даже в воспоминаниях дяди много чего про него расписано... - Какой ужас. Эти денежки испарились как дым. - Ничего не испарилось, мы все продадим в Питере и выручим деньги... Так что начинай паковать, а мне за эти несколько дней надо успеть продать мебель, ее наверно ни к чему везти с собой и еще, заказать машину. Таська понуро опустилась на пол, вздохнула и начала складывать пачки книг. Мебель я продал довольно легко с помощью соседки Марии Кругловой. Она сумела растолкать ее своим знакомым. Последний день мы с Таськой спали на полу. Все вещи втиснули в огромный рефрижератор, который почему то подсунули мне в транс агентстве. Толстый неулыбчивый шофер закрыл на замок задние двери и покосился на Таську. - Вы тоже с нами? - А куда же мне? У нас ценный груз, а мы при нем. - Ну... ну..., залезайте в кабину. Я все волновался, не напакостит ли мне Конюх на последок, но видно повезло. До Питера мы доехали почти за два дня. Машину подогнал к дому отца и я пошел посмотреть дома ли он. На звонок вышла жена. - Саша? Приехал? - Здравствуйте, Любовь Павловна. Там я привез вещички дяди. Не возьмете себе часть? - А что ты привез, мебель, ковры, хрусталь? - Нет. Это очень старинные антикварные книги. Некоторым даже цены нет. - Ну конечно, Саша, сгружайте и положим к нам. Я сейчас маленькую комнатку приберу, туда все и сложим. - В маленькую комнатку может не поместится... - Так много? - Там полный рефрижератор. - Я не могу столько взять... - Хорошо, возьмите сколько можете. - Тогда давайте заносите в квартиру. Я сейчас мужа разбужу, пусть поможет. Вышел сонный отец и вяло со мной поздоровался. - Чего там нести, давай. Мы два часа таскали книги в квартиру отца. Таська носилась по лестницам, как угорелая. - Осторожней, тут книги написанные самим германским императором... Осторожно... Но уже поздно, у отца лопнул шпагат и огромные фолианты покатились по ступенькам. Таська чуть не с воем собирает книги и, прижав часть к груди, тащит на верх. Наконец комната забита и Любовь Павловна закрыла дверь. - Все. Остальное увозите. - Но там еще много. - У меня не камера хранения. Если бы этим вещам не было цены, я бы их вообще не взяла. - Хорошо. Пошли, Тася, нам надо домой... - Здесь же еще много места... - Пошли, пошли. Шофер уже злобно на нас косится. - До свидания, ребята, - кричит уже в дверях Любовь Павловна. - До свидания. Мы спустились до самого рефрижератора и тут Таська выкатила волну гнева. - Стерва..., клубок червей..., котелок сажи... - Остановись. - Да как же можно. Слушай, - она даже встала, - а эта... не украдет у нас книги. - Почему? Они же наши. Шофер высунулся в окно кабины. - Ну что вы там решили? - Поехали ко мне домой. Свою комнату, я затолкал как мог, под самый потолок книгами и коробками с вещами, оставив только два прохода до письменного стола и кровати. Таська первая

упала на подушку и мгновенно заснула. Хоть я и устал, но мне спать не хотелось На глаза попался картонная коробка, осторожно перетащил ее на письменный стол и открыл. Здесь папки, не показанные Коняеву в Смоленске. Достаю уже знакомую по ядерным отходам и осторожно перелистываю несколько страниц. Совершенно секретно. В ЦК ВКП(б) т. Козлову Ф. Р. от директора п/я 48346 т. Никишева С.Т. г. Ленинград. 08.05.64г. Пояснительная записка. Уважаемый, Фрол Романович, вы просили некоторые цифры по радиационному фону побережья Васильевского острова. С помощью 4 отдела КГБ удалось произвести замеры. Выяснилось следующее: 1. Участок от Галерного канала до залива и по длине почти километр от завода имеет в некоторых местах повышенный фон до 800 мк.рен/час, на остальных колеблется от 100 до 600. 2. Участок вдоль Наличной улицы до самой реки Смоленки имеет умеренный фон от 20 до 100 мк.рен/час. За рекой Смоленки до Невы в норме. Специалисты утверждают, что пониженный фон вдоль побережья залива, вызван тем, что вода вынесла часть зараженного материала в Финский залив. 3. По прежнему работают цеха по изготовлению бетонных изделий и камнедробильный, который перемалывает готовый бетон в мелкий щебень. Фон в цехах очень высок, достигает до 1000 мк.рен/час 4. Решением 4отдела НКВД еще в 1954году, приказано машины развозившие вдоль побережья крошки бетона, мыть на острове Декабристов у берега Невы. Фон здесь до 200 мк.рен/час. Директор завода т. Никишев С. Т.............................../ Подпись/ 08.05.64г. Здесь еще один образчик документа. Это технологический проект... На полусгнившей

