И тут вдруг мне приходит мысль коснуться ее. Пробежаться пальцами по ее шее или щеке. Интересно, она подпрыгнет? Или заплачет? Или она попробует их на вкус? О, Господи. По крайней мере, в одном я точно уверен: она все чувствует. Для нее все по-другому, все новое и неправильное.

Ее губы плотно сжаты, а взгляд прикован к дороге, но не из-за того, что она ведет машину. Она избегает меня, как будто меня и прижатого к ней пистолета здесь нет.

Каково чувствовать ее шею напротив моей щеки? Она пахнет жимолостью во всех местах? Что она почувствует своей грудью, если я проскользну ладонями под ее свитер? Она пытается скрыть свой бюст под одеждой, но я знаю, что у нее прекрасная грудь. Не знаю, какой у нее размер, все зависит от бюстгальтера, который она носит. Думаю, я мог бы еще долго размышлять на эту тему.

Мне на самом деле так сильно хочется прикоснуться к ней, но не для того, чтобы сделать больно. Она такая горячая, несмотря на ее испорченный макияж и бледную кожу. Я представляю ее под собой, кожа к коже. Насколько хорошо ей будет.

Провожу пальцем по пистолету. Хорошая добыча. Гладкий и теплый от тела охранника, лежащего в отключке. Два года без секса, думаю, я буду сходить с ума от желания из-за любой женщины. Я говорю себе, что все это не из-за Эбби с ее очками, книгами, чопорной прической или того, как она ведет машину, даже, несмотря на дрожь во всем теле.

У нее недостает опыта в вождении, но я не кричу на нее за это. Не хочу причинять боль за вещи, которые она не может контролировать.

Я откидываюсь на сидении, пытаясь выкинуть ее из головы, потому что знаю, как быстро все может пойти не так. Она может управлять мной, а я не хочу выбирать между ней и моими людьми… Она не должна иметь значения.

Когда мы со Стоуном будем во Франклин-Сити, первым делом нужно будет найти женщин для перепиха, только тогда я смогу избавиться от дурных мыслей и войти в колею. Прямо перед тем, как мы заставим губернатора Дормена пожалеть о том, что он вообще родился.

Я улыбаюсь от мысли, что до него дойдут новости о моем побеге. Ему не удастся спрятаться, будучи губернатором. Найти Дормена не составит труда, но со всей охраной добраться до него будет нелегко. Но ничего, мы справимся.

Больше полицейских. Она превышает скоростное ограничение.

— Ты действуешь неосторожно, мисс Уинслоу. Хочешь, чтобы копы запомнили номер автомобиля, а потом выловили меня?

— Нет, — шепчет она.

Лгунья. Она слишком умна, чтобы поступать иначе.

— Что ж, я могу взять твою машину, тогда это означало бы… что ты мне больше не нужна.

Она молчит. Я пугаю ее, чтобы она поняла, мы ступаем по тонкому льду, поэтому не следует делать глупости.

— Я вот что подумал. Поскольку ты не самый хороший водитель, то, возможно, будет лучше, если я поведу. Ты со мной согласна?

Она смотрит на дорогу, плотно поджав губы, из-за чего они становятся еще больше. Я протягиваю руку к ее лицу. Это нечто новое для меня, делать то, что хочется только потому, что я могу себе это позволить. Она подпрыгивает на месте, когда я провожу костяшками пальцев по ее щеке. Я медленно веду ими по ее бархатной коже к подбородку, меня опьяняет ее близость и электрические разряды, проходящие между нами. Она моя, и я хочу ее так сильно, что моя голова кружится.

Я убираю руку. Она тяжело дышит, руками цепляясь в руль.

— Это был вопрос, малышка, — говорю я мягко. — Тебе следует ответить так же, как я делал это для тебя последние несколько недель, а если будешь хорошей девочкой, я не заставлю тебя делать вещи, которые ты не захочешь, идет?

Она кидает в мою сторону злобный взгляд. Я убираю пистолет, потому что она поглядывает на него, он служит напоминанием, кто я на самом деле. Он напоминает мне, что она всего лишь расходный материал. Пистолет помогает. Помогает нам сосредоточиться.

— Хорошо, ты прав, — она смотрит обратно на дорогу, — если я плохой водитель, тебе следует занять мое место.

— Отлично, мисс Уинслоу, но если я буду вести машину, то как же я тогда смогу направлять на тебя пистолет? Откуда я знаю, что ты вдруг не решишь выпрыгнуть из машины или сделать еще какую-нибудь глупость? Какая дилемма, не правда ли?

