— Мне нужен отчёт от Паппапа и Амиры, будь так любезен.

Послышалась очередная быстрая серия взрывов. Корабль накренился, и балластные насосы загудели, восстанавливая нужный крен.

— Наступает фронт погоды, — пробормотал Ховелл. — Туман уходит.

— Видимость? — Спросила Бриттон.

— Поднимается до пятисот ярдов.

— Положение военного корабля?

— Не меняется, две тысячи двести ярдов, ноль-пять-один.

Порыв ветра мощно ударил по кораблю. Затем раздался сильный, гулкий рокот, отличный от всего того, что МакФарлэйн слышал раньше. Ему показалось, что судно содрогнулось до основания.

— Корпус ударило об утёс, — тихо сказала Бриттон.

— Мы ещё не можем двигаться, — откликнулся Глинн. — Корпус выдержит?

— Какое-то время выдержит, — без всякого выражения ответила Бриттон. — Наверное.

На дальнем конце мостика отворилась дверь, и вошла Рашель. Она осмотрелась яркими встревоженными глазами, быстро схватывая ситуацию. Подошла ближе и встала рядом с МакФарлэйном.

— Гарзе следует опустить эту штуку в трюм прежде, чем нас перфорируют, — пробормотала она.

Раздалась очередная серия взрывов, и метеорит опустился ниже. Его основание теперь скрывалось внутри корпуса судна.

— Доктор МакФарлэйн, — не оборачиваясь, произнёс Глинн. — Как только метеорит будет закреплён в трюме, он поступает в ваше распоряжение. Я хочу, чтобы вы и Амира наблюдали за ним двадцать четыре часа в сутки. И дайте мне знать, если что-то поймёте в природе метеорита, или почувствуете смену его состояния. Я не желаю от этого камня никаких сюрпризов.

— Не вопрос.

— Лаборатория готова, и над резервуаром с метеоритом выстроена платформа для наблюдений. Если вам что-нибудь понадобится, обращайтесь сразу.

— Ещё молнии, — перебил его офицер. — В десяти милях.

На какое-то время наступила тишина.

— Давайте быстрее, — неожиданно сказала Бриттон Глинну.

— Не могу, — пробормотал Глинн, чуть ли не рассеянно.

— Видимость — тысяча ярдов, — сказал офицер. — Скорость ветра усиливается до сорока узлов.

МакФарлэйн сглотнул. Работа продвигалась вперёд с такой предсказуемой точностью часового механизма, что он оказался почти этим убаюкан и начисто забыл об опасности. Он вспомнил вопрос Ллойда: А что ты скажешь по поводу этого эсминца, вон там? И в самом деле, как Глинн собирается решать эту проблему? Он задал себе вопрос, чем занимается Ллойд внизу, в тёмных каютах. МакФарлэйн поразмыслил, с на удивление маленьким сожалением, о возможной потере своих семисот пятидесяти тысяч, учитывая то, что он сказал Ллойду. Едва ли это имеет какое-то значение в данный момент — теперь, когда у него есть камень.

Новый треск взрывов, и титановые балки разлетелись во все стороны, скользили и прыгали по палубе, рикошетом отскакивая от поручней. До МакФарлэйна донёсся звук падения невидимых балок, что летели в глубину трюма. Время от времени по окнам мостика постукивали камешки, которые нарастающий ветер сдувал с близкого обрыва. Собирался нешуточный panteonero.

Пискнула рация Глинна.

— Ещё два фута, и можно плыть, — донёсся металлический голос Гарзы.

— Оставайся на этой волне. Я хочу, чтобы ты докладывал о каждой ступеньке.

Отворилась дверь, и на мостике, протирая глаза и зевая, показался Паппап.

— Видимость — две тысячи ярдов, — сказал офицер. — Туман быстро уходит. Визуальный контакт с военным кораблём может наступить каждую секунду.

МакФарлэйн услышал раскат грома. Он был заглушен очередным мощным гулом, когда корабль во второй раз поцеловался с обрывом.

— Поднимайте обороты главного двигателя! — Рявкнула Бриттон.

К какофонии звуков добавилась новая вибрация.

— Ещё восемнадцать дюймов, — донёсся голос Гарзы, который стоял на главной палубе.

— Молния в пяти милях. Видимость — две тысячи пятьсот ярдов.

— Затемнение, — сказал Глинн.

