Иногда даже медаль единственную свою нацеплял для такого дела. Вся деревня пила, люди привычные, к пьяным добрые. Местные его подберут, на КПП принесут, сдадут воинам. Иной раз на неделю пропадал, в городе где-то. Однажды старшим машины вернувшись, выпал из кабины аншефу прямо под ноги. Причем, не выпустив из рук двух срезанных по дороге кочанов капусты. Оба окна своей квартиры пустой посудой украсил. В несколько этажей. Картонку на горлышки положит, на ней следующий ряд выстраивает. Та история с кирпичом Юрку даже на пользу дела пошла. Внимание на него, наконец, обратили. Рапорты стали писать. К самому Колдунову, командующему округом ПВО на ковер вызывали. Словом, где-то в июле он операцию свою начал, а к октябрю уволился, наконец. Дал отвальную и на родину отбыл. Потом письмо прислал - устроился в крупное автохозяйство инженером по безопасности.
В нашей же батарее, радиотехнической, РТБ, что со станцией управлялась, все кадровые офицеры училища закончили по-настоящему.
Электроника, как-никак. Вот только как-то мало их было в сравнении со штатным расписанием. На "Певуне" практически полный был штат, подпитанный тремя двухгодичниками. Даже вакансия техника СДЦ была закрыта. Моей персоной. Разогнали "Певун", и весь кадровый штат его
РТБ куда-то делся. Рассосался в пределах корпуса. На "Планшете" та же история, только без расформирования. Трое двухгадов уволилось, я их один сменил. А потом еще двое кадровых дематериализовались.
Начальники отделений покинули и дивизион и полк. Отчалили в другие части на повышение. И осталось у комбата всего три офицера. Андрюша, я и наводчик, тезка мой. Вот двоих последних и поставили начальниками отделений. Его, как кадрового постоянно, меня ВРИО.
Тезка мой ровесник. Все у него было пока нормально. Старлей на капитанской должности. Женился он еще в псковской Опочке, в училище.
Ребенок. Квартира однокомнатная. В самом дальнем от КПП четвертом домике. Потому по готовности он через спецдыру в заборе бегал. За эту дыру нас Герман регулярно костерил. Неоднократно солдаты ее и забивали по Гошиному приказу. Но ведь лишних сорок секунд на дороге не валяются. И жители последнего четырехквартирника дыру тут же восстанавливали. А однажды, по сирене мчась, мы у той дыры и с
Германом столкнулись. В очереди на проход.
Хорошо служил тезка. Дело знал, сбоев не допускал. Шустро поворачивался - офицеру наведения при боевой работе, а того больше, при контроле как мартышке вертеться приходится - но и спокойно одновременно. Две руки на три штурвала, не считая тумблеров. Как сейчас слышу его скороговорку:
- Цель азимут…, дальность…, на запрос не отвечает.
Внимание, цель захвачена. ЭРэС! - и толкал штурвалы от себя.
- Есть эРэС угол! Есть эРэС азимут! Есть эРэС дальность! - это доклады бойцов -операторов ручного сопровождения.
- АэС!
- Цель в зоне, не отвечает. Первый пуск! Второй пуск! - и жал одну, две или даже три кнопки пуска. В зависимости от того, что задавал ему стреляющий, руководивший обработкой целей.
И электронные отметки на индикаторах от имитатора движения ракет неслись к метке реальной цели с локатора.
- Цель уничтожена, расход две!
Секретчик делал фотоконтроль экранов.
Стреляющий сообщал данные обстрела на КП полка по ГГС.
Затем я, оставлявший будку на Юраша или оператора и работавший обычно в кабине "У" на "линии направления", докладывал вышестоящему
"направленцу". Уже подробно.
- Парник, Планшету! Уничтожена цель, азимут…, дальность…, высота…, скорость… Расход две.
Лишь иногда, когда совсем его служба доставала, тезка говорил хоть и вслух, но видимо больше обращаясь к себе самому:
- Зато в 45 лет у меня уже будет заслуженная пенсия…
Андрей… Красавец-осетин. Из Орджоникидзе, что опять Владикавказ теперь. Тамошнего училища и выпускник. Высокого роста. Брюнет, но не ярко выраженный. Говорящий по-русски абсолютно правильно и без акцента. К тридцати одному году он выслужил аж звание старшего лейтенанта. Военную карьеру Андрея сгубили дамы. Точнее его увлечение оными. Бывали минуты философских размышлений, когда он говорил задумчиво:
- Ну чего мне еще от них можно ждать нового, если только в городе я перетрахал их штук двести?
