Начались, как известно, делом о коррупции. Продолжились уточнением: сколько (десять миллионов долларов) и на что (на попытку физического устранения лидера курдов Оджалана) было растрачено. Потом всплыли еще шесть миллионов долларов — на, опять же, попытку, опять же физического устранения (о, женское коварство!) президента соседней страны. А его, оказывается, уже тогда, в 95-ом, предупреждали американцы! Высоко сидят, далеко глядят… При такой их прыти (ну, право же, подлинной) нашим злодейским спецслужбам остается отдыхать… Болтать ножками и ждать, пока Чиллер объявят российской шпионкой.

Но оставим этот ернический тон. Он вовсе — по серьезности ситуации — неуместен. Уже очевидно, что Турции, всходящей как на дрожжах региональной сверхдержаве, предначертан один-единственный вектор движения — на Россию и страны СНГ. Попытки двух других вариантов — “исламского” (Эрбакан) и “европейского” (Чиллер) пресечены жестко — в логике “шаг вправо, шаг влево”. Неопантюркистские притязания четко и недвусмысленно обозначены на 5-м курултае тюркских государств, прошедшем в апреле 1997 г. в Стамбуле. Кроме делегаций тюркских республик СНГ, присутствовали все “тюркоязычные” субъекты РФ, гагаузы и крымские татары.

Основными целями форума были признание Турецкой республики Северного Кипра (ТРСК) и постановка проблемы тесной экономической интеграции тюркских образований бывшего СССР под эгидой Турции. Решено было, в частности, создать некое “евразийское правительство”. Впервые из уст турецких руководителей не звучали слова о равенстве Турции с остальными — только о лидерстве. Решение о необходимости признания ТРСК “другими тюркскими государствами” (то есть собравшимися) и проведении следующего курултая на территории ТРСК Анкара считает большой политической победой. В те же дни татарская партия “Ватан” проводила манифестации в Москве перед “Белым домом” с требованием признания Северного Кипра Россией.

Этот протурецкий сценарий американского авторства для среднеазиатских республик, Кавказа и “тюркских” регионов РФ рискует быть атакованным вовсе не мифической “рукой Москвы”, а европейскими “интересантами”, бьющимися за свою долю в “советском наследстве”. Они (прежде всего Англия) постараются потеснить слишком удачно “окопавшиеся” в Азербайджане США через новое задействование Чечни и Нагорного Карабаха. Назревающие ваххабитские выступления в Дагестане… возможное вычленение Лезгистана из Дагестана и Азербайджана… эльчибеевская идея “единого Азербайджана” с отчленением северной части Ирана… да и просто приближающиеся выборы в Ереване, когда малейшая провокация на границе с Азербайджаном может повлечь признание (кое для кого долгожданное) Армении агрессором и ввод войск ООН… — все это способно превратить дурновкусный кавказский политический театр (пока что помесь триллера с мелодрамой) в полноценный театр военных действий.

Такой разворот будет вполне выгоден европейским странам, поскольку затормозит американское освоение региона. Кстати, не случайно сейчас идет обсуждение, чьей зоной ответственности должен быть Прикаспий — центрального командования США или командования американского контингента в Европе (что предполагает задействование европейских участников НАТО). Единственно, кому все эти сложные игрища невыгодны и не по силам — Россия. Именно на нее и указывают, заламывая руки в псевдоэкстазе: “Держи вора!”.

М. МАМИКОНЯН

Александр ПРОХАНОВ. Юрий Владимирович, наши с вами редкие, но меткие встречи всякий раз происходят на каких-то переломных рубежах современной истории Отечества.

Вы были первым секретарем Свердловского обкома КПСС, затем послом СССР на Кубе. Далее вы пошли за Ельциным, и по существу, с вашим участием как главы президентской администрации проходили первые, очень противоречивые и сырые, процедуры по установлению и нового экономического уклада, и новой государственности. То есть вы сыграли роль, совершенно противоположную той, в которой вас видели в 80-х годах.

