- Расскажите дальше, - попросил Джемс. - Как у вас там на Гате все получилось? Там ведь Черное Вуду... Ой, ничего, что я в церкви это сказал, господин кюре?

- Ничего, - ответил из темноты старик. - Может, оно действительно там? Вот про наши джунгли церковь имеет мнение, что никакого Вуду там нет, а все это обман и суеверия. А про Гату... Мне тоже интересно послушать.

- Там что-то черное... - начал Хью. - Не знаю, как еще объяснить... Если это Вуду, то действительно черное. Капитан Триполи дал мне двух матросов, и мы вошли в джунгли. Местность там не похожа на нашу, я не видел ни гор, ни лугов. Джунгли, джунгли, может быть, на всем острове.

- А он большой? - спросил Джемс.

- Моряки говорят, что очень большой. Во много-много раз больше Андро. Может быть даже такой же большой, как Куба. Король не приказывал мне обплыть его кругом, или составить карту. Ему было нужно понять, что там, на этом острове, почему вудуисты считают Гату своей родиной. Может быть, оттуда к ним приходит их колдовская сила?.. Простите, господин кюре, я хотел сказать - суеверия. Вместе с двумя матросами я отправился искать воду. На галере было две лодки, одну из них повредил спрут, а на второй нас доставили к берегу. Мы вошли в джунгли и сразу почувствовали эту черноту...

Точнее сказать, сперва ее почувствовал один из моих матросов, Самбо. Это был очень веселый и здоровый малый, весь в татуировках, в левом ухе три клыка чаки, а в правом - четыре. Если вы не знаете, то это означает, что он трижды обплывал Андро, и имел четыре путешествия на острова. Это, то есть, было пятое. Такие уж у матросов обычаи, господин кюре, не смейтесь. Так вот как только Самбо оказался в джунглях, как его стала бить мелкая дрожь. У него даже голос задрожал.

- Господин лойнант! - говорит он мне. - Что-то я себя плохо чувствую! Что-то здесь нехорошо!

- Помолчи, - отвечаю. - Иди вперед, да по сторонам смотри, чтобы какая-нибудь змея на голову не свалилась.

На земле мне всегда легче. Джунглей я не боюсь, потому что к тому времени уже пять лет отлазил по ним за вудуистами, для меня джунгли - дом родной. Не смейся, Джеймс, это тебе так кажется, что они страшные, пока живешь на побережье. А на самом деле... Но на Гате особенные джунгли, это мы очень быстро поняли.

Сначала поразила тишина. Попугаи - они ведь не могут молчать, особенно если видят человека. А тут те же самые птицы, что и на Андро, но сидят как мертвые, только некоторые тихо-тихо фрукты грызут. На нас даже не смотрят, а ведь так не бывает. Змей, кстати сказать, я там не видел ни одной. Может быть, они уплыли оттуда?.. Я знаю, что змеи умеют хорошо плавать.

Самбо шел впереди - он самый рослый, дорогу нам прорубал. У него была большая матросская сабля, такими купеческие команды любят друг друга сечь, если где-нибудь на островах или у Кубы пересекутся. Я шел вторым, как раз набивал трубку. И вдруг Самбо остановился. Я ткнулся ему в спину.

- Мать-Дева, господин лойнант! Это же олень!

- Ну и что ты так на него уставился? - спрашиваю, а тем временем подныриваю ему под руку, чтобы тоже оленя видеть.

Наш, островной олень, ростом по пояс человеку. Конечно, у него еще есть шея, голова, холка... Одним словом, там был совершенно другой олень, но точь в точь как наш. То есть, я хочу сказать, что... Это трудно объяснить. Этот олень был раза в два больше, но не в этом дело. Совершенно черный, даже рога черные, и глаза как угольки. Он стоял и смотрел на нас, не двигаясь, и даже не дыша. Олени так себя вести не могут: они подрагивают, фыркают, вообще должны убегать. А этот просто стоял, будто ждал чего-то.

- Нечего на него пялиться! - подошел наш третий. - Капитан нам только про воду говорил, но мы и мяса прихватим, радоваться надо!

Фабьен подошел и рубанул оленя своей саблей, такой же как у Самбо. Он ударил очень сильно и олень умер почти сразу, то есть он не вскинулся, не вздрогнул, не издал ни звука. А из глубоко разрубленной шеи хлынула кровь. Угадайте, какого цвета?

