- Знаешь, как они называют меня в Преисподней?

- Скажи-ка.

- Белая Королева. Сабы носили белое. Я носила этот цвет лучше, чем кто-либо другой. Остальные сабмиссивы боялись меня. Они слушали мои приказы, словно я была Госпожой. Будучи собственностью Сорена, я стала особенной в том мире. Мне завидовали, меня боялись и желали. И тебе, черт возьми, стоит поверить, что твой брат хотел меня. Он и Сорена хотел. В ту ночь, которую мы провели в его доме... он получил нас обоих.

Грейс не знала ответа на вопрос Уесли. И она была более чем уверена, что не хотела его знать. Куда направлялся Кингсли? Ее сердце пыталось держать ответ втайне от своего разума. Если он направлялся туда, куда она думала, то есть вероятность, что он не вернется. Она едва знала мужчину, но это не имело значения. Девушка не знала, как много еще стресса и страха она сможет пережить, прежде чем просто сломается.

Они вернулись в дом, и Грейс оставила в гостиной разговаривающих друг с другом Уесли и Лайлу. Уютное место, оно напоминало ей маленькое английское имение, которое она посетила подростком во время школьной поездки. Грейс вспомнила о нем, блуждая по коридорам этого элегантного старого особняка, и думала, как стыдно превращать такой дом в музей. Он был построен для семьи, и в нем должна жить семья.

Хотя знала, что не должна, Грейс открыла каждую дверь на первом, а затем и на втором этаже. Ее сердце сжалось, когда девушка увидела спальню, которая, очевидно, принадлежала двум маленьким девочкам. Две односпальные кровати, поставленные рядом. Бледно-розовые и белые стены, все в цветах сахарной ваты. Над левой кроватью висела нарисованная картинка. Байрони было написано печатными буквами. Над правой кроватью курсивом было выведено имя Уилла. На каждой кровати лежала гора плюшевых игрушек - львы, волки, обезьянки из носков и улыбающиеся дельфины. Грейс взяла маленькую коричневую собаку и прижала к груди. У нее в детстве была такая же. Даже до сих пор хранится где-то на чердаке у ее родителей. Она назвала ее Бернард, «хотя и не святой», так говорила она людям, гордясь своей шуткой. Как же Грейс хотела, чтобы в ее доме однажды появилась такая комната - маленькая кроватка, заваленная игрушками, и Закари каждую ночь в сказочном патруле. Зная своего мужа, он бы читал сыну или дочери взрослые романы Томаса Харди или Вирджинии Вульф. По крайней мере, они смогут усыпить малыша.

Грейс провела ладонью по животу и возненавидела эту плоскость. Она четыре дня в неделю бегала по пять миль, правильно питалась, принимала витамины... и, тем не менее, месяц за месяцем не могла забеременеть. Она молилась о чуде, чтобы Бог исцелил рубцовую ткань внутри нее, и чтобы она смогла забеременеть. Сейчас эта мольба казалось такой мелочной, такой эгоистичной. Нора попала в руки сумасшедшей женщины, намеренной отомстить. Теперь девушка могла молиться, чтобы Бог сегодня был в настроении творить чудеса.

Неохотно Грейс вернула собаку на горку игрушек и ушла из спальни. Она заметила комнату в конце коридора, которая была открыта, хотя была готова поклясться, что закрыла ее, когда вошла в комнату девочек. Грейс подошла к двери и увидела, что та вела не в комнату, а к лестнице наверх. Она не увидела включенного света, поэтому в полной темноте начала подниматься по ступенькам, пока те не закончились. Шаря рукой по темной двери, нашла ручку, повернула ее и поняла, что оказалась на крыше дома.

Она вышла на площадку и осмотрелась. В дальнем конце крыши стоял Сорен, глядя в ночной лес, окружающий имение. Грейс застыла, увидев священника таким молчаливым и мрачным. Ей стоит вернуться и оставить его наедине со своими мыслями. Но она весь день была одна и понимала, что слетит с катушек, если не избавится от этого голоса в своей голове.

Собравшись с мужеством, девушка подошла к нему и остановилась рядом. Он держал в руке высокий бокал с красным вином, поднял его к губам и выпил.

- Не возражаете, если я присоединюсь к вам ненадолго? - спросила Грейс, внезапно ощутив страх. Хотя страх чего? Что он не захочет находиться в ее компании или все-таки захочет?

