- Пора, товарищ капитан, пора, - нетерпелив Нечаев.

- Нет, еще немного. Нам включать акустику еще нельзя, он, гад сразу же уловит.

Время течет очень медленно, я прикидываю, где же лодка теперь должна быть. Либо она попадет в зону охвата акустики Курицына, он спрятан под корабль - цель для артиллеристов, либо в мою. Пожалуй, пора.

- Акустики, включайтесь, ищите цель.

И тут же раздался голос акустика.

- Цель вижу. Левее семь градусов, от нас пять кабельтовых.

Ах ты хитрая, скотина...

- Проверьте, по каталогу, чья лодка?

- Типа "Морской волк".

- Отлично. Боевая тревога. Минеры, приготовить учебные торпеды. Двигатели включить, отсоединить кормовые и носовые, очистить палубу от всякой рухляди. Радисты сообщите пятому, что я атакую подводную лодку, прошу идти ко мне на помощь.

Катер ожил, полетели в воду щиты, веревки, заработали двигатели и мы стали выводить катер из тесного строя покойников и разворачивать на цель.

- Торпеды готовы, - слышен голос минера.

- Держите курс. Так. Внимание. Первая, приготовились, пли. Вторая, приготовились, пли.

Две длинных сигары выпрыгнули с палубы и плюхнулись в воду.

- Лодка нас поймала, пытается от нас уйти, она разворачивается на выход из Белого моря, - сообщает акустик. - Торпеды приближаются к ней.

- Не уйдет. Гордон сделал ошибку, он повернулся к торпедам кормой.

- А если бы носом? - удивляется Наумов. - Торпеды то все равно самонаводящиеся.

- Вот если бы он повернулся носом, то еще потягался бы с нами, мог бы их и сбить своими торпедами или поквитаться с нами, но повернувшись к нам носом, он бы упустил время - возможность удрать. Молчок, тихо.

Мы ждем. Я вцепился в ларингофон и чуть не раздавил его пальцами.

- Слышен хлопок и скрип, - говорит динамик.

- Только один.

- Один. Звуков второй торпеды не слышно.

- Где же вторая?

- Скорость лодки упала, - сообщает акустик и достигла 11-12 узлов.

- Ага, все таки подбили, скотину. Наверно наша торпеда повредила один из винтов, а вторая была отброшена струями воды и ушла в ил.

Винты же нашего катера работают на полную мощь. Шторм около четырех баллов и мы жмем под двадцать узлов.

- Акустики направляйте нас.

- До лодки четыре кабельтовых...

Проходит десять минут.

- Три кабельтовых...

- Там губа..., Мезенская губа, - тревожно смотрит на карту Наумов. Они идут к ней.

- Пусть идут. Перед ней Курицын. Он сейчас буде утюжить перед ней море., поэтому они и свернули туда. До Баренцева моря подбитым уже не дойти.

- Два кабельтовых, - слышен голос... - Лодка делает разворот на 50 градусов.

- Они входят в губу, - нервничает Наумов. - На что надеются?

- Только бы успеть, чтобы они к нам мордой не развернулись. Иначе с отчаяния, устроят ответную атаку.

Мы сворачиваем уже в знакомую губу. Здесь чуть потише и наша скорость сразу возросла. Мы уже даем 25 узлов.

- Один кабельтовый...

- Приготовить носовые бомбометы. Кормовые сбрасыватели приготовить тоже.

- Лодка пытается развернуться, - сообщает акустик. - Пол кабельтова...

- Все, это ее конец. Носовые, огонь.

Вихрем взметнулись ракеты и стали падать в воду. Глухие разрывы понеслись по морю, над поверхностью вздулись горбы воды и тут... я почувствовал что то не то. Черно-коричневая муть, с бесконечно лопающимися пузырями, поплыла над поверхностью моря.

- Химическая атака, всем одеть противогазы.

Завыл сигнал химической тревоги. Матросы спешно переодеваются. Мы тоже накидываем прорезиненные плащи и натягиваем противогазы.

- До цели сто метров... - занудливо сообщает динамик.

- Приготовить кормовые. Внимание, пошли...

С кормы в воду валятся бочки мин. Сзади нас поднимаются огромные бугры воды и опять всплывает какая то коричневая гадость и бешено пузырится.

