В кафе за столом никого не было. Леонид огляделся. Кафе было полупустое, даже Апполо и Мергоб куда-то исчезли вместе с экзотическими инструментами. Леонид спрыгнул с платформы, и его окликнул издалека голос Надии. Они стояли группкой и поджидали его. Все были в полумасках. Кроме Дэна. Надия сказала, что сейчас погасят солнце, раздвинут стены и будет праздничный фейерверк.

И действительно, солнце начало меркнуть, погасло, и станы стали медленно расходиться, как раскрывающийся бутон. В зале вспыхнуло нижнее освещение, а наверху разверзлось черное звездное небо. Стены продолжали расходиться четырехлепестковым цветком, и появился, полосатый диск Юпитера. Музыка смолкла, люди замерли, подняв головы кверху. Леонид взглянул на Дэна. Дэн, скрестив на груди тяжелые руки, задумчиво улыбаясь, смотрел на Бригитту.

- Не туда смотришь, - негромко сказал Леонид. - Держи равнение на Юпитер.

Где-то очень высоко, в самом зените, появилось кольцевое туманное пятнышко, быстро наполнилось ярким сиянием и вдруг бесшумно взорвалось цветными султанами длинных огней. В зале все разом заговорили, запели, задвигались, а в небе творилось что-то немыслимое: извивались огненные узоры, мерцали пламенные полосы, взрывались сверкающие облака лучистых звезд.

- Значит, летим? - спросил Дэн.

- Да, - сказал Леонид. - Это необходимо…

- Сразу после праздников?

- Нет. - Леонид обнял его за плечо, оттеснил немного в сторону. - Ты будешь приятно удивлен. Мы летим завтра.

У Дэна вытянулось лицо.

- Завтра?..

- Совершенно верно. Я тебя отлично понимаю, но мы должны вылететь завтра. Ну, а сегодня… Сам понимаешь, Бригитте ни звука…

Дэн посмотрел на Бригитту, вздохнул. Посмотрел на Юпитер.

Надия обернулась, и Леонид увидел ее зеленые глаза, глядевшие на него сквозь прорези полумаски внимательно и понимающе. Он улыбнулся в ответ, а по спине прошел холодок. Он представил себе, как скажет ей завтра то, что сейчас говорил Дэну Фросту. «Понимаешь ли… Это просто необходимо». «Понимаю…» - ответит она и опустит глаза. «Но, если ты имеешь что-нибудь против, я могу отменить свой полет». - «Нет, отчего же, не надо. Правда, так будет лучше». Она умница, она понимает, что так будет действительно лучше… Где-то сказано о наказании за первородный грех: «Будете есть хлеб свой в поте лица своего». Какая замшелая чушь, однако! Древний мстительный бог придумал для разделенного надвое человечества более изощренную казнь. «Идите, - сказал он, - и в поте лица своего вечно решайте вечную проблему своих семенных отношений». И потирая руки, смеялся над человечеством…

Леонид закончил просматривать результаты математической обработки крамеровских наблюдений и потянулся было к отчетам Маккоубера, но в каюту вошел Дэн и объявил, что Юпитер уже на носу и пора готовиться к траверз-маневру.

- Быстро, - сказал Леонид, собирая отчеты.

- Преимущества новой техники, - сказал Дэн. - Это тебе не «Шкода» и не «Сузуки». «Тайфун» - хорошая скоростная машина.

- Прекрасная машина, - согласился Леонид. - И комфортабельная. Очень удобно летать без скафандров.

- Нет, - возразил Дэн. - Скафандры придется надеть.

- Может, не стоит? Я полагаю…

- Ты полагаешь. Здесь кто командир?

- Здесь ты командир.

- Тогда позволь мне выслушать твои соображения в скафандровом отсеке.

В тесном отсеке они помогли друг другу забраться в скафандры.

- Закрой гермошлем, - сказал Дэн.

Леонид закрыл.

- Связь? - спросили наушники голосом Дэна.

- Есть. Слышу тебя отлично.

- Давление воздуха?

- Есть. Полусуточный запас. Можно подумать, что ты затеваешь десантную операцию или что-нибудь в этом роде.

- Можешь открыть гермошлем. Нигде не жмет?

- Немного в плечах. Ощущения черепахи в панцире не своего размера.

- Потерпишь.

- Конечно. В общем-то я терпеливый.

- А я, значит, в частности.

- Да. Это становится символом всех научных профессий нашего века.

