- Что будем пить? - осведомился Ираклий Андронович тоном любезного хозяина.

- Не знаю. Что посоветуете?

- А это в зависимости от конечной цели. Что ты желаешь, Маша: напиться или красиво пообщаться?

Вот так вопрос! Напиться в своей жизни мне пришлось только раз и совсем недавно. Повторять подвиг желания как-то не было.

- А в чем разница? - спросила я.

- Разница принципиальная. Если хочется напиться, то вино пить не следует. Во-первых, его придется выпить много, очень много. А коллекционное вино в больших количествах не пьют. Напиваться двумя литрами бормотухи просто свинство. Для этой цели существуют крепкие напитки: виски, коньяк, водка, на худой конец… Понимаешь?

Я с огромным интересом слушала Ираклия Андроновича и, заметив, что ему нравится тема беседы, спросила:

- Для чего существует вино?

- Хорошее вино существует для того, чтобы его смаковать. Это своеобразный вид искусства, как, например, хорошая парфюмерия. Ты же не выльешь на себя полфлакона французских духов? Вот и хорошее вино бутылками не пьют. Это неприлично. Так что мы будем пить?

- Вино, - решила я. - Напиваться сегодня не станем, лучше пообщаемся.

Через десять минут мы смаковали красное сухое вино из роскошных бокалов и ели настоящее грузинское сациви.

- Очень вкусно, - похвалила я, съев все до кусочка. - Можно попросить у вашего повара рецепт?

- Не советую, - ответил Ираклий Андронович. - Повара - люди творческие, свои секреты не выдают.

Я взяла бокал, сделала маленький глоток, подержала между языком и нёбом. Наверное, я никудышный ценитель. Благородное сухое вино кажется мне не таким вкусным, как полусладкое.

- Тебя что-то тревожит? - спросил Ираклий Андронович. - Мне все время кажется, ты хочешь что-то сказать и не решаешься.

Я пожала плечами и вежливо объяснила, что просто мне немного не по себе.

- Почему? Из-за того, что узнала, кто твой отец?

Я кивнула, не поднимая головы.

- Ты боишься плохой наследственности? - продолжал бередить мои тайные страхи именинник.

- Катя сказала, что Штефан был наследником дегенератов и садистов. Значит, и во мне течет та же… порченая кровь?

- Ничего подобного, - спокойно ответил Ираклий Андронович. - В роду Батори все было доведено до крайности: и отвага, и жестокость. Само слово «батор» означает «храбрый». Кстати, - прервал он сам себя, - любопытная аналогия. «Батор» у венгров, «батыр» у азиатов, «богатырь» у славян. Чувствуешь связь?

Я не ответила. Лингвистические подробности сейчас интересовали меня меньше всего. Ираклий Андронович бросил на меня проницательный взгляд и сказал:

- Тебе нечего бояться. Ты из рода короля Матиаша, а он был достойным и сильным человеком.

- Но были и другие! - напомнила я. - Не отважные, а жестокие! Как отличить одно от другого?

Ираклий Андронович высоко поднял бокал и сделал два маленьких глотка. Вместо рассуждений на затронутую тему он полюбовался на свет насыщенным цветом вина и решил поведать мне одну старую притчу. Ученик спросил: «Учитель, как отличить отвагу от жестокости, если жизнь - непрерывная битва?» И учитель ответил: «Вот перед тобой меч. Одна его сторона называется жестокостью, другая - отвагой. Сможешь ли ты назвать мне без ошибки имя каждой стороны?» Ученик сказал: «Учитель, это невозможно. Стороны меча одинаковы. Никто не сможет узнать, какая его сторона называется жестокостью, а какая - отвагой». Учитель покачал головой и объяснил: «Узнать это очень легко. Когда вынимаешь меч из ножен, спроси себя, во имя чего ты это делаешь? Тогда будешь точно знать, какая сторона меча обращена к тебе: жестокая или отважная».

Повисла недолгая пауза. Я смаковала чудесную притчу, как хорошее вино.

- Какая мудрая сказка!

- Это не сказка, Маша, - возразил Ираклий Андронович. - Это говорил старик Конфуций очень-очень давно, еще до того, как первый Батори появился на свет. Так что если ты боишься или сомневаешься в себе, прежде чем обнажить свой меч, спроси: зачем ты это делаешь? Вот и весь секрет. - Ираклий Андронович откинулся на спинку стула, оглядел комнату и продолжил: - Мне было бы приятно, если бы ты меня о чем-нибудь попросила. Попроси, Маша. Сегодня какой-то необыкновенный день: все перемешалось - хорошее, плохое… Скажи, что ты хочешь, сними с души тяжесть.

