— Но вы можете принимать радио— и телепередачи из реального мира. Это я уже выяснил.

— Конечно, если есть суб-второй приемник.

— В таком случае, почему бы вам не связаться с реальным миром по радио? Соберите коротковолновый передатчик и расскажите людям о своем положении.

— А вы не пробовали светить фонариком в глаза человеку реального мира? Нет? Ну так попробуйте, и вы поймете главный принцип наших отношений. Мы можем видеть их свет, а они не замечают лучи, испускаемые вторичной материей. То же самое можно сказать о любых радиопередачах. Реальный мир всегда останется реальным для нас, вторичных существ. Но для мира первичного наш мир все равно что не существует. Мы никак не можем повлиять на него. Увы, связь осуществляется только в одну сторону. Как отметил Бернар, сублимация материи необратима. Это еще один пример возрастания энтропии. Поэтому, сколько бы паштета мы здесь ни нагромоздили, по отношению к тому миру мы всегда останемся людьми второго сорта.

— В таком случае я не понимаю, почему Пановский, я имею в виду Пановского суб-первого из реального мира, почему он продолжает снабжать вас?

— Все делается благодаря вере, — сказала Бриджетта, помогавшая Хэнзарду складывать банки так, чтобы они не слишком давили на пол и не провалились сквозь него. — Нам надо благодарить бога, что Бернар католик и у него невероятный опыт веры в самые невероятные вещи… О, прости, пожалуйста! — перебила она саму себя, взглянув на Бриди. — Я забыла, что сейчас рассказываешь ты.

— Ничего, милая, роль Бриджетт ты начнешь разучивать, как только перекрасишь себе волосы. Кроме того, я уже два года как покинула реальный мир и ты знаешь лучше, что там происходит.

— Когда Бернар сформулировал свою теорию, — начала Бриджетта, — он попытался проэкстраполировать, какие проблемы возникают у сублимированного существа в несублимированном мире. У него не будет ничего из предметов первой необходимости: ни пищи, ни воды, ни даже воздуха. Трудно сказать, долго ли он сможет просуществовать в подобных условиях, но, думается, его ничто не убьет, пока он сам не задохнется. Первой задачей было обеспечить нас сублимированным воздухом. Это должна была делать насосная станция, которую строили для снабжения марсианских командных пунктов. Бернар напридумывал всяких благовидных предлогов, чтобы этот передатчик был поставлен под вашингтонским куполом, а не вблизи озера Верхнее, как планировалось вначале. Через месяц работы передатчика купол был наполнен и, пока насосы работают, сюда поступает достаточно воздуха, чтобы компенсировать потери через транспортные шлюзы. К сожалению, грузовые передатчики были расположены где-то в другом месте, как того требовало приложение к Закону о Концентрации Ресурсов. Военные считают, что нельзя собирать все в одном месте, чтобы шпионы не проникли в тайны снабжения марсианской базы, а мы в результате лишились начальных преимуществ Робинзона Крузо.

— Зато людоеды у вас есть, — заметил Хэнзард,

— С этим Бернар ничего не мог поделать. Он настаивал, чтобы передатчики лагеря Джексон были построены за пределами купола, что аккуратно разрешило бы нашу проблему…

— И мою проблему тоже.

— Простите, я выразилась неосторожно. Но в главном он прав: эти люди опасны. Остается надеяться, что они не обнаружат нас. Да мы и не оставляем следов.

— Никакой проблемы не возникло бы, если бы вы рассказали об этом представителям правительства. Тогда у этих людей была бы пища и офицеры — им нужно и то и другое.

— У Бернара иной взгляд на правительство, чем у вас, капитан, — холодно произнесла Бриди. — Вспомните, что его отношения с правительством всегда оставляли желать лучшего. Когда власти не мешали ему работать, они отнимали и извращали результаты его труда. Не надо спорить со мной на эту тему, я всего лишь пытаюсь объяснить вам позицию Бернара. Кроме того, неужто вы думаете, что ему поверили бы на слово в таком сомнительном вопросе? Ученые, работающие на правительство, не поняли бы его доказательств, они все еще обсуждают справедливость математики, на которой основан сам передатчик. Но даже если бы удалось убедить ученых, попытайтесь представить, как вы будете объяснять армейскому генералу, что рядом с ним существуют невидимые люди, способные проходить сквозь стены и проникать в любые государственные тайны, что на этих людей невозможно завести досье, но, тем не менее, им надо посылать пищу. И все это при условии, что они никогда не дадут о себе знать.

— Вы так здорово все мне представили, что я не могу понять, как он сумел убедить самого себя.

— Вера, — серьезно сказала Бриджетта.

