- Что с тобой, Иванов? Может быть, ты заболел?

- Ничего я не заболел, а отвечать не буду, я не запомнил…

- Вот как, - сказала Наталья Валентиновна, взяла ручку, отыскала димкину фамилию в списке и помедлила, чтобы успокоиться от всех сегодняшних неожиданностей. - Я тебе ставлю двойку, а после уроков мы ещё поговорим. Но поговорить после уроков не удалось. Когда за учительницей захлопнулась дверь, и классе поднялся шум.

- Видали, герой! - кричал Гога. Отмечать не хочет! А класс должен страдать, да?

Ребята поддержали Гогу. Даже Юра Новиков, смешной долговязый мальчик, самый тихий во всём классе, вдруг заметил:

- Конечно, нехорошо. Зачем ты обидел Наталью Валентиновну? - Он густо покраснел и, чтобы как-то сгладить свои слова, перевёл разговор: - А дневник, интересно, чей?

- Не мой, - усмехнулся Гога и так выразительно посмотрел на Димку, что всем стало ясно, кто его владелец.

«Так это, значит, Гога всё устроил», - догадался Димка. У него тоскливо заныло сердце. Молча отвернувшись, он быстро пошёл по коридору. Он боялся, что если, кто-нибудь догонит, то он не выдержит и заплачет. Но его никто не догнал.

После всех историй Димка в школу больше не ходил. Он просидел два дня дома, а на третий его заела такая смертельная тоска, что он вдруг решил поехать к маме.

«Она, конечно, заругается, но потом всё равно простит». Правда, лучше бы податься к морю и поступить в юнги, но маму жалко. Он ведь у неё на всём свете один, и она у него одна на всём свете. Раньше Димка не понимал, как это: «одна на всём свете», а сейчас понял. И так ему захотелось побыть с мамой, что он тут же стал собираться в дорогу.

Прежде всего Димка пошёл к Михаилу Платоновичу, чтобы узнать, когда его можно будет повидать. Оказалось, только через две-три недели. Тогда он вернулся домой, достал рюкзак, обстоятельно, как это делала мама перед отъездом, составил список всех вещей, которые он собирался взять с собой, и стал укладываться.

На станцию Димка пришёл за два часа до отхода поезда и долго толкался среди мешков и пассажиров, которые спали, укутанные в платки и полушубки, и сами были похожи на мешки с поклажей, пока не пристал к шумной группе молодых парней и девчат.

Оказалось, что они ехали тем же поездом, что и Димка, только дальше. Эти парни и девчата ехали строить новый химический комбинат. С ними Димке стало немного повеселей и как-то храбрости прибавилось.

В вагоне один из парней, которого звали Костя, самый шумный и весёлый, спросил Димку:

- А ты куда едешь?

- К маме, - ответил Димка.

- Сосунок ты, смотрю. Кто же в такое время к маме едет? Давай с нами. Построим комбинат. На доске почёта будешь висеть, большие деньги заработаешь. Тебя как звать?

- Димка Иванов. -…Дмитрий Иванов. Можно сказать, исторической личностью станешь. Это я тебе обещаю*. Ну, поедем?

Димка покраснел:

- А оттуда можно маме написать, чтобы не беспокоилась?

Все ребята засмеялись. Димка понял, что над ним шутят, залез на вторую полку и скоро заснул.

Когда Димка открыл глаза, уже светало, но все ещё спали. Только Костя на соседней полке смотрел в потолок и курил.

- А, Димка, проснулся? Ты за вчерашнее на меня не сердишься?

Димка мотнул головой.

- Ну и правильно. И потом, подумаешь, комбинат! Мы лучше с тобой будем новый город рядом с комбинатом строить. Правда, пока об этом ещё никто не знает, только ты да я. По я ребят уговорю. А уж вместе мы чего хочешь добьёмся. А город будет необыкновенный! Одна улица - голубого цвета, другая - зелёная. Представляешь, все-все дома зелёного цвета. А потом… потом Античная улица, со скульптурами героев древнегреческих мифов: Геркулес там или Прометей, прикованный цепями к скале за то, что он добыл людям огонь. Здорово?

В это время проводник крикнул на весь вагон:

- Станция Сугробы!

Димка соскочил с полки.

- Приехал? - спросил Костя. - Жаль, не дали поговорить. Значит, встретимся в новом городе, на Античной улице, у памятника поэту Гомеру. Запомнил? Ну, дай твою лапу!