В мгновение ока ярко освещённая палуба окунулась в тьму — на корабле выключились огни. Освещение с надстройки отбрасывало тусклое свечение на метеорит, чья верхушка теперь была едва заметна. Корабль содрогался, но МакФарлэйн при всём желании не смог бы сказать, от чего — от спуска ли метеорита, от волн ли, которые бьют в борт, или из-за ветра. Очередная серия взрывов, и метеорит опустился ещё ниже. Сейчас выкрикивали распоряжения и Бриттон, и Глинн; настала та неловкая минута, когда у судна, казалось, имеется два капитана. По мере того, как туман уходил прочь, МакФарлэйн видел, что пролив представляет собой неразбериху белой пены, что качается на волнах — вверх-вниз. Взгляд оставался прикованным к ночному морю за окном в ожидании, когда там материализуется острый нос эсминца.

— Шесть дюймов, — произнёс по рации Гарза.

— Готовьтесь закрыть люк, — сказал Глинн.

Юго-запад прошила очередная вспышка молнии, за которой последовал слабый грохот.

— Видимость четыре тысячи ярдов. Молния в двух милях.

МакФарлэйн заметил, что Рашель крепко ухватила его за локоть.

— Боже, это слишком близко, — пробормотала она.

И наконец, момент настал: эсминец материализовался справа по носу, тусклая россыпь огней, мерцающих в шторме. Пока МакФарлэйн продолжал пялиться в ту сторону, туман с далёкого корабля слез совсем. Эсминец стоял неподвижно с пылающими огнями, будто во всеуслышание объявляя о своём присутствии. Очередной взрыв, и танкер ещё раз содрогнулся.

— Он внутри, — донёсся голос Гарзы.

— Задраивайте механические люки, — живо сказала Бриттон. — Сбрасывайте швартовы, господин Ховелл. И побыстрее. Выходите на курс один-три-пять.

Новая серия взрывов, и толстые канаты, которые удерживали корабль у скалы, опали, нерешительно качнувшись к обрыву.

— Руль пятнадцать градусов вправо, курс один-три-пять, — сказал Ховелл.

Лишь чуточку дальше чем в миле от них, команданте Валленар мерил шагами свой собственный мостик. Помещение оставалось ненатопленным и, как он предпочитал, с минимумом офицеров. Валленар уставился в передние окна по направлению к castillo «Рольваага», к его полубаку. Сквозь истончающийся туман он едва мог что-либо рассмотреть. Затем он резко повернулся к oficial de guardia en la mar, к рулевому офицеру, стоявшему в радарной нише. Валленар склонился над его плечом, чтобы внимательно посмотреть на экран инфракрасного радара, который был направлен на танкер. Очертания судна не показали ему ничего такого, чего бы он не знал раньше. Они не ответили ни на один из его вопросов. Почему корабль оставался пришвартованным к берегу? В надвигающемся шторме оставаться всё опаснее. Могут ли они пытаться перенести метеорит на судно? Но нет — прежде чем надвинулся туман, он видел, как безрезультатно сражались они с ним в сердце острова. Даже сейчас он слышал оттуда яростное рычание машин. И радио на берегу по-прежнему безумолчно трещало. Тем не менее, казалось глупым подвергать корабль опасности, оставляя его на привязи у самого берега. А этот человек, Глинн, отнюдь не глуп.

Тогда что же происходит?

До того, сквозь шум ветра, он различил звук лопастей вертолёта, который завис неподалёку, приземлился и затем улетел обратно. Валленар слышал звуки близких взрывов — намного менее мощных чем взрывы на острове, но, очевидно, исходящих откуда-то неподалёку от танкера. Или, быть может, с него самого. Несчастный случай на их корабле? Есть жертвы? Быть может, Тиммер завладел оружием и попытался бежать?

Валленар отвернулся от древнего зелёного экрана радара и пристально всмотрелся во мрак. Сквозь мерцающие клочки тумана и мокрого дождя ему показалось, он увидел огни. Туман поднимался, и вскоре «Рольвааг» окажется в пределах видимости. Валленар крепко зажмурился, затем снова открыл глаза. Огни исчезли. Ветер со свистом и воем силился столкнуть эсминец с места. Валленар и раньше слышал такой вой. Это panteonero.

Команданте уже проигнорировал несколько приказов возвращаться на базу, каждый из которых звучал всё настойчивей, всё более угрожающе. Это коррупция, это подкупленные чиновники пытаются его отозвать. Матерь Божья, да в конце концов они же сами его и поблагодарят!