— Вера и разум, — поправила Бриди. — Не надо забывать, что Бернар всю жизнь был математиком. Точное уравнение будет для него веским доказательством. Хотя наше существование для него всего лишь математическая абстракция, он верит в него столь же твердо, как в теорему Пифагора.

— И из крупицы веры возникло все наше изобилие? — Хэнзард взмахом руки указал на запасы, переполнявшие полки в комнате. — А чем он объясняет своему лаборанту необходимость его идиотской работы? Ведь если лаборант не понимает, что снабжает нас бакалеей, то для него подобное занятие — полная бессмыслица.

— Когда дело касается пищи, Бернар им говорит, что его беспокоит возможная потеря питательных свойств при многочисленных повторных передачах. Объяснение нелепое, но не забывайте, что сама идея этого устройства нелепа для большинства людей. Не забывайте также, что правительство сделает для Бернара все, лишь бы он оставался ручным. Например, матрацы. Вы не слыхали историю с матрацами?

Хэнзард отрицательно покачал головой.

— Некоторое время назад, — подхватила Бриджетта, — каждый раз, когда я куда-нибудь отправлялась, я заворачивалась в матрац. Так приказал Бернар. Охранникам из секретной службы он говорил, что это для того, чтобы я не ушиблась во время перехода. На самом деле матрацы были нужны для того, чтобы мы могли на них спать. В результате мое появление в парижском посольстве произвело фурор. Мадам Вьяндо решила, что такова новая нью-йоркская мода, и назавтра заказала себе три матраца.

— Неужели никто ничего не заподозрил? Ведь все, что вы передаете, очевидным образом — предметы, необходимые для выживания.

— А кто может заподозрить, что мы интересуемся выживанием? Конечно, лаборанты все время жалуются на бессмысленную работу, которую дает им Бернар. Кроме того, Бейзил из НАСА заходил, чтобы спросить, чем, собственно, занимается Бернар, но ему достаточно было намекнуть, что мы заняты исследованиями, связанными с передачей без приемника, как они были готовы сделать все что угодно. Они полагают, что Бернар вполне способен снести еще одно золотое яичко.

— Ну как, мы все объяснили, капитан? — спросила Бриди.

— Да, премного благодарен. Я очень тронут, что вы потратили на меня столько времени. Бриди ядовито улыбнулась.

— Между прочим, вы позабыли о самой большой проблеме. Вы так и не узнали, каким образом вы можете ходить по реальному полу.

— Признаюсь, что все последние дни я ходил, ничуть не задумываясь, что это проблема, да еще и большая. Ну так как же получается, что я могу ходить по тому самому полу, через который могу проплыть?

— Успокойтесь, капитан, и не надо считать себя дураком, — сказала Бриджетта. — Подобное на вашем месте случилось бы с любым. Совершенно естественно, что то, что вы всегда делали, воспринимается как само собой разумеющееся. А вот для Бернара нет само собой разумеющихся вещей, и для него это было основной трудностью, стоящей на пути к выживанию. Он до сих пор не уверен до конца, не начнем ли мы тонуть в земле, едва появимся тут. Поэтому я так обрадовалась, появившись здесь утром — ведь я почувствовала себя на твердой земле. Во всяком случае, достаточно твердой, если не надевать туфли на высоком каблуке.

— Но как это получается? Что не дает мне провалиться, если, как вы говорите, тяготение продолжает на меня действовать?

— Если угодно, можете назвать это поверхностным натяжением, — сказала Бриди, — хотя в действительности речь идет о новой форме потенциальной энергии, свойственной всем формам материи на любом уровне реальности. Подобно статическому электричеству она образует эквипотенциальную поверхность на границе любого объекта. Ее можно представить как своеобразную пленку или энергетическую скорлупу. Две поверхности порождают небольшую силу отталкивания, и эта сила удерживает сублимированные объекты относительно несублимированных, например, наши консервные банки на их полках или ваши ноги на подлинном тротуаре. Сила уменьшается пропорционально квадрату расстояния между двумя предметами, кроме того, она зависит от уровня реальности, и чем больше разница в уровнях, тем быстрее уменьшается сила взаимодействия. Так что суб-четвертая, а может быть, даже и субтретья банка провалятся сквозь реальную полку, не заметив ее, хотя банки соседних состояний лежат на полке довольно устойчиво. Впрочем, приложив некоторую силу, сопротивление поверхности можно преодолеть. Поэтому материя второго уровня может взаимодействовать с материей первого уровня, и вы можете проплывать сквозь пол. Подобные тонкости мы узнали уже здесь. Пановский суб-первый до сих пор не имеет полной уверенности и продолжает снабжать нас досками и ковриками из линолеума, которые нам совсем не нужны. Когда мы пытаемся расстелить коврики, они сворачиваются и погружаются в пол. Но все равно мы рады, что он ошибается в сторону перестраховки, а не наоборот.