Закончив утренний туалет, покинул дом и вышел на улицу. Надо где-то позавтракать. Смотрю, недалеко стоит машина типа Рафика и в ней сидит яркий представитель кавказской национальности в огромадной кепке, ну прям аэродром. Я подошёл, поздоровался и спросил, где тут можно покушать. Он вышел, подробно объяснил, как пройти, что там обедают все таксисты, так как кормят хорошо и недорого. Я поблагодарил и двинулся в путь. Не прошёл я и 50 метров, как этот Рафик меня догнал и хозяин жестом пригласил в кабину. Как я не отказывался, он усадил меня в машину, довёз да кафе, не взял денег и вернулся на место. Я специально проследил. Вот верь после всего этого рассказам о плохом отношении к русским в Грузии. Что они обязательно сделают какую-нибудь гадость, обманут или обидят. Со мной вообще так никогда не поступали во время многочисленных посещений Средней Азии и Кавказа, в командировках и на отдыхе и это не потому, что мне везло. Не может всегда вести. Главная причина заключалась в том, я думаю, что я сам всегда уважительно относился к местным жителям, кем бы они не были. Я никогда ни заочно, ни в глаза никого не называл "чурками".

Два дня бродил я по Тбилиси, по его проспектам, паркам и набережным. Посетил могилу Грибоедова, знаменательные Тбилисские бани, базары. Поднимался на фуникулёре. Всё-таки, главное украшение большого города, по-моему, это горы. Поэтому из всех столиц Союзных Республик, которые я посетил (правда, я не был в Прибалтики и Кишинёве) я всегда выделял 2 – Алма-Ату и Тбилиси (ну и Красноярск, конечно).

Пора было двигаться к основному месту моего назначения, и на 3-ий день я покинул Тбилиси. Прямого автобуса из столицы в Бакуриани не было, поэтому я уехал в Боржоми. Там купил билет на местный автобус, до отправления которого было часа 2 и пошёл погулять по городу. Минут за 40 до отправления автобуса пришёл на автовокзал, проверить может уже автобус подали. Его не только подали, он уже был битком набит пассажирами, и моё место, конечно, было занято. Я расстроился. Теперь придётся ехать стоя, да ещё лыжи. Но печалился я зря. Мне без звука освободили место и, несмотря на тесноту и неудобства, пассажиры вели себя добродушно, да ещё и шутили.

Посёлочек Бакуриани небольшой и расположен почти на самом верху на одном из отрогов Кавказского хребта. Устроен посёлок как-то необычно. Большущая поляна в середине совершенно пустая, там, видимо, болото. А по краям этой поляны с одной стороны сам посёлок, с другой гостиницы, с третьей – подъёмники. Конечная остановка автобуса в посёлке, а гостиница с другой стороны густой поляны, метров через 800. В посёлке в большом почёте такси на конной тяге с санками – розвальнями. Но я пожалел денег и тащился пешком.

Гостиница большая, современная. Только в номерах холодно. Поселили меня в 2-х местный номер с молодым парнем откуда-то с Кольского полуострова. К моему счастью, парень оказался на редкость положительный – не пил, не курил, вёл себя тихо. Только книжки читал.

После обеда вступительная беседа для вновь прибывших. Нас собрали в большом зале. На сцене за столом руководство гостиницы. Много о чём нам рассказывали, но мне запомнились выступления 2-х человек. Их обоих звали Гоги. Только один был совсем маленький, наверное метр пятьдесят с кепкой, зато второй – громила под 2 метра и весом килограмм 120. Их так и называли Гоги большой и Гоги маленький. Гоги маленький отвечал в гостинице, видимо, за политико-массовую работу. Он долго и пламенно рассказывал о моральном облике строителя коммунизма, о высоких идеалах, особенно заострил внимание аудитории на борьбе с пьянством. Что основные силы администрации брошены на борьбу с этим злом, и т.д. в том же духе. Гоги большой говорил примерно о том же, только с акцентом на общую дисциплину и правила поведения в гостинице и на горе.

Как я уже сказал, посёлок Бакуриани расположен практически на вершине нагорья, и вблизи нет господствующих вершин, как например, в Домбае, Терсколе, или Чимбулаке. Поэтому сразу стали заметны 2 особенности этого места. Во-первых, солнце светило на гостиницу, с 9 утра до 17 часов вечера, несмотря на то, что я там оказался в самый короткий день – конец декабря. Во-вторых, не было лавинной опасности, так как склоны покрыты лесом и нет вершины, с которой могла сойти лавина. Поэтому раза 2 мы катались в сильный снегопад.