- Поворачиваем, - командую рулевому, - на 180 градусов, назад.

- Цель остановилась, по моему они поднимаются, - сообщает акустик.

Огромная длинная сигара диаметром метров 12 и длинной около 130 выступает над водой в трехстах метрах. На мостике появляются люди и начинают нам махать белыми тряпками. Из лодки как тараканы ползут и ползут люди и вскоре палуба начинает наполнятся ими.

- Чего это? Сдаются или нет, непонятно что то. Мы же их даже поразить не могли, попугали только. Может это провокация, для страховки, пальнуть из орудий..., - неуверенно мычит через противогаз Наумов.

- Нет. Видно, что то с лодкой в этих водах произошло.

Вокруг субмарины зловеще пузырится в ода и вдруг она вздрагивает, еще раз... и начинает медленно кормой погружаться в воду.

- Лодка погружается..., - удивляется Наумов. - Смотрите они прыгают с нее... Неужели мы ее здорово ковырнули. Это же скандал...

- Быстрее к ним, может кого-нибудь и спасем.

Люди прыгающие с лодки, в воде ведут себя странно, они хватаются за глаза, или начинают бешено молотить по воде руками, дико кричат и тут же вяло расслабляются, им на дно не позволяет опустится надувные жилеты. Вода дошла до верхней палубы субмарины, и все матросы и офицеры с нее стали бросаться в море. Катер старается приблизится. Мы бросили несколько концов в воду, а "кошку" удачно закинули на мостик. По этому тонкому тросу к нам перебралось несколько человек. Те, кто зацепился за канаты и которых удалось поднять из воды, корчились от боли на палубе нашего катера. Лодка стала быстрее погружаться.

- Рубить "кошку", рулевой, катер дальше от лодки.

Мы спешно отходим от тонущей субмарины. За нами по воде тянутся и затихают тела моряков... Лодку начало переворачивать, корма ушла под воду и нос задрался. Опять, что то ухнуло и, неожиданно качнувшись, она стремительно ушла под воду. Вокруг плавали оранжевые жилеты, поддерживающие мертвых матросов. Они все погибли в этих ядовитых водах и извергающихся газов.

- Двадцать градусов правее, полный ход.

Мы стараемся уйти от этого жуткого коричневого пятна. На палубе по прежнему, орут и корчатся поднятые из этой помойки люди.

Наконец мы вырвались на чистую воду.

- Конец, газовой атаки. Всем провести дезактивацию костюмов. Промыть катер забортной водой и... заодно пленных. Раненых, трогать только в перчатках. Наумов, - уже тише говорю своему помощнику, - не пострадавших пленных, вниз, приставь караул. Этих несчастных, что на палубе, как следует промыть и оказать помощь. Я запрошу базу, чтобы дали добро их доставить в Архангельск.

- Есть.

Через час я уже точно знал, кто из пленных в каком состоянии, их у меня: семь человек здоровых и 26 пострадавших. База дала разрешение на их доставку в Архангельск.

Передо мной чуть потухший седой человек. Лейтенант Самоваров за его спиной.

- Спроси, не он ли капитан Гордон?

Самоваров переводит.

- Он говорит, да.

- Что произошло с лодкой?

- Торпедой поврежден правый вал, а потом... уже здесь, произошло что то непонятное... не выдержали носовые торпедные аппараты. На глазах изумленного экипажа их латунные люки развалились и шипели от забортной воды как от кислоты...

- Сумел ли экипаж заглушить ядерный реактор?

- Он не знает, но предполагает, что не успели.

Значит еще одна ядерная помойка. Белое море уже не спасти и на тысячу лет.

- А как ядерные торпеды?

- Так и лежат на месте... Но он не знает, не разложатся они, как латунные люки...

- Ясно. Тащи его опять к пленным.

Мы идем полным ходом к городу. Под вечер я получил неожиданную шифровку от начальника штаба.

"Иван, Таню взяли в Архангельске. Будешь там, помоги. Она в КПЗ-3. Георгий".

Черт возьми, все таки попалась.

- Лейтенант, - обращаюсь к Наумову, - Таню арестовали.

- Не может быть?

- Она в Архангельске, должна была ознакомить комиссию ООН о состоянии Белого и Баренцево моря. Ей наверно этого не дали...