Поиск
Слушай, Эльзи.
В час ночной, во мгле туманной, где-то там за синей далью,
Убаюканная ветром, озаренная Луной,
Изгибаяся красиво, наклоняяся с печалью,
Шепчет плачущая ива с говорливою волной.
И томительный, и праздный, этот шепот бесконечный,
Этот вздох однообразный над алмазною рекой
Языком своим невнятным, точно жалобой сердечной,
Говорит о невозвратном с непонятною тоской.
Говорит о том, что было, и чего не будет снова,
Что любила, разлюбила охладевшая душа,
И, тая в очах слезинки, полны жаждой неземного,
Белоснежные кувшинки задремали, чуть дыша.
И отравлен скорбью странной, уязвлен немой печалью,
В миг туманный, в миг нежданный, ум опять живет былым,
Гдe-то там, где нет ненастья, где-то там за синей далью,
Полон счастья сладострастья пред виденьем неземным.
Что с тобой, моя Эльзи? Ты спишь?
Нет, не спишь?
Отчего ж ты закрыла глаза?
Что ж ты так побледнела?
Лунный лик засверкал
Из-за сети уснувших развесистых елей.
Лунный луч задрожал
На твоем, побледневшем от страсти, лице.
Эльзи, Эльзи, я здесь, я с тобой!
Я люблю тебя! —
Эльзи!
«В стыдливости немой есть много красоты…»
В стыдливости немой есть много красоты:
Полурасцветшие цветы
Внушают нам любовь и нежное участье,
И девственной Луны пленительна мечта.
Но есть иная красота.
Души влюбленной сладострастье.
Пред этой чудной вспышкой счастья
Полубожественного сна,
Стыдливость чуть горит воспоминаньем бледным,
Как потускневшая Луна
Пред Солнцем пышным и победным.
НЕПОПРАВИМОЕ
М. А. Дурнову
Прекрасен полуночный час для любовных свиданий,
Ужасен полуночный час для бездомных теней.
Как сладко блаженство объятии и страстных рыданий,
И как безутешна печаль о возможном несбывшихся дней!
Прекрасен полуночный час для любовных свиданий.
Земля не устанет любить, и любить без конца.
Промчатся столетья и будут мгновеньем казаться,
И горькие слезы польются, польются с лица,
И тот не устанет рыдать, кто любви был бессилен отдаться.
А мир будет вечно любить, и любить без конца.
Франческа, Паоло, воздушные нежные тени,
Вы свято любили, и светит вам нежность в Аду.
Но горе тому, кто замедлил на первой ступени,
Кто ввериться снам не посмел и всю жизнь протомился в бреду.
Франческа, Паоло, в несчастьи счастливые тени!
«Тебя я хочу, мое счастье…»
Тебя я хочу, мое счастье,
Моя неземная краса!
Ты — Солнце во мраке ненастья,
Ты — жгучему сердцу роса!
Любовью к тебе окрыленный,
Я брошусь на битву с судьбой
Как колос, грозой опаленный,
Склонюсь я во прах пред тобой
За сладкий восторг упоенья
Я жизнью своей заплачу!
Хотя бы ценой преступленья —
Тебя я хочу!
«Был покинут очаг. И скользящей стопой…»
Был покинут очаг. И скользящей стопой
На морском берегу мы блуждали с тобой.
В Небесах перед нами сверкал Скорпион,
И преступной любви ослепительный сон.
Очаровывал нас все полней и нежней
Красотой содрогавшихся ярких огней.
Сколько таинства было в полночной тиши!
Сколько смелости в мощном размахе души!
Целый мир задремал, не вставала волна,
Нам никто не мешал выпить чашу до дна.
И как будто над нами витал Серафим,
Покрывал нас крылом белоснежным своим.
И как будто с Небес чуть послышался зов,
Чуть послышался зов неземных голосов.
«Нет греха в тех сердцах, что любовь пьют до дна,
Где любовь глубока — глубока и полна.
Если ж стынет очаг, пусть остынет совсем,
Тот, в ком чувство молчит, пусть совсем будет нем».
И от прошлого прочь шли мы твердой стопой,
Уходили все дальше, и дальше с тобой.
В Небесах потускнел, побледнел Скорпион,
И пурпурной зарей был Восток напоен.
И пурпурной зарей озарился весь мир.
Просветленной любви он приветствовал пир.
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: