Рядом с будкой на горке размещался ПВН - пост визуального наблюдения. Этакий бетонный стакан с окошками, с размеченной внутри азимутальной шкалой. Вдруг станция цель вовремя не "увидит", так ей с этого поста сообщат. Если она рядом пролетит. Никакого серьезного отношения к этой штуковине не было. Редко, когда туда кого реально сажали. Солдатики пост не любили, все же в зоне излучения находишься. А когда там дежурили, то в основном дурака валяли.

Дремали или мечтали о дембеле.

По воскресеньям нас частенько округ тревожил. Обычно около семнадцати часов. Пустит контрольную цель по большому кругу и проверяет, как один за другим по ней полки разных корпусов работают.

Вот при такой работе сидел на ПВН старательный парень, взвода управления водитель рядовой Фарид Шайдулин. Татарин из-под Алма-Аты, только месяца три как призванный. И вместо того, чтобы мух считать, службу нес, за небом бдил. Видит - несется аэроплан над самой головой. Боец шустренько о нем в кабину "У" сообщил. Причем даже азимут успел засечь. Я направленцем сидел и дело это во всей красе наблюдал. Тезка, даже команды стреляющего не дождавшись кабину развернул и в догон цель повел. Тут аншеф команду выдал, пуск и привет. Доклад на КП полка.

- По данным поста визуального наблюдения, "Планшет" уничтожил стрельбой в догон низколетящую цель, азимут…, дальность…

- Планшет! - спрашивает спустя минут пять К-й, командир сменивший Папу. - Фотоконтроль сделать успели?

- Успели, только еще не проявили.

- Кто был на посту?

- Рядовой Шайдулин.

- Объявляю ему отпуск.

Операторы РС, дедушки, которые в синхронной пятнадцатисекундной работе с наводчиком эту цель обслужили, чуть со своих кресел железных не попадали. Вот, мол, пруха молодому! Оказалось, весь горьковский (нижегородский) корпус, работая с АСУРК, эту цель только тремя дивизионами обстрелять сумел. А в нашем корпусе, которому

АСУРК в этот день использовать не разрешили и отключили, вообще лишь

"Планшет" (ну и полк) единственный отличился. Благодаря тому, что зеленый Фарид хлеблом не щелкал. Ведь СРЦ низколетящую за горизонтом видеть не может. Потому на индикаторе кругового обзора цели нет.

Стреляющий не знает, что у него низколетящий рядом вот-вот появится и надо наводчику в этот сектор луч станции наведения направить. Не сразу, месяца через три, но в отпуск Шайдулин съездил.

Случались ли тогда в армии крупные происшествия? Случались. О них мы узнавали из приказов по корпусу или гарнизону, зачитываемых перед всем личным составом. Не из "свободной прессы". Вот пара из того, что вспомнил.

В городе боец железнодорожного полка ушел из расположения, прихватив автомат. Причина - письмо из дома: "брат получил восемь лет, отомсти". Вышел на Московское шоссе и открыл стрельбу. Двоих гражданских положил, еще скольких-то ранил. Был застрелен с вертолета.

В Ивановском (?) полку при реальной заправке на "шестерке" воины работали в противогазах со снятыми клапанами. Умники их всегда извлекают, чтобы по утрам на тренировке по "химдыму" легче бегать было. А вот почему они в тех же ПГ на заправку пошли, не знаю. Итог

- два трупа, троих спасли. Виноват офицер, руководивший работами.

Проверять надо.

Случались ли у нас в дивизионе происшествия? Не без того. Даже вернее скажу - случались регулярно. Я как-то вечером в штабе высказался, задумчиво полистав книгу дежурств.

- Ну вот. Осталось мне служить четыре месяца. Это значит, примерно двадцать два дежурства. Стало быть минимум одно ЧП - мое.

- С чего это ты взял? - поинтересовался Герман.

- А вы по журналу гляньте. У нас в среднем каждые три недели что-нибудь да случается. Три недели - это двадцать один день.

Что подряд, что в разбивку - разницы нет. Стало быть хоть раз да на одно из двадцати двух дежурств ЧП должно выпасть.

- Это ты все правильно говоришь. Только разве это ЧП? Это так

- обычные происшествия. Мелочь.

И в самом деле. Большая часть происшествий на чрезвычайные никак не тянула. Хотя и мотала нервы. Вот хотя бы из моей практики.

Самое простое происшествие - праздничный день. Дежурному офицеру праздник - что лошади масленица. Бегаешь, как последний пес, ждешь неприятностей. Сверху тебя травят: каждые четыре часа проверка личного состава с его построением, каждые два часа - докладывай, как там у тебя, все ли хорошо? Вымотаешься за сутки, как за пять дежурств.