кальке, кое где проклеенной на сгибах полосками бумаги, описан процесс изготовления бетона и превращения его в обломки и крошку. Самое интересное было вначале кальки. "... Жидкие радиоактивные отходы, вместо воды, замешиваются в цементный раствор в соотношении..." Вот как делали бетон. Мои глаза слипаются и голова медленно падает на стол. Я проваливаюсь в сон. Мы опять в институте. Таська сидит рядом со мной и вертится, как на раскаленной сковородке, ее распирает поделиться новостями с знакомыми ребятами. - Тася, сдержись, пожалуйста, не рассказывай, что мы привезли. - Сашенька, только Кирочке и Вале, они мои лучшие подружки. - Тася, никому. На перерыве Таська удрала в туалет и пропадала до начала занятий. Она примчалась

раскрасневшаяся и плюхнулась рядом. - Все таки растрепалась... - Сашенька, Кира и Валя не расскажут никому. Я с них взяла честное слово. - Я на тебя обиделся. - Сашенька, - Таська прижалась к моему боку. - Уважаемая, - услышали мы бас лектора. Он тыкал в нас пальцем. - Мне подождать вас или вы выйдите... - Можно не ждать, профессор, я готова, - с вызовом огрызнулась она. Часть зала прыснула. Он внимательно поглядел на нее, как бы запоминая для будущих экзаменов и продолжил свою лекцию. В конце дня ко мне подошел Георгий, парень из нашего потока. - Эй, Саша, говорят, ты получил огромное наследство, чемодан денег, золото, бриллианты, картины. Поделись с бедным студентом... - Кто это говорит? - Да весь факультет гудит. - Зря языки чешут. - Ладно, нечего претворятся, точно ведь что то перепало. Дай хоть трешку. - Гошенька, иди-ка ты подальше... - Жадоба ты, а не мужик. Рядом стоит Таська, краснее гуще кровавого рубина. Я отвернулся от нее.

Она идет рядом, как побитая собака и понуро смотрит в землю. Так мы молча дошли до моей коммунальной квартиры. В парадной Таська задержалась. - Извини, Саша. Дура я. Поверила подругам... Клянусь, больше никогда в жизни... - Слушай, я голодный как черт. Где то там на кухне у меня осталось немного картошки. Поищи ее... Она взвизгнула и бросилась мне на шею и вдруг заплакала. - Я... думала..., что ты... со мной... насовсем. - Куда же от тебя деться? Ты хочешь чтобы я тебя простил? - Хочу, - всхлипывает она. - Тогда нужно самое дорогое и самые интересные документы перенести к тебе домой. - Я все сделаю. Мама сохранит все. - Теперь, мир, но... надо исправлять, что мы натворили. Все знают теперь, что у нас что то есть. Поэтому нам надо разделиться, один в институте, другой караулит

здесь... - Я на все согласна. Нам не пришлось ходить по букинистическим магазинам, букинисты нашли нас. Огромный дядька пер на меня в дверях большим животом. - Это ты, Александр? - Я. - Говорят у тебя много книг, я хотел бы посмотреть. - Кто говорит? - Да батяня твой. - Что это значит? Отец книги продал? Но они же мои. - Меня ваши взаимоотношения не интересуют. Где книги? - А ну пошел... Толстый живот толкнул меня в коридор и тут я рассвирепел. Схватил его за руку и крутанул вправо, мужика развернуло на стенку и тут я заломил ему руку так, что он заорал. - Больно, отпусти. Вышвырнул его в открытую дверь. Только подошел к двери своей комнаты, как опять раздался звонок в дверь. Я вернулся. Тот же мужик стоял у двери и потирал плечо. - Извини, пожалуйста. Я к тебе с предложением. Хочу купить у тебя книги. Твой отец сказал, что ты их можешь продать. - Если скажешь честно, сколько уплатил отцу, покажу книги, если соврешь, выкину с лестницы. Парень колеблется, но потом видит, что я оглядываюсь на телефон висящий на стене, говорит. - Десять тысяч сто восемьдесят рублей. - Надул, стервец. Мне за них предлагали в несколько раз больше. - Это кто же? - Был такой из Смоленска, Альфред Моисеевич. Мужик застыл как столб. - Врешь. Когда ты его видел? - Почти две недели назад. - Так. Значит жив курилка. Ладно, я согласен, я надул твоего отца, но... пойми с