Я тебя похороню. Я вспомнила, как сказала Джону Томасу эти слова. Я действительно имела это в виду. Джон Томас любил угрожать людям – и, что-то подсказывало мне, что его мишенями оказались не только мои друзья.

Почувствовав тошноту, я принялась соскребать засохшую кровь со своих рук. Дверь кабинета открылась. На каком-то уровне я осознавала, что в комнату зашел полицейский. Я слышала, как он произнёс моё имя, но я почти не узнала его. Я могла думать лишь о том, что я должна была избавиться от крови.

— Эй, — мягко произнесла Вивви. Она протянула руку, чтобы взять меня за запястья. – Всё в порядке. Ты в порядке.

Я отшатнулась от неё. Она обернулась к Генри, и он шагнул вперед.

— Тэсс, этим джентльменам нужно с тобой поговорить, — позвал учитель из передней части кабинета.

Я поговорю с полицией. Я всё им расскажу, но сначала мне нужно избавиться от крови на моих руках.

Генри поймал мои запястья своими руками. Его прикосновения были бережными, но я не смогла вырваться из его хватки.

— Вода, — сказал мне Генри. Он обладал жутковатой способностью звучать спокойно и разумно в любых обстоятельствах. – Тебе нужна вода, — он провёл меня к аварийному душу и потянул за рукоятку. Полилась вода. Генри медленно подставил под неё мои руки. Он провёл своими ладонями по моим, осторожно стирая корку крови на моих ладонях и ногтях.

Несколько секунд я наблюдала за происходящим словно издалека. Его пальцы на моих, его гладкая, шоколадная кожа на моей – неестественно бледной под кровью Джона Томаса.

— Я в порядке, — возможно, если я произнесу слова, я смогу в них поверить. Я пришла в себя и почувствовала прикосновение Генри на моей коже, его тело рядом с моим. Кажется, в тот же миг, он осознал, что мы впервые находились так близко друг к другу.

Мы замерли. Генри сделал шаг назад. Я уставилась на красные пятна, стекающие в сток.

— Мисс, — произнёс кто-то у меня за спиной. – Вы должны пойти со мной, чтобы мы могли задать вам несколько вопросов.

Вивви передала мне стопку бумажных полотенец. Пока я вытирала руки – теперь они были по большей части чистыми, но не полностью – Генри взглянул на полицейского.

— Может, дадите ей минутку? – произнёс он. Это был не вопрос. Продолжая сверлить полицейского взглядом, Генри снял свой блейзер Хардивка и принялся расстегивать свою белую рубашку. Только когда он снял её, я поняла, что он собирался сделать.

— Ты не обязан, — начала было я.

— Кендрик, — решительно произнёс Генри. – Лучше замолчи, — теперь на нём была только майка, но он разговаривал так, словно стоял передо мной в смокинге. Затем он деловито передал мне рубашку. Ощущая на себе взгляды всех до единого учеников в кабинете, я обернулась к полицейским.

— Я могу переодеться? – как и Генри, я не спрашивала разрешения. Полицейский коротко кивнул.

— Нам нужно упаковать твою рубашку.

Упаковать её. Как улику. По кабинету пронеслась ещё одна волна шепота и догадок. В последний раз взглянув на Генри и Вивви, я вышла из класса. В уборной я сняла свою рубашку и посмотрела на кожу под ней. Чистая. Моё тело было чистым. Мои руки были почти полностью чисты, но я всё ещё ощущала кровь.

Чувствовала её запах.

Я скользнула в рубашку Генри. Она была на меня велика. Я вдохнула и принялась застёгивать первую пуговицу. На этот раз я почувствовала не запах крови, а едва уловимый аромат Генри.

Мои пальцы справились с остатком пуговиц. Выходя из уборной, я даже не остановилась у раковины. Я передала свою рубашку полицейскому.

А затем начался допрос.

ГЛАВА 27

— Я возвращалась с футбольного поля. Зашла в школу через южный вход. Когда я проходила мимо библиотеки, я что-то услышала. Я обернулась и увидела, как из-под двери сочится кровь. А потом…

Тело. Теперь этот просто тело.

— Потом Джон Томас упал из комнаты в коридор.

Я рассказала свою историю с полдюжины раз. Полицейские всё повторяли, что помочь могла любая информация, даже крохотная деталь, так что мы проходили это снова и снова. Мы с полицейскими уединились в кабинете директора. Директор Рэлей стоял в дверном проёме, контролируя допрос.

