Особо оружия брать не стал, по мелочи. Станер, бластер, игольник, пару трофейных стволов, «Вальтер» и «ТТ». Деньги, конечно же, взял, и всё на этом, документов всё равно не было. Оставив дронов охранять платформу и поляну, я направился в сторону опушки. Тут недалеко, пару километров по лесу до неё дойти. Сеть помогала не сбиться, так что шёл по прямой и вскоре вышел на дорогу. По ней и до машины дошёл. Запустив движок, я лихо развернул технику и погнал к столице, снова возвращаясь в поисках Андрюхи. Сканер был со мной, так что продолжу поиски.

В город я въехал по одной из второстепенных улиц, успел присмотреть сверху. На главных дорогах посты были, но особо досмотр там не проводился, я не заметил. Немцев далеко прогнали, так что охрана не зверствовала. Вон, уже больше недели налётов на Москву не было. Да и в прошлый раз всего один долетел, да и то бомбы упали на окраине. Я это всё слышал на толкучке, куда заехал. Рынок большой был, прикупил продуктов, узел потом отнёс в машину, а так же пощипал щипачей. Даже интересно было. Заметив, как группа карманников обирает зазевавшихся покупателей, я приметил, куда стекаются кошельки и забрал их. Вор, лет тридцати на вид, даже ничего не заметил. Ещё бы, с такими имплантами, скорость реакции у меня запредельная, движение рук глаза почти не улавливают.

Не то чтобы мне деньги были нужны, просто попробовать хотел. Попробовал, получилось и это хорошо. Избавив кошельки от наличности, я откинул их в сторону и двинул к выходу, поглядывая по сторонам. Что хотел я сделал, прикупил свежих продуктов, поспрашивал и, услышав последние новости по Москве, вернулся к машине. Особых громких новостей не было, спокойно всё в столице. Там убили, тут зарезали, магазин ограбили, квартиру евреев обчистили, и ещё автомобиль наркома сельского хозяйства сегодня ночью угнали от дома любовницы. Шелуха. Про Андрюху ничего не узнал, да и не рассчитывал на это, мне нужно было узнать, чем живёт столица, и я это сделал. Интересно, а среди моих трофеев, нет ли случайно машины наркома? Вполне возможно это и моих рук дело.

Вернувшись в салон, я сел в машину и запустив двигатель, поехал в центр, мне нужна была Лубянка. На полпути заметив открытую точку общепита, я припарковался и прошёл в переполненное помещение. Это оказалась пельменная. Пельменей мне хотелось, заказал одну порцию, к моему удивлению даже сметана была, пару кусков хлеба, и чай с бутербродами. Для завтрака пища немного тяжеловата, но ничего, съем. Сам завтрак мне понравилась, в смысле я слушал, о чём общается народ, было много пожилых и женщин, молодых мужиков почти не встречалось, да и военной форме через каждого ходили. С последнего моего посещения Москвы изменения были видны невооружённым взглядом. В людях появилась надежда, даже уверенность в нашей победе. Да и гремевшие победами сводки новостей это подтверждали. В помещение было выведено радио, так что ближайшую сводку я прослушал вместе со всеми. Только не высказывал радости как все, мне просто было всё равно. Я больше на чай налегал с бутербродами.

— А ты чего не радуешься? — почувствовал я, как на плечо опустилась крепкая мужская рука мастерового.

— Я радуюсь, просто, как женщина не привык показывать это внешне, — отрезал я и дёрнул плечом, стряхивая руку.

Будут мне ещё тут указывать, что делать и как жить. Из-за этого страну развалили, жили строем и коммунами. Приказывали что носить, как работать, как жить, как дышать, вот народу это и надоело. Всё одинаковое, а хочется разнообразия. Это моё мнение. Я, конечно, тот период не застал, но историк в детдоме был у нас отличный, а я умел читать между строк и слышать то, что нужно.

Мужику мои слова не понравились, снова положив мне руку на плечо, он резким движением развернул меня, отчего я выплеснул чай из стакана, и зло спросил:

— Ты считаешь меня бабой?

— Да, — коротко ответил я и снова сбросил руку, с сомнением посмотрел на остатки чая в гранёном стакане, подумав, не заказать ли ещё.

