Ноэль сидела напряженно, не позволяя своей спине коснуться стула.

– Вы выглядите лучше, отдохнувшей с прошлой ночи.

Какая же она лгунья, презрительно подумала Ноэль. Неужели она думает, что я не смотрелась в зеркало?

– Знаете ли, мы здесь живем очень просто, – четко продолжала Констанс, – итак, вам нет необходимости волноваться о толпе людей, которая может к нам нагрянуть. Думаю, что это очень утомительно стараться поддерживать беседу с кем-то, кого вы абсолютно не знаете.

Констанс медлила, явно ожидая какого-то ответа от своей гостьи, но Ноэль хранила каменное молчание. Глаза Констанс в уголках немного сузились, но она продолжала свой монолог, в столь же очаровательной манере, с какой говорила с того самого момента, когда Ноэль вошла в комнату. – Позвольте мне познакомить вас с нашим повседневным укладом, чтобы вам было здесь уютно. Завтрак подают в вашей комнате всякий раз, когда вы об этом попросите. Ланч – в час дня, а обед – в семь вечера. Их мы проводим в столовой. Чай – в четыре часа. Я хочу, чтобы вы отдыхали и хорошо проводили время, пока будете здесь гостить, моя дорогая. Чувствуйте себя, как дома, исследуйте дом и сады. Они в это время прекрасны, ведь почки только начинают раскрываться.

Ноэль больше не могла терпеть лицемерия Констанс.

– Вы нарушили наш уговор, – решительно заявила она.

– Что? – Констанс внимательно посмотрела на Ноэль со слегка насмешливым выражением на лице, но во всем остальном, казалось, что она совершенно спокойно отнеслась к обвинению.

В огромных глазах Ноэль были мука и гнев от раны, которая разрывала ее изнутри. Больше всего на свете ей захотелось накинуться на эту женщину, бросить ей вызов. У вас не было никакого права рассказывать обо мне, но вы это сделали! Я не нуждаюсь в вашей жалости. И сама могу о себе позаботиться.

Но эти слова так и остались невысказанными. Вместо этого, она окинула Констанс холодным взглядом.

– Вы сказали Летти, кто я такая. Она назвала меня «миссис Коупленд», когда этим утром принесла поднос с моим завтраком. У нас был уговор, а вы его нарушили.

Констанс спокойно посмотрела на Ноэль.

– Я не говорила Летти о том, кто вы. Должно быть, она подслушала часть нашего разговора в библиотеке.

Неуверенная, действительно ли Констанс сказала ей правду, Ноэль усилила свое наступление.

– И, тем не менее, вы обещали мне, что ни один человек не узнает, что я его жена. А теперь об этом будет знать каждый.

– Нет, Ноэль, этого не будет.

– И как же вы собираетесь с этим справиться? – ее голос сочился ядом. Ноэль показалось, что она заметила боль, отразившуюся в глазах Констанс, и мгновенно смутилась. Не будь глупой, ругала она себя. Эта женщина была так же талантлива, как и любая актриса Лондонского театра. Она не способна к настоящим чувствам.

Словно подтверждая точку зрения Ноэль, Констанс опустила глаза и стала спокойно заново завязывать ленту, которая развязалась спереди на ее платье. Когда она заговорила, ее голос звучал беспристрастно.

– Только Летти и миссис Финч, женщина, которая у меня служит домоправительницей и кухаркой, знают, кто вы, но даже они не имеют представления о вашем прошлом. Их обеих я знаю уже долгое время, и они, безусловно, заслуживают доверия. Я дам указания миссис Финч относительно того, каким образом необходимо объяснить ваше присутствие остальным слугам. Будьте уверены, что не позднее, чем через сорок восемь часов придуманная мной история будет обсуждаться в каждой деревне и в каждой семье.

– Какая история? – подозрительно спросила Ноэль.

– Что вы племянница Саймона, Ноэль Дориан, – начала было Констанс.

Ноэль ее резко прервала.

– Нет, я не хочу, чтобы кто-нибудь знал мое настоящее имя.

– Отлично. Тогда, возможно, вы могли бы использовать свою фамилию Дориан в качестве имени. Я полагаю, что это звучит более аристократично. А также, вам будет легче откликаться на знакомую фамилию.

Констанс приняла молчание Ноэль, как согласие.

– А теперь, на счет фамилии… – Она постукивала тонким пальчиком по подбородку, пока обдумывала варианты.

