Автор доверительно сообщает,

что вся эта история полностью правдива,

поскольку, она ему приснилась. А раз,

приснилась, то, значит, она была?!

Ведь, верит же просвещенный читатель

таблице Менделеева, которая, как известно,

также пришла в голову Дмитрию Ивановичу

во сне?!

Если в тексте случайно совпадут

фамилии и названия населенных

пунктов, пусть однофамильцы и

односельчане не обижаются.

Чего только не присниться в наше

беспокойное время?!

КУРИЦА - НЕ ПТИЦА, МЫ НЕ МОРЯКИ

Плотник Палыч сидел под кучевыми облаками на стропилах строящейся избы и хрипло кричал вниз напарнику:

- Федьк, а Федьк, у меня молоток упал. Ты его не словил, случаем?

Так мы и не узнаем, - поймал ли Федор плотницкий инструмент? А может, и сплоховал по причине замедленной реакции. Не успел.

Замедленная реакция - явление на Руси эпохальное и обязательное. Как, например, день и ночь. Она начинает победоносное шествие в 11-00 по Камчатскому времени от разбитого солдатскими сапожищами соснового крыльца плохонького магазинчика на крошечном островке имени Макара Ратманова. И, набирая силу и мощь, девятым валом через тундровую и таёжную Сибирь, через Урал прокатывается по всей Великой стране в сторону Иван-Города, грубо сметая на своем пути все, к чему с большим трепетом и уважением относится всероссийское 'Общество Трезвости'. И так - каждый день. Зато, до 11-00 водку, хоть тресни, не продают. Знай Макар 200 лет назад, что отправной точкой всех несчастий на Руси будет открытый им островок - ни за что бы не стал первопроходцем. Бросил бы службу во славу России, и тихо закончил свою жизнь в имение под Тулой в благочинии, да в окружение многочисленных детей и внуков.

Ну, бог с ним Макаром-отступником.

Зато, Палыча голыми руками не возьмешь. Будь у него за плечами не три класса образования, а, скажем, десятилетка, то он бы мог прославиться на поприще, которое принято называть дипломатическим... Дипломат он был отменный и до отчаяния хитрый. Именно его всегда мужики посылали за водкой в райцентр, до которого 10 минут езды на грузовике.

Палыч с колхозным шофером, пробиваясь по заснеженным улицам, прибывал к открытию магазина, делал доброе лицо и говорил полнощекой продавщице:

- Продай-кось, барышня, мне буханочку хлебушка, да колбаски с полкило, вот этой, кооперативной, да сала вот этого соленого. А коли не жалко, так и порежь на кусочки, потоньше. Ножа-то у меня нету.

Великодушная барышня тонко нарезала хлеб, колбасу, сало, а Палыч заговорщитски просил 'уж заодно' продать ему и заветную литровочку.

- Да вы что, гражданин, не знаете что ли, что водка у нас продается с

11 00? - возмущенно рокотала барышня.

- А-а-а - понимающе говорил Палыч - ну, тогда ладно, тогда я пошел.

- А хлеб, а колбасу, а сало?! - повышала голос служительница Меркурия, - куда мне теперь это девать-то?

- Так, и мне колбаса без водки без надобности. Зачем я на нее тратиться стану? - удивлялся Палыч.

- Нет, бери! - начинала закипать барышня - разрезал, значит бери!

- Звиняй, сударыня, я не резал! Все видели. И, наклонившись к очумевшей от подобного нахальства продавщице, шептал, - Давайкось лутше, голубушка, придем к консесюсю...., - с трудом выговорив, надоевшее по телеку слово, хитро щурился Палыч.

В итоге - ударник плотницкого труда всегда находил консенсус с отличниками советской торговли и заветная литровочка перекочевывала из ящиков торговой сети на утренний стол подвижников серпа и молота.

В каком часовом поясе проживает плотник Федька, нам и знать не обязательно. Если где встретите мужика с отпечатком палычевского инструмента на лбу - так он Федька и есть. И гадать нечего.

