Кайл глубоко вздохнул.

— Обернитесь, господин.

Он судорожно обернулся, в свете, что падал на землю из окон трактира, холодно блеснул металл оружия. Быстро нагнувшись, Кайл сунул руку в сапог и стиснул пальцами рукоять кинжала. Экономным, точно рассчитанным движением — принц не успел даже сообразить, что происходит, — он вонзил клинок в грудь юноши. Лезвие проникло под ребра и погрузилось в сердце, тыльной стороной ладони Кайл прикоснулся к материалу, облекавшему теперь уже мертвую плоть. Принц вздрогнул и обмяк. Кайл подхватил его, взвалил тело на мерина и привязал к седлу, отыскал впотьмах пистолет и вложил его в кобуру, затем вскочил на жеребца и, ведя мерина в поводу, тронулся в обратный путь.

Когда он добрался до гостиницы, где почти двадцать четыре часа назад встретил принца, над холмами занимался серый рассвет. Миновав ворота, Кайл увидел высокого человека, едва заметив одинокого всадника с двумя лошадьми, тот бросился к нему. Кайл узнал Монтлейвена, наставника принца. Старик плакал, не стыдясь слез, и сразу же принялся распутывать узлы веревок, не дававших мертвецу выпасть из седла.

— Мне очень жаль, — проговорил Кайл и поразился тому, как сухо и отстраненно звучит его голос. — Выбора не оставалось. Вы все поймете, когда прочтете мой отчет...

Он умолк. В дверях гостиницы показалась еще одна фигура, ростом выше Монтлейвена. Человек сошел по ступенькам крыльца и направился к Кайлу.

— Господин, — прошептал Арнем, вглядываясь в знакомые черты лица — такие же, как у принца, только волосы были седыми. Император не плакал, но чувствовалось, что выдержка может изменить ему в любой момент.

— Что произошло, Кайл? — спросил он.

— Господин, — отозвался Кайл, — я предоставлю отчет утром...

— Я хочу знать, — перебил император.

К горлу Кайла подкатил комок. Он сглотнул, но ощущение не исчезло.

— Господин, — сказал он, — у вас трое сыновей. Один из них станет наследником и оправдает все ваши надежды.

— Что он сделал? Кого оскорбил? Отвечай! — голос императора сорвался, как у сына тогда, в баре.

— Ничего и никого, — пробормотал Кайл. — Ударил паренька немногим старше себя. Слишком часто прикладывался к бутылке. Обесчестил девушку. В общем, измывался не над другими — над собой. — Он снова сглотнул. — Подождите до завтра, господин. Все будет в отчете.

— Нет! — император ухватился за луку седла Кайла, стиснув ее с такой силой, что белый жеребец застыл. — Этот обычай соблюдается в наших семьях вот уже три столетия. Что помешало моему сыну пройти испытание на Земле? Я хочу знать!

Горло у Кайла жгло огнем, словно его заставили проглотить раскаленный докрасна камень.

— Господин, — ответил он, — ваш сын был трусом.

Пальцы императора разжались, будто вдруг утратили всякую силу. Правитель ста миров рухнул, как подкошенный, в пыль, сейчас он ничем не отличался от последнего из нищих. Кайл подобрал поводья, выехал со двора и поскакал к лесу. Над холмами вставало солнце.