— На тот момент мистер Уилкокс был всё ещё жив? – подсказал детектив.

Я кивнула.

— Он истекал кровью. Сначала я не знала, что в него стреляли, но крови было так много, — я сглотнула. Я уже побывала в состоянии шока, и я не хотела, чтобы это повторилось. – Я опустилась рядом с ним на колени и попыталась остановить кровотечение. Он – Джон Томас – он сказал, что в него стреляли.

— Он так и сказал: «В меня стреляли»?

— Нет, — сквозь сжатые зубы, произнесла я. – Он сказал только: «Стреляли».

А потом он сказал: «скажи», «не» и «рассказал». Мы уже обсуждали это. Снова и снова.

— Ты звала на помощь, но никто не пришел.

— Как я уже говорил, — вмешался директор, — персонал был занят новостями о покушении на президента, не говоря уже о других учениках. Царил хаос. Уверяю вас, при нормальных обстоятельствах охрана была бы оповещена уже через несколько секунд.

Полиция уже отправила кого-то поговорить со школьной охраной. По всей школе работали камеры слежения. Возможно, записи с камер могли сказать полиции то, чего не могла сказать я – кто стрелял в Джона Томаса.

Как кому-то вообще удалось пронести в школу пистолет? Всего лишь один из полудюжины вопросов, эхом отдававшихся в моём мозгу каждый раз, когда я вспоминала о произошедшем.

— Что ты делала на футбольном поле? – полицейские впервые заговорили о том, что я делала, прежде чем нашла тело.

— Думала, — одного слова было достаточно, чтобы ответить на этот вопрос.

Детективы переглянулись.

— Ты сказала, что направилась к школе где-то в без десяти, — сказал один из детективов, просматривая свои заметки. – Ты нашла тело Джона Томаса. Звонок в 911 поступил где-то в три минуты.

Тринадцать минут с тех пор, как я решила вернуться в школу, до того момента, когда я набрала 911. Десять минут ходьбы, три минуты криков о помощи – снова и снова, без ответа.

— Тэсс, милая, — мисс Перкинс просунула голову в кабинет. – Я поговорила с Айви. Она уже едет.

Директор едва заметно побледнел и шагнул вперед.

— Джентльмены, думаю, этот допрос проходил уже достаточно долго. Девочка рассказала вам всё, что помнит. Я могу подтвердить, что футбольное поле находится достаточно далеко от главного здания Хардивка, и мы не запрещаем ученикам гулять по территории школы во время ланча.

Директор подошел ко мне и опустил руку на спинку моего стула.

— Если у вас есть ещё какие-то вопросы, — сказал он полицейским, — боюсь, их придётся задать в присутствии родителя или адвоката, которого они решат нанять.

Я была несовершеннолетней. Полицейские без колебания приняли моё заявление о том, как я нашла тело Джона Томаса – но слова директора напомнили им, что они не могли по-настоящему допрашивать меня без присутствия Айви.

Они не могли спрашивать о том, где я находилась перед убийством.

О том, какими были мои отношения с Джоном Томасом Уилкоксом.

Через пятнадцать минут приехала Айви.

— Ты в порядке? – негромко спросила она.

Я кивнула. Она понимала, что я солгала.

Я не была в порядке. Я стояла там в рубашке Генри, с кровью Джона Томаса на штанах, и хотела лишь одного – чтобы Айви взяла контроль над этой ситуацией и всё исправила.

Исправила меня.

— Мисс Кендрик, — один из полицейских встал и представился Айви. – Если вы с Тэсс можете остаться с нами ещё ненадолго, нам нужно задать ещё несколько вопросов.

— Завтра, — Айви тоже любила лаконичные ответы.

Офицеры явно хотели услышать не это.

— Со всем уважением, мисс Кендрик, нам правда нужно…

— Вам правда нужно подумать о том, что, если верить моим источникам, вы почти час допрашивали мою совершеннолетнюю дочь — без моего разрешения или адвоката. Любые вопросы, которые вы не успели задать за это время, могут подождать, — Айви перевела свой убийственный взгляд с одного офицер на другого. – Она – ребенок. Она получила травму, она истощена, и на ней всё ещё кровь мёртвого мальчика.