Случайная стрельба. Иногда это случалось у смененного часового при контрольном спуске после разряжания карабина. Пока по постовому маршруту движется, передернет затвор ручонками шаловливыми, да и забудет. А потом - бах! Однажды меня этим здорово напугали. В пятом часу утра, темно еще, слышу вдруг, от караулки ОЧЕРЕДЬ! Где-то из трех пулек. Ничего себе! Откуда очередь? Ведь в дивизионе одни карабины. Нападение на караульное помещение? Нетушки, до выяснения я туда не побегу. Звоню им из казармы.

- Что у вас за пальба?

- Это при разряжании.

- А почему очередь?

- Не знаем!

Потом оказалось, что карабин был неисправен. Есть там такая фиговина, вроде храповика, шептало называется. Вот из-за этого сношенного шептала карабин и начал палить как автомат.

Заодно отмечу. "Взять" дивизион можно было почти голыми руками.

Хватило бы и троицы крепких решительных дядечек с кухонными ножами.

Без спецподготовки, но минимально знакомых с организацией службы.

Таких в стране полно - от одного только химкинского района на трехдневные сборы однажды нас 700 ЗРВ-шников собрали. Взять примерно по следующей схеме. КПП и при нем караульное помещение с пулеметом запросто обходится и оставляется в стороне. Тысяча шестьсот метров периметра, из них 90% неохраняемого и без сигнализации - перелезай на здоровье! Лучше всего между тремя и четырьмя часами утра. Самое сонливое время. Можно для страховки с коммутатора на Центре начать, безоружного телефониста там связав, чтобы соединить никого не смог, а можно и этим не утруждаться. Казарма не запирается, дежурный сержант отдыхает, дневальный заторможен, штык-нож его только спину чесать годен. Дежурный офицер в штабе, если даже и вроде меня, не спит, тоже пока не мешает. Нож под горло дневальному, тот тихо покажет койку дежурного. То же самое ему - и в руках ключи от ружейной комнаты. Все, дело сделано, никто не пикнул. Ракеты большие и никому не нужны, а все стрелковое, что не в складе НЗ под сигнализацией, можно теперь элементарно вывезти. Из автопарка хозмашину, солдатики погрузят, куда денутся, выезд - минуя КПП тараном заборного пролета. До свидания, мальчики! Слава богу, в советские времена такое и представить было невозможно. Зато сейчас, даже если подходы к периметру минировать, так останется опасность, что и мины украдут.

Были еще происшествия бытового плана. Вот самое обычное.

Где-нибудь часов около шести вечера, только ты дежурство принял, вырубают электричество. Ужин к этому моменту на плите, наполовину готов, но стоп процессу. Надо разводить дровяную плиту. Дров готовых, как водится, нет. Ищешь свободных бойцов, чтобы их напилить. Одни только заступили, другие только сменились, наищешься еще. В результате ужин задерживается аж до программы "Время". За полчаса до нее дают напряжение, а к моменту начала положенного просмотра заявляется шефуля в дурном духе. И ты, ничем "не виноватый" и такой старательный, получаешь пистон за нарушение установленного распорядка дня.

Или происшествия "за забором". Бойцов иногда, человек по пять-семь в клуб на танцы отпускали. А когда, как это теперь называют,

"группа" среди бойцов неплохая сложилась, то она даже в этом клубе выступала. Шефуля такие дела иногда поощрял в зависимости от настроения. Потому девушки знакомые у бойцов, конечно, в окрУге завелись. Да и до того не без того. Когда девицы по своим деревням после танцев или кино расходились, так мимо "точки" идя непременно песни горланили. И воины к ним гулять, ясное дело, бегали. Обычно даже не в самоволку, а просто по шоссе, плюс-минус полтораста метров от КПП. За особое нарушение это не считалась. Лишь Герман крикнет, увидев, "давай домой!". Или даже просто "смотри у меня!" Но была в этом деле одна опасность. Само шоссе было дурное. Кто-то говорил - на сто три километра сто семнадцать поворотов. И местные, да и дальние, часто по нему ездили в нетрезвом виде. Это еще мягко сказано. Раза четыре я своими глазами глазами видел валявшийся у дороги на боку трактор " Беларусь", по-моему один и тот же. За мои полтора года только по этой деревне при авариях семь трупов. Как раз за дивизионом был очень паршивый поворот. Сколько на нем кувыркнулось, даже сказать затрудняюсь.