Кататься можно было на 4-х склонах. 1-ый склон – это кресельный подъёмник на гору Кохта1. 2-ой склон - это буксировочный подъёмник "Татрапома" на гору Кохта1 справа. 3-ий склон – это (если не изменяет память) 2 кресельных друг за другом подъёмника на гору Кохта2 из малюсенького посёлка Митарби. И 4-ый – учебный склон с бугельным подъёмником рядом с гостиницей.

В этот сезон я покатался так, как ещё никогда не катался. Подъёмники работали исправно. Очередей практически не было. В Бакуриани я впервые увидел, что такое склон подготовленный ратраком. Правда, такой склон был только один, там где работал подъёмник "Татропома". Приходишь утром пораньше, а полуторакилометровый склон шириной метров 80 укатан в рубчик, как стол. И сам подъёмник необычный. Скоростной. Наверное, метров 5-6 в секунду, только успевай поворачиваться, да ещё и с накопителем. Если никого нет, бугеля сходят с основного троса и висят друг за другом кучкой. Как только ты берёшь в руки бугель, он тут же начинает движение. И сами бугеля непривычные. В накопители висят длинные, метров по 5 дюралюминиевые трубки с чашкой на конце для 1 человека.

Я долго не мог понять, почему в Бакуриани так хорошо готовят этот склон. Что здесь другие люди? Или начальник очень честный и ответственный? Потом мне объяснили. Во-первых, грузины с большим вниманием и любовью, чем другие народы относятся к своим детям. Во-вторых, в Грузии уже в то время было, видимо, больше состоятельных людей, чем в среднем по стране. Приезжает, например, из Тбилиси такой папаша с сыном, находит тренера и говорит ему:

- Поставишь моего Вахтанга на лыжи дней за 10, полторы тысячи – твои.

А полторы тысячи тогда – это четвертая часть стоимости "Жигулей". А чтобы этих вахтангов было больше, склон горы должен продержаться как можно дольше. А дольше он продержится, если укатан. Вот и вся арифметика.

В этой гостинице, в отличие от Терскола, никаких мероприятий по развлечению отдыхающих делать было не принято. Только 31 декабря устроили поздний предновогодний праздничный ужин, дали по подарку и - танцы на всю ночь. В поселок ходить было далеко, да и там ничего не было.

Вечером после ужина я выходил в холл на первом этаже покурить, людей посмотреть. В первый же вечер обратил внимание, что весь вечер в холле находился лейтенант милиции. Он жил в посёлке и вечерами обходил все гостиницы, наблюдая за порядком. Во второй вечер всё повторилось. Я сидел, курил, появился лейтенант, побродил по гостинице, потом подсел ко мне и завёл разговор. Когда он узнал, что я из Красноярска, сразу же оживился. Оказывается, он закончил школу милиции в нашем городе, а брат его и сейчас там учится. На третий вечер – опять встреча, короткий разговор, потом он мне и говорит:

- Пойдём со мной.

- Куда?

- Пойдём, пойдём, там увидишь!

Сначала в самый конец коридора на 1-ом этаже, потом "Служебный вход", потом по лестнице вниз в подвальное помещенье и, наконец, дверь с табличкой "Посторонним вход воспрещён". За дверью большая комната, громадный стол уставленный едой, а за столом человек 20 мужиков уже навеселе. Во главе стола сидит Гоги маленький, рядом Гоги большой. Если в русском застолье на столе стоит несколько бутылок водки, то здесь через одного стояли стеклянные 3-х литровые банки с самогоном. "Ни черта себе борьба с "ею родимой", пардон, с пьянством и алкоголизмом!" - мелькнула мысль. Мой новый знакомый попросил тишины и представил меня: "Это Анатолий, наш гость из Красноярска". Меня тут же усадили за стол, поставили тарелку полную баранины, куриц, какой-то зелени, ну и, само собой, самогон. Тут же последовал тост, потом другой. После 3-его тоста, я понял, что следующий тост мой, так как тостующие шли по порядку в мою сторону. Я поднял стакан и начал говорить что-то о нерушимой дружбе между грузинским и русским народами. После первых же слов я понял, что несу что-то не то, так как лица сидящие за столом начали вытягиваться, а милиционер легонько ткнул меня в бок. Я судорожно соображал: "А что не так?" Да чёрт его знает, что не так! Срочно перестроился и заговорил уже о непоколебимой дружбе жителей села Бакуриани и всех народов центральной Сибири. Лица присутствующих сразу же разгладились, а в конце мне даже похлопали. Я перевёл дух. К чести всех собравшихся мне никто не наливал полного стакана с требованием пить до дна, никто не приставал с идиотским вопросом "ты меня уважаешь?" Да и вообще, когда расходились, я особо пьяных - то не видел. Видимо, простой грузинский народ, в отличие от простого русского народа, умеет выпивать цивилизованно.