Однажды, возвращаясь из ресторана, он проводил девушку до двери квартиры и собирался уже возвращаться, но она не отпустила его руку, притянула к себе и найдя губами его нецелованные губы прильнула, заполнив полость рта нежным языком, запахом мятной жевательной резинки и сладостью неземного меда.

Строитель и сам не заметил как оказался в квартире американки. Балуясь девушка выхватила из белого нутра холодильника темную пузатую бутылку с высоким золотым горлом. Прошептала на ухо, что сегодня особый день и они будут пить только шампанское. Открыла с легким хлопком, налила в высокие розовые бокалы пенную золотую жидкость и он, никогда ранее не позволявший нарушение заветов Аллаха, выпил бокал до дна, ощутив щиплящий вкус винограда с легкой горчинкой. Потом они выпили еще и он, осмелев, ощущая мягкое головокружение и необычную смелость, веселую раскованность в действиях и чувствах сам поцеловал мягкие, податливые, отдающиеся губы.

После третьего бокала, отозвавшегося в полумраке комнаты мелодичным звоном, девушка протянула к нему обнаженные руки, сняла темный вечерний пиджак, кинула неглядя назад, прямо на пол. Прильнула всем телом. Он обнял, нежно-нежно, подобно тому как делал многократно во снах, провел жадной рукой с трепещущими паьцами по спине, бедрам, груди, ощутил напрягшиеся виноградинки сосков.

Открытое черное платье с шерохом поползло вниз, когда Строитель медленно сдвинул узенькие бретельки с покатых, покрытых атласно шелковистой кожей плеч, обнажив нагую, неприкрытую, высокую, упругую грудь, вздымаемую прерывистым дыханием. Упало к ногам. Девушка стояла прекрасной статуей, прикрытая только небольшим лоскутом кружевного черного шелка в самом сокровенном, тайном, заветном, притягивающем его взгляд месте. Он ненасытно целовал ставшее вдруг доступным тело, не веря все еще в свершающееся и плоть его разрывалась от желания.

Руки девушки выдернули из брюк Строителя рубашку, растегули пуговицы, стащили, откинули прочь...

- О, милый! Мой шейх... Мой повелитель... О, мой сказочный принц... Я так люблю тебя.! О, какое у тебя прекрасное тело, стройное, смуглое, безволосое... О, я уже обожаю твое тело. - Ее губы впивались в его соски, опускались все ниже и ниже. - Твои губы... полные, страстные, нежные доводят меня до безумия, целуй меня, целуй же... Я в восторге от твоей девственной неопытности, меня возбуждает твое смущение... Не робей - бери меня...

В ответ Строитель целовал тело американки, плечи, грудь, а она тем временем распустила его пояс и он, перешагнув через оказавшиеся на полу брюки, стоял перед ней в легких белоснежных хлопковых трусиках, слегка отопыренных восставшей плотью. Девушка опустилась на колени, словно языческая жрица перед божеством и запустив пальцы под легкую ткань одним движением стянула ее вниз.

Что произошло? Куда делся восторг? Почему она замерла с удивленно раскрытыми алыми губами и широко распахнутыми глазами? С дурацким видом обманутого ребенка которому вместо ожидаемой конфеты подсунули пустую обертку? По инерции Строитель еще продолжал гладить и целовать ставшее неожиданно резиновым, переставшее отвечать на ласки тело...

- И это все...? И это... это все...что у тебя есть? Этим писюном ты собирался удовлетворить меня? Да у детишек в киндергардене больше твоего!, Девица зашлась в смехе, она тыкала пальцем в его мужское естество, изгибалась, заходилась от смеха. Небрежно, двумя пальчиками с наманекюренными коготками взяла, покачала.. Он не выдержал муки... и разрядился ей в лицо, на грудь ...

- Ах, ты не можешь удовлетворить бедную девушку, обманщик, так еще и плюешься... Молыш, тебе просто необходимо сначала подрасти..., - Заливалась американка.

Когда он отвесил первую пощечину, ей, впрочем, стало совсем не до смеха. Его обуяла злость, яростно хлестал по кукольному личику, размазывал рукой разлетающиеся из глаз слезы, зажимал второй ладонью рвущийся наружу вопль.

- Заткнись! Или я убью тебя! - Пршипел, зверино ощерясь.