И вновь искал приключений.
Постоянной базой его было место сожительства с официанткой ресторана на тринадцать лет старшей. Сия дама сердца жутко ревновала его к многочисленным мимолетным пассиям. Андрюха ухитрялся "снимать" их даже в ее кабаке и в ее смену. И потому не проходило и месяца, чтобы он не являлся на развод с расцарапанным лицом или в темных очках, скрывавших заработанный от хозяйки синяк. Через пару дней мирился, и все повторялось заново.
Мы с ним по весне, из-за ремонта, в учебном корпусе жили. Через стенку с кабинетом командира. Как раз к восьмому марта случилось мне старшим машины "за магазином" ехать. Андрей и заказал.
- Скажи Людмиле, чтобы для меня комбинацию женскую на базе взяла. 54-го размера. Мириться буду, своей подарю.
В ту пору как раз масштабные ученья намечались. На неделю, окружные. Перед ними, как водится, корпусные. А полковых у нас вообще без счета было. Вот под эти корпусные понаехали к нам посредники да начальники и стали драть по полной программе. Дня два уже воюем, тут какой-то проверяющий спрашивает. Где, мол, у вас
"тревожные чемоданы"? Во, дела! Вообще-то брать их положено, конечно, но зачем, когда у нас от дома до позиции полминуты бега?
Забыли, короче, про них давно. Шефуля тут нас с Андреем этак хитро вперед и выдвинул, вопрос перепасовав:
- Профессор! Где у тебя тревожный чемоданчик? Андрей! А у тебя?
- Тут они, в учебном корпусе, через стенку со штабом. - ответили мы, понятливые ребята.
- Принести! - приказал посредник.
- И мой захвати!- вдогон мне Андрюха.
Ладно, пошел я с Центра в нашу комнату, взял свой портфель. Кинул в него банку кофе растворимого, бритву. Очки запасные. Полотенце со спинки кровати туда же. Больше ничего не нашел подходящего. Взял
Андрея портфель, свой - и обратно. Принес, продемонстрировал.
- Вот наши чемоданчики!
- Раскрыть! Показать содержимое!
Ну, мой-то портфель ничего, прошел. А в Андрюхином сверху лежала как раз та самая новенькая женская комбинация.
Пеньюар мой голубой, белые оборки…
Мне миленок подарил
Триста грамм махорки
Вот тебе и подарил. Махорка в чемодане получше бы смотрелась.
Проверяющий одежку развернул, полюбовался. Шефуле показал, Роме, комбату…
Денег у Андрея никогда не было. С получки он долги раздавал, а где-то дней через десять опять начинал занимать. Однажды возле КПП наблюдал сценку.
- Блошенко,- сказал Андрей своему оператору-сержанту, стоявшему начкаром и через час меняющемуся, - Я поеду в город, в случае готовности посидишь на кабине.
- Не беспокойтесь, тащ сташлейтенант, все будет в порядке.
Андрюха к шоссе пошел, а Блошенко, хороший парень и простая душа, из караулки выбежал и ему вслед:
- Таащ сташлейтенант, тащ сташлейтенант! Деньги-то хоть есть на дорогу? А то давайте возьмите у меня!
Великим бабником был Андрюха. Редко какую пропускал. И они к нему шли, словно к тому поручику Ржевскому, что из анекдотов. Менял он меня как-то с утра в оперативных и говорит:
- Я тут сегодня с медсестрой одной познакомился по дороге. Она ко мне в обед приехать может. Сгоняй за ней в Спасское, а? Я тебя разбужу к обеду. Пообедаешь и съездишь.
- А она точно сестра? Может, той больницы клиентка? Ладно, шучу… Не будут дергать, так съезжу.
После дежурства оперативным ты формально сутки свободен в пределах поводка. Можешь сидеть дома, если нет
- готовности один или два,
- регламентных работ, т.е. день - не среда, или не среда и четверг, если регламент месячный,
- неисправности на твоих системах,
- других происшествий, по которым почему-то начальство решило, что необходимо твое присутствие,