- Не обижайтесь, высокий господин Грамон, - захихикал Энджо, - но это похоже на страшные сказки, как раз из тех, что любят рассказывать моряки.

- Я не обижаюсь... - Хью вытащил было трубку, но вовремя вспомнил, что они находятся в церкви. - Но я не моряк. И кроме того, я провел в джунглях годы, на моих руках кровь сотен... Простите, кюре. Но служба есть служба, а король Том XXXI, дай Мать-Дева ему здоровья, если он конечно жив, требовал искоренить эту заразу. Поэтому если я захочу рассказать вам страшную историю, я просто припомню, как мы лет восемь назад окружили Три Деревни...

Грамон замолчал. Рыбаку очень хотелось услышать продолжение гатской истории, но он стеснялся встревать в разговор кюре и дворянина. Все же Джемс никак не мог привыкнуть, что король и королева убиты, а все бароны вот-вот к ним присоединятся, как об этом говорила целый день слушающая сплетни жена.

- Так вы были у Трех Деревень? - нарушил молчание кюре. - Когда-то я хотел узнать все секреты медицины, гордыня часто захватывает власть над разумом молодых. Я искал учителей в джунглях... И вскоре после облавы побывал как раз в тех местах. Скажите, господин Грамон, вы уже тогда были лойнантом?

- Да, - вызывающе откликнулся коротышка. - Операцию проводили три лойнанта: лойнант Лоу, лойнант Серджо и лойнант Хью, ваш покорный слуга. Три деревни, три зоны ответственности, как нас учили называть такие вещи в Королевской офицерской школе.

- Понятно, - несколько сухо ответил Энджо. - Я видел там очень много голов, насаженных на колья. Мне показалось, господин Грамон, что там были и женские, и детские головы.

- Вам не показалось.

Опять все замолчали. Рыбак вздыхал и ворочался с боку на бок: история Трех Деревень, достаточно известная, его мало интересовала. Наконец Хью не выдержал.

- Жители этих трех деревень поголовно исповедовали Вуду! Король посылал к ним кюре, и все они умерил ужасной смертью. Король послал к ним кюре под защитой солдат. Месяц все было хорошо, а потом однажды ночью жители с помощью подошедших из леса вудуистов вырезали и солдат, и кюре, а потом сожгли недостроенные церкви. И ни один из тех, кого они успели схватить живым, не умер легко или хотя бы быстро! Тогда король Том приказал своим подданным вернуться к истинной вере, испросить у Матери-Девы прощения. Вместо того, господин кюре, чтобы наказать их! И что же сделали жители? Продолжали швырять камни в проезжающих стражников и кричали оскорбления в адрес короля! Я сам был в числе тех, кто самовольно прибыл в Бахам и попросил короля сделать хоть что-нибудь. Но король был милостив и лишь попросил передать в Три Деревни, что он будет ждать еще три месяца.

- А через три месяца милостивый Том XXXI приказал вам вырезать деревни до последнего человека, - закончил за него кюре. - А вы знаете, что ни Ками, ни Дивуар практически не воюют с вудуистами? У них нет права покидать джунгли, здесь они попадут под власть закона, не менее строго, чем в Бахаме, вот и все. Никто не посылает в центральную часть острова целые армии. Как следствие - наша часть джунглей гораздо безопаснее.

- Это потому, что такие как я давят эту мразь с бахамской стороны, не давая им разрастаться! - не сдался Хью. - А у вас они отдыхают и набирают сторонников, чтобы опять убивать наших солдат.

- Вот как, - кюре, кажется, улыбнулся в темноте. - А как же тогда объяснить вашу тесную дружбу с Джо Салижаром?

Хью подскочил, едва не наступив на рыбака. Слим его выдал?.. Не то, чтобы это было так уж важно теперь, когда мертв и Джо, и, по всей видимости, его постоянный гонитель король Том. И все же когда друг рассказывает твои тайны всем кому не лень - это не слишком-то приятно.

- А вот и нет, - поспешил успокоить коротышку Энджо. - Мне говорил об этом вовсе не Слим, с которым мы и встречались-то два или три раза. Я узнал об этом от Джо. Он навещал меня... Говорил о вас, господин Грамон, как о друге. А еще он часто говорил о Дженис, называя ее почему-то Королевой Вуду.