– Поуп. Дориан Поуп. – Это звучало как утверждение, а не просьба.

В ответ, Констанс улыбнулась.

– Замечательно, просто замечательно. Как вы додумались до этого?

– Это имя одного человека, которого я когда-то знала.

Констанс благоразумно воздержалась от каких-либо вопросов, хотя это вызвало ее любопытство.

– Хорошо. Вы племянница Саймона, Дориан Поуп, падчерица его брата. На самом деле, у Саймона нет никакого брата, но в Лондоне об этом никто не знает. – Поднявшись с тахты, она ходила по комнате и в то время рассказывала историю, изящно жестикулируя руками.

– Вы родились в Индии. Когда вы были совсем маленькой, вашего отца убили на границе во время перестрелки. Позже, брат Саймона, который был инженером в «East India Company», женился на вашей матери. Вы прожили в Индии всю вашу жизнь пока несколько месяцев назад не умер ваш отчим, а затем и мать от эпидемии холеры. Вы также заболели и находились на грани жизни и смерти.

– Саймон попросил меня позаботиться о вас, так, чтобы вы поправились и пережили трагическую потерю ваших любимых родителей в тихой обстановке. Вам конечно, необходим полный покой и тишина; именно по этой причине вы не можете принимать гостей. – Констанс улыбнулась. – Мне кажется, что это звучит достаточно трогательно, не так ли?

Ноэль лишь смутно представляла себе, где находилась Индия и совсем не представляла, что значило «принимать гостей», но у нее не было никакого желания допустить, чтобы Констанс обнаружила ее невежество. Вместо этого, она насмешливо сказала:

– И все мы будем жить долго и счастливо, я так полагаю.

Улыбка слетела с лица Констанс, и вся теплота покинула ее голос.

– А это, Ноэль, уже будет зависеть от вас.

Дом Констанс, построенный в стиле королевы Анны [11]казался довольно прост: опрятный прямоугольник без крыльев или внутренних двориков. Он был сложен из сливочно-белого камня, меняющего цвет в зависимости от погоды или времени суток. Иногда он принимал розовый оттенок, на закате же пылал золотом. Темно-коричневый дверной проем в центре был украшен лишь простым фронтоном, вырезанным из того же камня, что и весь дом. По обе стороны от двери располагались три высоких окна. На втором этаже было семь окон, центральное немного больше остальных. Магнолии покрывали правую сторону дома, их восковые изумрудные листья вились вокруг оконных рам. На левой стороне вьющиеся желтые розы цеплялись за камни, некоторые побеги достигали подоконника спальни Ноэль, расположенной на втором этаже.

Внутри несчастная девушка беспокойно ходила по комнате, звук ее шагов приглушал ковер. Прохладные голубые и белые стены и спокойная элегантная мебель контрастировали с ее душевным волнением.

Встреча с Констанс Пэйл встревожила ее гораздо сильнее, чем все те ожесточенные уличные стычки, в которых она участвовала. Метод Ноэль заключался в том, чтобы высмотреть врага и напасть на него. Но эта женщина выходила за границы ее опыта, и она чувствовала, что уличные методы не сработают в этом новом мире.

Отточенные инстинкты грызли ее. Как женщина может настолько убедительно прелагать дружбу и откровенность, когда все это ложь?

Ноэль подошла к окну, привлеченная шумом перед домом. Выглядывая из-за сборчатых синих шелковых гардин, она увидела Констанс, которую усаживали в элегантный темно-зеленый экипаж. Вот и подвернулся случай все разведать, не рискуя неожиданно столкнуться с хозяйкой.

Она начала с гостиной, изучаяобилие золота и слоновой кости, словно ключ к тайне владельца. Но ее непреодолимое чувство прекрасного, так долго лишенное объекта восхищения, пересилило все разумные соображения, и Ноэль попала в плен красоты и элегантности окружающей ее.

Она брела из комнаты в комнату, касаясь мягкого ворса бархатных драпировок, осторожно погладив китайскую статуэтку, тщательно исследуя прихотливую отделку многочисленных каминов. Ноэль залюбовалась изящным изгибом лестницы, спускавшейся в центральный вестибюль, и восхитилась портретом молодой Констанс в полный рост, висевшим на лестничной площадке. Напряжение, ощущавшееся, как тугой болезненный узел внутри, ослабло.