- Пожалуйста, останьтесь. Ваша компания будет самой желанной.

- Не уверена насчет этого, - ответила она, вздохнув. - Я даже наедине с собой не могу находиться.

Он отвернулся от темного леса и начал изучать ее лицо. Его взгляд ощущался интимным и проникающим, словно он пытался понять больше, чем видел.

- Вы плакали.

Грейс подняла руку к лицу и провела пальцами под глазами, вытирая дорожки слез, смешанных с тушью.

- Извините. Должно быть, я ужасно выгляжу.

- Нет, вы выглядите прекрасно. И беспокойно.

- Спасибо, - ответила она и устало усмехнулась. - Вас не спугнешь женскими слезами?

- Едва ли, - сказал он, поднимая бокал к губам и делая глоток. - В правильных обстоятельствах я скорее наслаждаюсь ими. Думаю, ваши не той разновидности, о которой я говорю.

- К сожалению, нет, - ответила она, почти покраснев при мысли о том, как Сорен доводит женщин до слез. - Я совершила глупую ошибку, заглянув в одну из детских комнат.

- Вы с Закари все еще пытаетесь зачать?

- По правде говоря, да. Откуда вы узнали? - если бы она говорила с кем-то еще, Грейс была бы очень смущена, переходя на столь личное. По какой-то причине девушке показалось, будто ей нравится то, что она может говорить с ним о чем угодно, и дальше его собственных ушей это не распространится. Священник, напомнила она себе. Конечно.

- Элеонор рассказала мне. Вам стоит знать, что она не сплетничала. Она попросила прочитать новенну³ за вас.

- Правда? - сердце Грейс сжалось от такой доброты.

- Элеонор убеждена, что я нервирую Бога, и что Он больше рад моим звонкам, чем ее, как она говорит.

- Значит... вы молились, чтобы я забеременела?

- Читал новенну. Я девять раз молился о том, чтобы у вас произошло зачатие.

- Спасибо, - почти прошептала Грейс. - Закари хочет прекратить попытки завести биологического ребенка. Говорит, что это слишком тяжело для меня. Он согласен на усыновление, но я хочу пытаться дальше. Но теперь эта мечта кажется такой эгоистичной и мелочной, в то время как Нора...

- Не нужно, Грейс. Не думай, что Бог не способен подарить тебе ребенка и вернуть Элеонор к нам. В конце концов, Он всемогущ. Он может управиться с более чем одним заданием в его списке дел.

- Запомню это. - Ночной ветер прикоснулся своими руками к ее коже, и Грейс пододвинулась ближе Сорену, инстинктивно ищу укрытия. Он не отпрянул от нее, когда ее плечо прикоснулось к его руке. - Хотя... стоит произойти чему-то подобному, и я не могу сдержать себя и немного порадоваться тому, что бездетна. Нет детей, значит, никто не может их похитить. Сейчас для меня люди кажутся очень хрупкими, мир ужасно небезопасным. Нора чья-то дочь, и она боится... она, должно быть, так напугана.

Сорен обнял ее за плечи, и слезы снова начали капать. Она ближе прижалась к нему, уткнувшись головой ему в грудь. Она ощущала себя ребенком, пытающимся найти утешения в объятиях отца.

- Элеанор, - начал он и обеими руками обнял ее, - она самая смелая женщина, которую я знаю. Когда ей было пятнадцать, она даже меня не боялась. И поверьте мне, я пытался напугать ее.

- Я бы боялась вас. И я боюсь вас.

- Но не она. Знаете, ее первым словом, которое она мне сказала мне... я помню, словно это было вчера. Она сказала: «Ты же знаешь, что похож на идиота, верно?»

Грейс громко рассмеялась и отпрянула из его объятий.

- Она вам это сказала?

- Она сделала исключительный акцент на том, что я не надел замок на свой мотоцикл. Сказала, что этим самым я привлекаю грабителей. Учитывая, что неделю спустя после этой беседы ее арестовали за угон автомобиля, она не знала, о чем еще говорить.

- Арестовали за угон? Какая испорченная девчонка. Я и не представляла, что она была в такой передряге. Я думала, что девочек-подростков арестовывают за кражи кошельков и косметики.