Оценим этот анализ в свете близости его к мыслям Брусилова, Уэллса и др. Это говорит генерал-лейтенант и крупнейший ученый. Старший сын Ипатьева – Дмитрий погиб на германском фронте. Сам ученый отказался участвовать в антисоветских заговорах или уйти к белым, или уехать за границу. Его второй сын Николай, покинувший Россию с белогвардейцами, порвавший с отцом, погиб в Африке, испытывая изобретенное им средство против желтой лихорадки.

Младший сын Владимир, тоже химик, публично отрекся от отца 29 декабря 1936 года на общем собрании Академии наук СССР, как от «невозвращенца». К Ипатьеву приходили посланцы с «юга» и предлагали немедленно выехать к белым; угрожая, что после взятие Москвы Деникиным, его расстреляют.

Ученый категорически отверг предложение, убежденный, что у Белого движения нет будущего «… люди, стоящие во главе, главным образом военные не понимают, что такое гражданская война и как надо вести ее, и вдобавок, являются плохими администраторами. (И это-то в сравнение с такой громоздкой бюрократией, как советская! – С. Д.) Ни один участник белого движения не мог претендовать на звание государственного деятеля, могущего взять все в свои руки и дать такие лозунги, которые заставили бы население примкнуть к этому движению. Ведь гражданская война есть борьба лозунгов, и чьи лозунги более приемлемы в данный момент, на той стороне и будет победа. Превосходство в вооружении и военной подготовке имеет гораздо меньшее значение для одержания победы в гражданской войне, чем гипноз и воодушевление народных масс, инспирируемых заманчивыми перспективами нового государственного строя, согласного с теми иллюзиями, которые породили революционное движение».

Далее идет сравнение Гражданской войны в России с гражданской войной между Севером и Югом, где «победа была не на стороне южных штатов, а на стороне севера, потому что лозунги тех воодушевляли каждого честного гражданина и невольно заставляли становится на их защиту»151. Здесь для нас интересен анализ великого химика Гражданской войны. Во-первых, никаких евреев, латышей и китайцев: революция русская и только русская. А сравнение «благородной» войны Севера против рабовладельческого Юга, просто ставит точку на том, на чьей стороне была «Правда». И если к этому добавить, что у Белого движения не было «государственных мужей», то, следовательно, они были в стане красных, которых Ипатьев неплохо изучил. Ипатьев довольно подробно рассказывает о своей деятельности при большевиках и дает характеристики их лидеров: Ленина, Троцкого, Склянского, Кедрова, Ягоду (о последнем: «…не дай Бог попасть в руки этого зверька, сознающего свою силу и свое безапелляционное положение») и многих других. Он работал в Военном совете республики под руководством Троцкого. Если бы не энергия Троцкого, который «безусловно спас дело революции» в 1919 году под Петроградом, то власть большевиков пришла бы к концу.

Остроумное выражение Троцкого во время полного окружения республики: «Мы мертвы, только некому нас хоронить» 152.

«Заслуга Троцкого перед большевиками неоценима, и она никогда не должна быть забыта. Он много раз спасал почти безнадежное положение на фронтах, и это он достигал не при помощи своих военных талантов, а исключительно своим умением, авторитетным словом зажигать своих единомышленников, убеждая их лучше идти на смерть, чем погубить дело революции. Своим красноречием он действовал не только на товарищей, но и на нашего брата военного. Один мой ученик, очень талантливый артиллерист, занимавшийся всю жизнь опасным делом, снаряжением снарядов разного калибра новыми взрывчатыми веществами, полковник Андрей Андреевич Дзержкович, рассказывал, что ему пришлось не раз присутствовать при речах Троцкого, когда ездил с ним в одном поезде по фронтам во время гражданской войны.