Этот мужик, лет сорока на вид, видимо имеющий бронь по работе, меня раздражал. Терпеть не могу, когда мне лезут в душу и ещё указывают, как жить. Таких задир я всегда примечал, без драки не обойтись, вот и пошёл ему на встречу.

— Ах ты, — кинулся тот на меня, выставив кулаки по-боксёрски.

Наш спич уже привлёк всеобщее внимание, так что бросок работяги я встретил двумя ударами, в челюсть, и в солнечное сплетение. Поэтому когда тот упал и ко мне двинули дружки задиры, я достал «ТТ» и дважды выстрелил. Обе пули прошли впритирку к голове задиры. Одна у левого уха врезалась в деревянный настил пола, вторая у правого.

— Послушайте граждане, — мой голос удивлял своим спокойствием и благодушием. — Если ещё одна падла будет мне указывать что и как делать, стрелять буду на поражение. Убивать не буду, но на всю жизнь калеками на пенсии останетесь. Ферштейн?

Не интересуясь, восприняли мои слова или нет, я убрал пистолет, взял стакан с чаем столика и вылил остатки на голову задиры.

— Охладись, ты пьян, — сказал я ему и направился к выходу.

Такие задиры есть всегда, да и будут. Любитель подраться и задрать других. Обычно они развлекаются в одиночку под присмотром дружков, а если ему достаётся, то уже вмешиваются они. В любом случае к тому несчастному, к которому пристаёт задира, достаётся по полной. В этот раз всё пошло по другому сценарию. Правда, не закончилось.

Когда я уже был в дверях, ко мне с криком: Ах ты сволочь! бросился один из посетителей, сжимая в руке тяжёлую пивную кружку. От встречного удара моего ноги он улетел на пол и стал корчиться, когда две пули вошли ему в обе ноги, чуть выше колен. После этого уже никто не мешал мне покинуть пельменную. Демонстрация того что я всегда выполняю свои обещания была продемонстрирована качественно, поэтому ушёл я спокойно. Успел до того как посетители пришли в себя и бросились за мной.

Особо этих двоих мне не было жаль, человеческий мусор, как их ещё назовёшь. Была бы у них совесть были бы на фронте. А эти тут, в тылу отсиживаются. После Победы они да их сынки и стали снова возводить страну так, как по их мнению нужно, что и привело к развалу. Достойные сейчас погибали на фронтах, остались только эти, шелуха, так что не удивительно, что был такой результат в девяностых. Всё к этому и идёт.

Пройдя к припаркованной машине, я сел в салон запустил мотор и уехал до того как появилась милиция, видел двоих в форме что бежали в сторону пельменной у входа в которую собиралась толпа. Не думаю, что их вызвали, скорее всего, приглушённые стенами помещения выстрелы слышали. Ну и пусть их, это их работа. Выехав на площадь, я припарковал машину в ряду таких же легковушек у того самого здания на Лубянке. Народу у здания хватало, похоже, боевая группа то ли прибыла откуда-то, то ли отбывала, три грузовика стояло, а рядом толпились бойцы, кто курил, кто просто ноги разминал. Видимо старшего ждали. Я как раз подходил к дверям, когда из здания вышли три командира и прозвучала команда грузиться в машины. Пришлось поля фетровой шляпы на голове опустить ниже, один из командиров был моим знакомцем по спецшколе. Койки стояли в казарме в одном ряду.

К счастью тот меня не опознал, да и занят был другим, поэтому потянув тяжёлую створку двери на себя, я прошёл в холл здания. Слева была стойка с дежурным, так что я двинул к нему.

— Здравствуйте, — вежливо поздоровался я, снимая шляпу и держа её перед собой обоими руками.

— Доброе утро, — кивнул старлей-дежурный. — Вы по какому вопросу?

— Я хочу сообщить, что готовиться покушение на самого товарища Сталина.

— Откуда вы получили эти сведенья? — напрягся дежурный. Один из командиров, что стоял за его спиной и читал журнал посещений, удивлённо посмотрел на меня.

— Голоса из космоса разговаривают со мной, они мне всё и рассказали.

— По-моему по нему психушка плачет, — сказал тот неизвестный командир с погонами капитана.

— Я там уже был, меня прогнали, — заныл я. — Сказали неизлечим.