Коридор был узкий, пройти в пилотскую рубку можно было только по одному, и Дэн в белом скафандре проворно двигался впереди. Не задерживаясь, он с ходу нырнул в наклонную горловину овального люка, и, когда Леонид протиснулся в рубку, Дэн уже сидел в кресле первого пилота, слева, и застегивал на себе ремни. Леонид устроился в кресле второго пилота, справа. Кресла были одинаковые: высокие, чуть наклонные спинки, широкий разворот подлокотников с мягкими желобами для рук, а на концах подлокотников было что-то наподобие рукояток автоматических пистолетов - по три рукоятки на каждом конце, и держаться за них, наверное, было бы очень удобно. Леонид осторожно потрогал.

- Мне ничего здесь не трогать? - спросил он.

- Сколько угодно, - пробормотал Дэн из глубины шлема, окидывая взглядом показания неимоверного количества приборов.

- Так… Значит, дубль-система ручного управления отключена и первый пилот полностью монополизировал управление катером.

- Не говори мне, что это тебя удручает, - пробормотал Дэн. - Плохо слышу, включи скафандровую связь и проверь крепления ремней.

Леонид включил и проверил.

- А если у тебя случится приступ радикулита? - спросил он.

- Красная кнопка, - сказали наушники голосом Дэна. - Не туда смотришь - на пульте, прямо против левого подлокотника. Последнее средство. Но больше ничего, кроме рации, трогать на пульте не советую. Катер сам выйдет по вектору ослабления потенциалов поля тяготения.

- …И, жизнерадостно оглашая радиоэфир сигналами бедствия, озаряя пространство красивыми вспышками красных ракет, пойдет слепым курсом по пеленгу окраинных радиомаяков. Широкоплечие, изнывающие от скуки пилоты-перехватчики спасательной службы под завывание сирен бросят давно надоевшие нарды и домино и устремятся в увлекательную погоню.

- Ну, ну, занятно, - проговорил Дэн, включая экран переднего локатора.

- А потом, встречаясь с тобой в Форуме или в Зимней Пирамиде, герои-спасатели будут с непринужденностью старых знакомых стучать тебе в спину огромными кулаками и с лошадиным ржанием вопрошать: «Ну, как дела, крестник?» И начнут предаваться веселым воспоминаниям: «Я, значит, вспарываю люк форсаж-резаком и, что характерно, чувствую, реактор катера на пределе. Ну, думаю, влезу я внутрь, а он сейчас ка-ак шарахнет, и будет это не катер, а банка с мясными консервами. Ну, влез я, братцы, а этот тип глазами лупает и, что характерно, даже ремни не сбросил. Что же ты, говорю, сякой-такой, даже не расстегнулся! Беру его вместе с ремнями, волоку к входу, а он упирается, вроде бы как не в себе. Кричу Рэнду, чтобы волок второго, а этого - под зад коленом и прямо в лапы Сержу. Ну, отошли и только загнали шлюпку в вакуум-створ перехватчика, ка-ак шарахнет - и, что характерно, катер в куски. А этот тип потешно так проморгался и спрашивает: что это, говорит, там блеснуло? Мы так и попадали друг на друга и от смеха чуть концы не отдали. У Рэнда в скафандре даже термос с горячим какао лопнул, и, что характерно, грудь ему здорово обожгло. Перед этим он трижды лазил в горящий «Мальборо», и ничего, а тут с ожогами от шоколада в госпиталь угодил»… Скажешь, я неверно обрисовал ситуацию?

- Не знаю, - ответил Дэн. - У меня еще ни разу не было приступа радикулита.

- Ты какой-то сегодня… Ничем тебя не проймешь.

- Просто я не в восторге от нашей затеи. Сначала Маккоубер барражирует в облаке с известным тебе результатом. Теперь и тебя туда потянуло… А я гоняю катера и каждый раз не знаю, чем это кончится.

- Включи, пожалуйста, передний обзор. Летим, как вслепую.

- Почему вслепую? Летим, как положено, по приборам. Не надоело еще смотреть на Юпитер? - Дэн чуть повел кистью левой руки.

На экране переднего обзора словно распахнулся темный занавес, и Леонид на секунду зажмурился.

- Ух, ты!.. - сказал он. - Папаша совсем уже рядом.

Катер шел на Юпитер с солнечной стороны, и перламутровый блеск бело-зеленых, бело-голубых, нежно-розовых, желтых и кремовых облаков огромного шара немного слепил. Облака охватывали планету-гигант оплывающими поясами.