Димка пожал Косте руку и, мягко ступая в валенках, побежал к выходу.

Димка долго и трудно добирался до маминой базы. Только к вечеру старик, деревенский почтальон, высадил его из саней у избы, где остановилась мама. Да и то её не оказалось дома, потому что, как сообщила хозяйка, она вечерами сидит у начальника экспедиции. И Димка, замёрзший, на негнущихся, затёкших от долгого сидения ногах, пошёл искать маму.

Он шагнул в сени, долго шарил в темноте, больно шибанулся ногой о ступеньку и наконец нашёл дверную ручку.

Он открыл дверь, и клубы пара так заслонили его. что мама даже не узнала Димку.

И тот её не сразу рассмотрел, только услышал её смех и ещё низкий мужской голос.

Когда пар улетучился, мама увидела Димку.

- Димка? - спросила она удивлённо и как-то очень испуганно. - Димка, что случилось?

Но Димка ничего не ответил, он только бросился навстречу маме и, обдавая морозом, тёрся лицом о её толстую, мохнатую кофточку.

- Димка! Ну что случилось? - снова спросила мама.

Димка хотел тут же начать рассказ про Михаила Платоновича, и про Гогу, и про дневник, но вспомнил, что они в комнате не одни.

- Просто я соскучился, - сказал он.

- Нет, ты правду говоришь? Хорошенькое дело! Бросить школу, потому что он соскучился! Ты хоть не обморозился?

- Что я, маленький, что ли? - Димка обиделся, что мама так отчитывает его перед чужим, понуро замолчал и стал смотреть с тоской в сторону.

Это даже заметил тот, который стоял и всё это время молчал.

Он неслышно подошёл к Димке и протянул руку.

- Давай знакомиться. Север Иванович Гаргонов, начальник приисковой группы.

Димка протянул руку, и его озябшие пальцы легли в большую тёплую ладонь Севера Ивановича. А тот не выпускал руку мальчика, грел её, и скоро по димкиным пальцам побежали мурашки, и он впервые за эти дни засмеялся.

- Ты чего?- спросил Север Иванович.

- Да так, смешно, - ответил Димка, - станция «Сугробы», начальник «Север».

- А ты, я вижу, смешняк-человек. Раздевайся.

- Нет, - вмешалась в разговор мама, - - мы пойдём домой.

Мама надела короткий полушубок и стала у дверей. Лицо у неё было строгое и от этого чуть жестковатое.

Димка тяжело вздохнул, а Север Иванович печально сказал:

- Ну что ж, идите, только зря. Мы бы сейчас вместе поужинали.

Мама шла впереди, а Димка сзади, стараясь ста вить ноги в мамины следы. Мама ни разу не оглянулась, и Димка вспомнил, как несколько минут назад мама весело смеялась. Димка почему-то вдруг подумал, что он помешал маминому веселью.

Но, когда они пришли в мамину комнату,у Димки это настроение прошло. Мама стала такой, какой была всегда. Она раздела Димку, накормила его. Всё она делала быстро, споро. Димка сидел на кровати, укутанный в одеяло, и следил за ней. А потом мама прилегла с ним рядом, и Димка всё ей рассказал. Мама не стала его ругать, а сказала, что у него нет никакой выдержки.

В комнате было уже давно темно, но, сколько Димка ни прислушивался, маминого дыхания не было слышно. «Значит, не спит», - подумал он и тихонько спросил:

- Мама, а тебе здесь хорошо?

Мама долго ему не отвечала. Димке даже надоело ждать. Он решил, что, видно, мама всё-таки спит, но тут раздался её голос:

- Как ты, Димка, странно спрашиваешь. Хорошо! Ведь здесь моя работа.

- Но тебе здесь хорошо? - Он закрыл глаза, чтобы не видеть темноты, и ещё тише добавил: - Или тебе со мной лучше?

Мама опять помолчала, и уже сквозь сон Димка услышал:

- Конечно, мне здесь плохо без тебя.

Утром, пока мама готовила завтрак, Димка вышел во двор, чтобы осмотреться. Когда он вернулся, за столом сидел Север Иванович. Он курил трубку и внимательно слушал маму. Димка не видел его лица, а только широкую спину, обтянутую свитером, чёрный с проседью затылок и загорелую шею.