Она замолчала испуганно, заткнулась мгновенно, закивала головой, видимо прочитала в его глазах нечто такое, что парализовало, заставило подчиниться. Тогда он схватил так обожаемые ранее волосы, сгреб в горсть, притянул вплотную, заставил делать то, что видел на страницах хранимого в самом потаенном месте журнала. Жестко и зло, думая только о себе и своем удовольствии.

Строитель насилывал студентку до утра, а если та пыталась вырваться, также зло и жестоко избивал, покорял своей воле. Ненависть возродилась в его душе, расцвела, взросла и уже никогда не покидала сей приют.

Под утро, отшвырнул тихо скулящую девицу, подобрал раскиданную по полу одежду и вернулся к себе. Принял душ. Заварил и выпил крепчайший кофе. Быстро собрался, оставив навсегда купленное одеяние неверных, одел хранимое в шкафу родное, то в чем приехал и навсегда, по тогдашнему глубокому убеждению, покинул Париж.

Он вернется в Город Любви вместе с восьмифунтовыми бомбами, рассчитанными на убийство как можно большего числа людей. Взорвет во имя Аллаха урны на бульварах, прямо среди толчеи бестолковых туристов, рванет вагоны поездов и станции метро - калеча трудовой люд спешащий домой после нелегкого рабочего дня, загремит и полыхнет огнем возле музеев, в тихих аллеях прибежищах влюбленных парочек. Строитель начнет мстить.

Диплом Строитель получил в Бейруте, с отличием, первым на курсе. Именно в этом городе Строитель встретил людей из разных стран, понимающих и разделяющих его ненависть к неверным. Главное, Учителей, разъясняющих и направляющих, проливающих свет на ищущих истину. Укрепился в Вере.

В неторопливых, обстоятельных беседах открывался строителю страшный заговор Запада против мира Ислама, мира единственно истинной Веры. Заговора, охватившего не только Запад, но вовлекшего в свои ряды недостойных, усыпленных сладкими посулами, смягчивших свои сердца мулл и улемов. Заговор презренных евреев и нечистивых христиан, покоряющих мусульман, заставляющих отдавать за бесценок природные богатства, нефть, газ, что еще страшнее - терять свое естество, природу, культуру, религию перед волной неподребности, порока, безнравственности, идущей с Запада. О, как он понимал эти слова.

Когда произошла трагедия с отцом, именно Учителя объяснили ему, еще сомневающемуся, что отец, святой человек, истинный мусульманин, погиб от руки Запада, его техники, его людей. И месть в этом случае обязательна и священна. Строитель оплакал отца, похоронил с почестями и вернулся в Университет доучиваться.

Постепенно Строителя вводили в дела тайной организации, не сразу, только убедившись в верности делу, шаг за шагом. Проверяя волю к борьбе раскрывали планы великого сражения за Всемирный Халифат. И появились среди друзей Строителя хитроумный Врач из Палестины, мудрый Шейх из Каира, верный и надежный Ахмат из Пакистана, строгий воин Хатта из Иордании.

- Наша задача, - Объясняли Учителя, - Не создавать новые центры и организации для борьбы с неверными за великую Идею, но объединить под зеленым знаменем Ислама всех уже сражающихся. Так легче бороться. Ведь одному мусульманину ближе дело "Хамаса", и он вступит в его ряды, второму по нраву настойчивость и бестрашие "Братьев мусульман", третьему - нравятся идеи "Фатх". Зачем же разделять борцов?

Ноборот, нужно, пусть негласно, но объединить всех сражающихся в единую, базовую, основную организацию - "Основу". Тогда вместо одного фронта, который мы способны открыть и поддерживать, получим - массу фронтов борьбы с неверными.

Не давать им покоя, распылять их силы, разообщать усилия, - вот наша единая цель. Если в боях побеждают евреи в Израйле, то пусть христиане в Европе не только не помогают им, но свзывают руки, сковывают усилия, мешают их битве. А мы станем в это время изгонять христиан из пригородов Англии.

- О, мудрый Учитель! Разве возможно подобное? Ведь неверные в Европе поддерживают борьбу презренных иудеев, - Не выдержал Врач.

- Ты, сын, прав, говоря о дне сегодняшнем, а я, - о дне завтрашнем. Да, сегодня маленький Израйль в окружении бесчисленных мусульманских народов вызывает сочувствие и поддержку развращенных демократией европейцев. Они проливают горючие слезы о несчастных евреях, публикуют статьи в газетах в их поддержку, показывают репортажи по телевиденью, проходят маршами с произрайльскими лозунгами и флажками.