К тому времени, когда стрелка часов на самом западном рубеже родины-матери подойдет к 11-00, то сколько уже их горемык - сельских и городских пролетариев и пьющих интеллектуалов всех отраслей народного хозяйства получат по лбу в шлейфе Девятого вала на востоке, - вообще никакому подсчету не поддается. Поэтому, ловить кувалды и другие плотницкие инструменты, делать все серьезные дела, а также совершать осознанные поступки - надо до двух часов пополудни. Россия, брат ты мой.... Это на Западе сутки делятся на день и ночь. А у нас - до и после закрытия магазина.

Словом, вовремя все надо делать, вовремя. Вон и Мишка Волков - мой друг, как не встретимся, так сразу и пытает:

- Когда же мы поедем на Керженец, Иван? Вся жизнь пролетит, а байдарки так и останутся сухими. Поехали, я тебе говорю!

Если перефразировать Владимира Высоцкого, то лучше реки Керженец, может быть только лесная красавица - река Керженец. Помилуй Бог, не хочу обижать обитателей берегов Ветлуги, Усты, Линды и других рек и речек романтического Заволжья, но синие заводи и легкий голубой воздух среди янтарных сосен лесного Керженца завораживают и настраивают на самые хорошие мысли. На поэзию. Если, конечно, все кто там бывал - поголовно поэты и романтики.

Это байдарочное путешествие по Керженцу мы с Мишкой задумывали совершить каждое лето. И каждое лето какой-то вихрь неотложных дел захватывал наши погрузневшие от чревоугодия тела, бросал в рабочие командировки, удерживал у телевизоров, или в вечернем пивном баре на 'Скобе'. Словом, на любимом с далекого детства Керженеце, мы не были сто лет.

- Все, поедем! - сказал во время очередной встречи Мишка, - плевать на все обстоятельства!

Тут надо пояснить. В Мишке есть классические задатки настоящего организатора и руководителя, которыми с исстари богата русская земля. Когда он что-то твердо решает, ему действительно плевать на все мешающие обстоятельства. При необходимости он бы непременно повторил подвиг Александра Матросова, и посмертно получил звание Героя. Правда, потом бы наверняка выяснилось, что и амбразуру надо было закрывать не ту. И не в это время. Да и не грудью. Да и вообще могло случиться, что это свой дот, а не вражеский. Да и не дот вовсе, а окошко от подвала, а в подвале, как в падучей тарахтит компрессор. Но и на эти, неожиданно выявленные недоразумения, Мишка бы плевал, поскольку, Мишка был взращен в советской стране, а нашему человеку, как известно, - все по фигу. На амбразуры бросаются все, кто ни попадя и потому у нас так много Героев Советского Союза.

C Михаилом мы подружились в Альма Матер на факультетском комсомольском собрании. На нем судили не сознательного комсомольца, который на студенческой вечеринке в общежитии под мотив известной революционной песни инициировал распевание антиреволюционного пасквиля:

"Смело, товарищи, но-о-о-гу,

Дружно прострелим в бою.

Вашу войну и трево-о-огу,

Видели мы на ?ую!"

Песня была сплошь неприличной и, по словам комсорга факультета Юры Розенблюма, - клеветнически извращала революционный дух рабочих и крестьян, очерняла великое историческое значение социалистической революции. Автором нового текста оказался сам вокалист - студент, отличник, неутомимый общественник и впоследствии мой закадычный друг - Михаил Волков. Веселые студенты пели ее дружно, громко, прихлопывая в такт песни по табуретам. А происходило это в год, когда о советской власти и социализме анекдоты уже рассказывали по телевизору - свое победоносное шествие заканчивала Перестройка.

По давно принятой традиции, об этом случае кто-то стремительно 'стукнул' в соответствующую 'контору', которая на последнем вздохе своего могущества и авторитета еще пытались влиять на ситуацию.

'Контора' с бюстом Дзержинского на входе располагалась в двух шагах от нашего факультета - на улице Воробьева, поэтому, 'казачок' мог туда слетать даже зимой, не одевая шапки, и не успев простудиться.