— Правда, — отвечает она, судя по ее лицу, могу с уверенностью сказать, что убедил ее.

— Итак, с тобой было приятно ехать, уже меньше причин для того, чтобы убить тебя. — Ком образуется в ее горле от страха. Это выглядит как-то комично. — Сглотни, — говорю я.

— Пошел на хрен, — дерзит мисс Уинслоу, смотря на меня.

— А лучше ты на мой, — от ощущения ее кожи мои костяшки до сих пор пылают.

Она сердито фыркает. Я сжимаю руку в кулак. Ее щека гораздо теплее, чем я мог себе представить. Должно быть, живот под свитером будет еще жарче, и она будет подпрыгивать с каждым прикосновением. О, мисс Уинслоу наслаждалась бы каждым касанием, каждым поцелуем. Я думаю о ее очках, которые так сильно хотел сломать, чтобы вывести ее из равновесия.

— Тебе нужны очки, чтобы вести машину? — спрашиваю.

Она напрягается, решая соврать или сказать правду.

— Не бери в голову.

— Куда мы направляемся?

— Нам нужно встретиться с одним моим другом в укромном месте.

Эбби кидает на меня удивленный взгляд.

— О, пожалуйста, мисс Уинслоу, не думай, что встреча назначена в какой-нибудь канаве, — улыбаюсь я, чтобы немного ее успокоить. Стоун захочет убить ее, это может стать проблемой.

Мимо проносится еще пара полицейских машин.

— Просто веди по-спокойному, договорились?

— Веди спокойно.

— Что, прости?

— Веди машину спокойно, так надо говорить, а не веди по-спокойному.

О, Господи. Спокойно. Она исправляет мои ошибки даже под дулом пистолета. Эта девушка настолько горячая, что я мог бы вспыхнуть, как фейерверк.

13 глава

Эбигейл

Автомобиль ощущается таким массивным, будто вместо моей старой верной машины, я внезапно объезжаю слона. Руль плохо поддается и становится трудно удерживать скорость точно пятьдесят пять миль в час. В любую секунду он может заметить. И затем он убьет меня. Здесь, с Грейсоном, все возможно. Это то, что свежий воздух и слишком яркое солнце, говорят мне: все возможно.

На его униформе нашивка охранника «Диксон». Догадываюсь, Мануэль дал ему свою униформу. Или Грейсон взял ее.

— Диксон в порядке?

— Он в порядке. Он в порядке на пятьдесят штук баксов, — посмеивается Грейсон.

Взятка. Диксон взял взятку, чтобы не обращать внимания и отдать свою униформу, чтобы помочь Грейсону бежать. Это не должно удивлять меня, но удивляет. Мне казалось, Диксон из хороших парней.

— Откуда ты знал, что он возьмет деньги?

— Я хотел попасть в твой класс, но он был переполнен. Он забрал мой iPod и записал меня в класс.

— И что? — Мои руки крепче сжимают руль.

— Если кто-то берет мелкую взятку, то возьмет и крупную.

— Это отвратительно!

— Таков мир. Я забрал несколько долгов… дал несколько взяток… угрожал нескольким людям. Как тебе.

— Они тебя поймают. Они выследят тебя, как животное.

— Я так не думаю, — говорит он. Его голос скорее задумчивый, чем опасающийся. — Я стал планировать это с тех пор, как попал за решетку. Нет, я планировал это даже раньше, тогда, когда стал делать все то дерьмо, из-за которого меня посадили. И теперь, когда я на свободе, я не собираюсь возвращаться обратно в ближайшее время.

— Ты мог бы просто не делать незаконные вещи.

— Так не интересно, дорогая. А ты выглядишь так, как будто ты не прочь немного повеселится.

По мере нашего движения лес становится гуще, с редкими поворотами на грунтовую дорогу. Город, в котором я живу, находится в получасе езды на юг от тюрьмы, мы же едем постоянно в северном направлении. Я уже достаточно долго не видела полицейской машины. Я упустила свой шанс? Может, мне стоило разбить автомобиль прямо напротив копов, чтобы им пришлось остановиться? Но, насколько мне известно, моя маленькая синяя Хонда взорвалась бы при ударе. Или мужчина на соседнем сиденье выстрелил бы, как только я повернула руль. Все это приведет к смерти, а не отложит ее.