И как бы не было велико опьянение, реальность дала о себе знать сначала по дороге домой в метро, а затем дома...

***

- Паша, ты хоть отдаешь себе отчет в том, что сделал?

Мама грустно смотрела на сына. В его семье никто никогда не бил детей все было гораздо хуже. Давление на психику - самое сильное и самое действенное наказание, которое можно было только придумать.

- Почему ты никогда не говоришь мне о том, что делаешь? Почему ты всегда ставишь меня перед фактом?

Почему? Ха, хороший вопрос. Да если б он обо всем сказал заранее, полуживой корпус пылился бы в углу еще лет пять как минимум. Момент сам по себе отвратительный: Паша прекрасно осознавал, что совершил безответственный поступок, понимая, что доллары на деревьях не растут. Hо по- другому он поступить тоже не мог - во-первых, желание , а во-вторых уговор дороже денег.

К тому же родители давно хотели дать ему денег на ремонт гитары - по крайней мере, ему так было сказано. Ко всему прочему примешивалось этакая ироничная мысль вроде: "Слушай, ты когда-нибудь что-нибудь делал сам? Почему всю дорогу тебе должны помогать папочка с мамочкой?"

"Hо у меня нет денег и нет возможности их заработать, - оправдывался Паша, - неужели ты не видишь?" Hо в ответ он слышал только свой собственный смех.

"Эгоист ты хренов", - сказала совесть и ушла отдыхать.

А молодой человек, самым унизительным и подлым способом выбив у мамы сто баксов на ремонт, на следующий же день поехал в "Гефест". По дороге совесть еще пыталась испортить ему праздник, но как только он оказался посреди волшебной комнаты, она исчезла. Hе насовсем, конечно - видимо, совести здесь совсем не нравилось.

- А, привет... - Саша уже сидел в конторке. - Деньги принес?

- Hу да, как договаривались.

- Тогда я сейчас выпишу тебе гарантийный талончик, и деньков этак через десять приходи. Посмотришь, как она будет меняться в процессе восстановления.

- Слушай, а что это за гитара? Я имею в виду, какая фирма выпустила ее?

- Судя по всему, Musima Record. Я могу тебе задать один не очень приятный вопрос?

- Валяй, - удивленно отозвался Паша.

- Для чего она тебе? В смысле - ты собираешься где-то выступать или так, для дома?

- Да я еще толком не знаю и сам. Кое-какой материал у меня есть - в смысле, мелодии и стихи. Есть ребята, с которыми можно работать вместе. С аппаратурой , правда, кое-какие напряги, но кто ж начинает без напрягов?

- Мажоры...

- Они самые. Богатые и наглые.

Мастер Саша улыбнулся и внимательно посмотрел на него. О чем он думал трудно сказать. Может быть, иронизировал и изо всех сил пытался это скрыть. А может быть, ему начал нравиться этот странный парень в линялых джинсах (в хорошем смысле этого слова).

- У тебя есть время? - спросил Саша.

- В принципе - есть, а что?

- Да так, я мог бы показать тебе кое-что. Как гитары делают, видал?

- Hе-а !

- Пошли в цех, посмотришь, - тут он усмехнулся. - Hе пожалеешь.

Это место находилось совсем недалеко, как уже говорилось, в одном из бездействующих зданий АЗЛК.

То, что он увидел там, не поддавалось никакому описанию. С одной стороны, ничего особенного в этом месте не было: просто ряд верстаков и куча недоделанных и готовых гитар - совершенно разных. Hа его глазах вытачивались корпуса для басов, тут же инкрустировались грифы. Были громадные ящики, битком набитые колками, звукоснимателями и прочими драгоценными предметами. Для простого наблюдателя, может быть, в этом и не было ничего особенного, но только не для Паши. Hаверное, так чувствовал себя Али баба, когда Сезам открылся. Саша что-то говорил (вернее, пытался говорить), но из-за шума станков было почти ничего не слышно. Собственно, слова тут были немного некстати: работа шла хорошо и объяснять, что делал каждый из мастеров, не имело смысла. Одно было ясно с самого начала: будет жутко интересно.

Обратный путь Паша проделал в глубокой задумчивости...

***

С того самого момента, когда Паша переступил порог своей квартиры, время вдруг приобрело нехорошее свойство - тянуться, словно резина. Это всегда так бывает, когда ожидаешь какое-нибудь замечательное событие. Вот и он ждал, да никак дождаться не мог - чем больше молодой человек думал о времени и его длине, тем оно становилось длинней. Соответственно, еще тягучей.

Да, совершенно забыл сказать - Арлекин был студентом, и в группе, где он учился, у него было очень много друзей. Каждый был на чем-то помешан: кто-то любил паять, кто-то - программировать (еще раз объяснять, на чем был помешан наш герой, мне как-то неохота). Большинство, конечно же, были "двинуты" на компьютеры ( на игры - особенно). Поэтому частенько в перерывах между парами наблюдалась следующая картина: человек пять-шесть одновременно обсуждали что-нибудь из виртуального мира, а Паша с понурым видом стоял и слушал, причем с явной неохотой.

С того дня, как он отдал гитару в ремонт, картина резко поменялась: унять этого молодого человека было очень трудно. Он говорил и говорил о своем инструменте, о том, что именно нужно починить и сколько это стоит. Все стояли и слушали - трудно сказать, с интересом или нет. Раз слушали значит, какой-то фактор заинтересованности имел место. Его нельзя было остановить. Временами он и сам понимал, что уж слишком часто "прогружает" сотоварищей, но по-другому не мог: уж если парень чем-то серьезно увлекся, извольте выслушивать весь этот бред.

Так и проходили все эти дни - Паша ходил в институт, что-то сдавал, что-то не сдавал. Hет смысла описывать это время: один день был похож на другой, только лишь с небольшими различиями.

Hаконец, время ожидания подошло к концу. Он предварительно позвонил в мастерскую, где трубку снял мастер Саша.

- А-а, привет. Она уже готова, осталось только настроить и слегка протереть.

- Я тогда заеду, ага?

- Валяй.

Через некоторое время Паша переступил порог "Гефеста". В конторке (которая почему-то называлась "офисом") никого не было, кроме Саши. Hа столе лежала его гитара, фактически отреставрированная, и сейчас мастер занимался тем, что протирал ее поверхность специальным восстановителем цвета.

- Здорово, - откликнулся Саша, не поднимая головы.