Дзержкович по себе замечал магическое действие речей Троцкого, а также видел, какое впечатление они производят на красногвардейцев и их начальников, бывших царских офицеров. Чувствовалось, что они подкупали своей искренностью и убеждали во что бы то ни стало совершить то дело, которое должно послужить на пользу своей стране и для ее спасения. И люди шли на смерть с мужеством и убеждением, что они служат правому делу. Можно ли после этого верить, что личность не играет главной роли в исторических событиях, а все принадлежит массам, как это утверждал Л. Н. Толстой в романе «Война и мир?»153.

Это длинная цитата в равной степени относится как к Троцкому, так и к Ленину.

Убежденность в правоте, искренность, которую нельзя было недооценить. Здесь уместно остановиться и сказать несколько слов об «апостолах» Ильича.

В журнале «Красный перец», изображалась «футбольная команда» советских вождей.

Присутствуют: в центре – Бог-отец Карл Маркс, одесную – Ленин, вдвоем они держат футбольный мяч в виде глобуса земного шара, Григорий Зиновьев, Лев Каменев, Александр Лозовский, Георгий Чичерин, Карл Радек, Лев Сосновский, Давид Рязанов, Николай Бухарин. Лев Троцкий – центральный нападающий.

Увы, сокола Сталина нет. А на плакате Виктора Дени – Лев Троцкий изображен в виде Георгия Победоносца, убивающего змею контрреволюции 154. С мая 1924 года профессор Ипатьев исполнял обязанности заместителя председателя центрального комитета Доброхим (председательствовал Троцкий, в 1927 году общество было реорганизовано в Осоавиахим). Множество раз Ипатьев бывал за границей и пользовался полным доверием верхов государства. Он же, уважительно называемый Лениным «главой нашей химической промышленности», неоднократно встречался с «Ильичем».

Это Ипатьев цитирует знаменитую фразу В. И. Ленина: «Дайте мне хорошего специалиста, который обещает честно работать, так я не променяю его на десять коммунистов, которых заслуга состоит в том, что они вступили в партию»155.

Также Ипатьев приводит совершенно трагический случай со своим знакомым и коллегой профессором А. П. Сапожниковым, который при наступлении Юденича отсутствовал в Петрограде. Один из сыновей Сапожникова во время перехода на сторону белых был захвачен. Затем был арестован второй сын профессора. В доме Сапожникова и в его лаборатории Института Путей Сообщения был произведен обыск и обнаружено замурованное в стенах оружие. Все это было сделано братьями Сапожниковыми. Их расстреляли. Мать от потрясения потеряла рассудок, вскоре был арестован и сам профессор Сапожников, За него заступилась А. М. Коллонтай и помогла реабилитировать известного ученого, необходимого для советского науки.

Общими усилиями комиссара Коллонтай и писателя Горького дело донесли до Ленина.

Затем дело было передано «товарищу» Дзержинскому и, к удивлению читателей, Ленин и Дзержинский пришли к единому «гуманному» мнению: нет-нет, не освободить ученого, а помиловать!

При этом Ильич произнес «псевдо-благородные словеса»: «Пускай профессор готовит снадобье против порчи шпал на пользу Советов». Разговор Дзержинского с Лениным был напечатан в одном из номеров журнала «Молодая гвардия»156.

Нам осталось только досказать историю жизни Владимира Николаевича Ипатьева.

В 1930 году он почувствовал, что вокруг стало сжиматься кольцо; не только из-за генеральского прошлого, но и в особенности по причине близости к высланному Троцкому и другим оппозиционерам. И это несмотря на получение премии имени Ленина в 1929 году. Арест его друга профессора Е. И. Шпитальского был последней каплей. Выехав с женой в июне 1930 года в Берлин на научный конгресс и получив разрешение от советского правительства и АН СССР задержаться на лечение сроком на один год, он остался за границей. Сложная операция горла окончилась удачно.

Он получил приглашение в США, сначала в Нью-Йорк, а затем в Чикаго. В шестидесятилетнем возрасте изучил английский язык. Свои работы он публиковал и в СССР, вплоть до 1936 года и получил приглашение вернуться на родину. В письме Советскому правительству он честно и откровенно изложил причины, мешающие ему вернуться в СССР. Тут же Ипатьев был лишен советского гражданства и звания академика.