Далее был ваш конфликт, очень шумный, с радикалами и либералами, и в общественном сознании вы стали одной из первых политических жертв радикал-либерализма. С тех пор вы как бы ушли в тень, стали заниматься экономикой и на посту руководителя инвестиционной корпорации создали себе репутацию, которая была подтверждена и созданием клуба "Реалисты". В клубе собирались люди самых разных направлений, получилась своеобразная мировоззренческая реторта, где родилось нечто, называемое сегодня "новым социализмом". В чем логика этих переходов, этих метаморфоз?

Юрий ПЕТРОВ. Знаете, Александр Андреевич, жизнь постоянно выдвигает множество проблем. И можно просто говорить, что проблем много, можно искать конкретные пути их решения, а можно думать над тем, как предупредить возникновение новых проблем, то есть прогнозировать последствия решений, которые ты сегодня принимаешь и в политическом, и в социальном плане.

Вы сказали о работе в Свердловской области, так вот — работа на этом уровне заставляла нас, руководителей, каждый день искать пути решения конкретных проблем. Когда я начал 19 августа 1991 года работать в администрации президента, то сразу оказался в самой гуще событий, меня представили сотрудникам фактически в полувоенной обстановке. И была вполне конкретная задача: понять, что должна представлять администрация президента России, когда еще существовал Советский Союз, но уже отошел ряд республик, заявивших о своем суверенитете. Так что я занимался непосредственно организацией работы администрации, отстраивая систему взаимодействия с аппаратом правительства России, куда после назначения Гайдара пришли люди с огромным желанием работать, но с полным отсутствием управленческого опыта, непрофессионалы. Им казалось, что они сейчас на одном революционном энтузиазме все проблемы быстро решат. Но созидать, как известно, всегда трудней, чем разрушать. Первый этап у них прошел блестяще: было разрушено все, что можно, в том числе и то, чего не нужно было разрушать.

Мне приходилось, в силу моего опыта и моих позиций, сдерживать эти революционные порывы, когда буквально на коленях за десять минут писались указы, определявшие судьбу регионов и миллионов людей. Их "творцы" сразу неслись прямо к президенту, выдавая свои опусы за шедевры законотворчества,- весь этот революционный запал и зуд имел далеко идущие последствия. И сегодня мы, по существу, ищем, как преодолеть результаты тех потрясений, когда началась либерализация цен, потом прекратились дотации сельскому хозяйству и инвестиции в производство… Я не хочу сегодня на этом останавливаться, но мы не сходимся с радикалами и либералами именно в подходах, в методах, в тактике осуществления преобразований.

Одна из ошибок либеральных реформаторов заключается как раз в том, что они посчитали, будто рынок сам все расставит по своим местам. Во всем мире рынок регулируется. Я в конце прошлого года проехал Сингапур, Гонконг, Южную Корею и Японию. И когда начинал разговор об инвестициях, об открытии кредитных линий, все они в один голос заявляли: "Господин Петров, пока у нас правительство или президент не примут решения о том, что надо инвестировать в Россию или что можно инвестировать в Россию, ни одна из наших компаний и фирм работать с вами не будет".

В странах, о которых мы говорим, освоены уже не азы рыночной экономики, они университеты давно прошли, но имеют такую роль государства в экономике. В отличие от них, мы отрубили все постромки, кони помчались, сейчас их надо сначала ловить в степи, а потом запрягать снова…

А. П. Вы вступили в идеологические бои на очень позднем этапе. Сейчас мы видим, с одной стороны, олигархический капитализм, очень агрессивный и деструктивный, который представляют Чубайс, Гайдар, Березовский, банковская группа, — вот такая идеология со своим вектором развития. Там вам делать нечего со своим движением.

Есть либерал-патриотизм, который ориентирован не на интернационал, а на Родину. По их мнению, Говорухина в частности, Россия нуждается в свободе, она выстрадала свободу в своей авторитарной тысячелетней истории. Там вам тоже делать нечего, судя по тому, что я сегодня услышал.