороннем. - Лицо Балмера приняло профессионально озабоченное выражение.

Балмер склонился над пультом. По щекам поползли разноцветные зайчики. Волосы у него были темные с проседью.

Леонид перевел взгляд в потолок и подумал, что все это зря. Балмер настроен скептически и, вероятно, тоже считает, что все это зря. И он не так уж не прав, потому что альбастезия прекрасно работает на скоростных кораблях, и за год (то есть, с тех пор как ее вообще применяют на межпланетных маршрутах) в психиатрической практике не было «альба-фантомного» прецедента…

- Вот и отлично, - сказал Балмер и опять что-то громко переключил.

- Это все? - спросил Леонид.

- Нет, мы повторим запись. На повторную запись уйдет больше времени. Так где вы на сей раз побывали? Вы понимаете, о чем я спрашиваю?

- Да, - сказал Леонид. Помедлил. - На сей раз я побывал на безлюдной планете Чантар. Занимался там рыбной ловлей, и меня преследовал прайд электрических львов.

- Гм… Электрических?

- Я называю их так по аналогии. Ведь есть электрические скаты, угри. Что здесь удивительного?

- Решительно ничего… Вы могли бы рассказать подробнее?

Леонид рассказал подробнее. Балмер, сидя за пультом, внимательно выслушал странную исповедь.

- Так… - подытожил он. - Значит, раньше вы ощущали себя просто зрителем, а теперь вы - деятельный участник альфа-фантомных событий… - Балмер что-то сделал на пультовой панели, подошел к Леониду. - Это прогресс, - сказал он, снимая присоски.

Леонид взглянул ему в глаза.

- Видите ли, Русанов. Когда я советовал вам четвертую, высшую степень альбастезии, я полагал, что нашел радикальный метод лечения… - Балмер запнулся. - Впрочем, вернее будет сказать, метод устранения вашего… гм… заболевания. Результат оказался прямо противоположным.

- Я могу одеваться? - спросил Леонид.

- Да. И подождите меня в приемной. - Балмер снова ушел за пульт, но ничего там не делал, только сидел и смотрел, как Леонид одевается. - Значит, львов было девять? Шерстокрылов, львов, круглотелов и…

- Колченогов, - сказал Леонид.

- Скажите, Русанов, вы не могли бы припомнить какое-нибудь не слишком ординарное событие в своей жизни, как-то связанное с этой цифрой? Подумайте.

Леонид добросовестно думал минуту.

- Нет, - сказал он. - Цифра «девять» не вызывает у меня никаких отчетливых ассоциаций. И неотчетливых тоже. Мне можно идти?

- Да. Подождите в приемной, пока я здесь немного поработаю. Если меня кто-нибудь спросит, передайте, что я очень занят.

Леонид вышел.

В приемной никого не было. «Все правильно, - подумал Леонид. - Я ведь единственный шизофреник на корабле». Он побродил по салону. Остановился у шахматного столика и посмотрел расположение фигур. Партия отложена с перевесом черных на одну пешку, но, если белый слон пройдет на с6, играть черными станет неинтересно. Леонид сел в глубокое кресло, развернул иллюстрированный журнал.

В приемную вошел-знакомый пилот из экипажа «Ариадны».

- Балмера нет?

- Балмер здесь, но просил передать, что очень занят.

- Жаль… - Пилот бросил взгляд на шахматный столик. - Мне скоро на вахту, и Балмер прекрасно знает об этом.

- Черные все равно проиграли, - сказал Леонид, листая журнал.

- Ты думаешь?

- Посмотри сам. Если белые пойдут слоном на с6, черные проигрывают ферзя.

Пилот посмотрел и спросил:

- А если Балмер так не пойдет?

- А что ему помешает?

Пилот не ответил. Леонид перевернул страницу.

- Да, пожалуй… - сказал пилот после минутного размышления. - Ну, я пойду. Перед вахтой надо побриться. И зачем я взял эту пешку?..

- Балмеру что-нибудь передать?

- Передай, что в конце моей вахты начнется этап последнего торможения. Ну, будь здоров.

Леонид не ответил. Пилот посмотрел на него и ушел. Леонид листал журнальные страницы, но думал теперь о другом. Об этапе последнего торможения, о Дальнем, о Надии и о ребятах из Проекта «Эхо Юпитера». Львы были где-то совсем далеко и уже не мешали. Мешал журнал, который бесполезно шелестел в руках, и мешала смутная цель ожидания Балмера…