- И вы выполните мою просьбу?

- Выполню, - пообещал Ираклий Андронович, однако спохватился и уточнил: - Если, конечно, буду в силах.

Ясно. Хозяин дома испугался, что я попрошу его вернуть украденные картины в музеи. Но я хорошо понимала, что это абсолютно невыполнимо. При жизни этот человек не расстанется ни с одной жемчужиной из своей сокровищницы.

- Есть у меня одна просьба. Только не знаю, могу ли я об этом даже заикнуться.

- Попробуй.

Я посмотрела на Ираклия Андроновича и решилась:

- Можно достать тело Штефана и похоронить по-человечески? Меня страшно мучает мысль, что он лежит на дне того пруда, где мы его…

Я не договорила и с трудом проглотила комок в горле.

- Очень жаль, Маша, но ты опоздала, - сказал Ираклий Андронович. - Штефана уже похоронили.

Я растерялась.

- Видишь ли, мои люди достали его тело сразу после вашего отъезда, - объяснил Ираклий Андронович. - Сделали вскрытие, как полагается. Извини, но я должен был знать, что произошло. А когда все выяснилось, тело Штефана перевезли на родину и похоронили рядом с его матерью.

Я поразилась.

- Как вам это удалось? Его же отравили, убили! И что дальше? Никакого расследования не будет?

- Не будет, - подтвердил Ираклий Андронович. - Какой в этом смысл? Убийцу-то уже в тюрьму не посадишь… В общем, я решил не ворошить эту грустную историю. Пускай Штефан и твоя подруга сами разберутся между собой. Согласна?

- Согласна, - тихо ответила я и сразу спросила: - А как корона оказалась в России?

- Ну, Маша, это долгая история, - ответил Ираклий Андронович, устраиваясь поудобнее. - Подробности рассказывать не стану, скажу только, что некий наследник короля Матиаша был свергнут с трона. Он бежал на Украину, прихватив с собой некоторые королевские реликвии. Долго скитался, потом принял постриг в одном из карпатских монастырей.

- Зачем?

- Ну, не знаю. Очевидно, пытался как-то избежать родового проклятия.

- Избежал?

Собеседник взглянул мне в глаза и без слов отрицательно покачал головой.

Во рту у меня неожиданно пересохло. Не знаю, правда ли существуют родовые проклятия, или это цепь трагических совпадений, но все-таки мне повезло, что я родилась восьмой.

- После его смерти монахи спрятали корону в очень хитром тайнике, упоминание о котором сохранилось в монастырских хрониках. Так уж получилось, что документы попали в руки Штефана. Он был журналистом, много путешествовал по свету. Хотя я думаю, документы попали в его руки не случайно. Судьба!

Я выпила вино до последней капли. Осторожно поставила бокал на стол и снова задала вопрос:

- А как корона попала к вам?

- Я финансировал ее поиски, - пояснил Ираклий Андронович.

- А Штефан?

- А Штефан предложил мне вывезти ее за границу. У него были какие-то свои дипломатические каналы. Вот я и согласился. Понимаешь, сам я к цацкам равнодушен. Меня больше интересует искусство. Представил, сколько картин смогу купить на эти деньги, и попался на крючок, как карась.

- Вы все еще хотите ее продать? - спросила я.

- Не-е-ет! - протянул Ираклий Андронович. - Ни за что! Я понял, что такими вещами торговать нельзя: себе дороже выйдет. Пускай лежит на подушке, дожидается своего часа. Я подумаю, что с ней сделать. Может, верну ее на родину, так сказать, для истории Венгрии. Может, не верну. Не знаю.

Он посмотрел на меня и усмехнулся. Я не стала продолжать разговор на болезненную тему и решила поделиться своей радостью.

- Я получила работу от издательства!

Заинтересованный Ираклий Андронович приподнял брови в ожидании подробностей.

- Мне дали заказ на оформление детской книги, - засмеялась я и добавила: - И велели срочно осваивать компьютер. Кстати! Ираклий Андронович, вы жаждали моей просьбы! Посоветуйте хорошего программиста! Я буду ему платить, сколько скажет!