«Уолмерский замок» в страхе метнулся вбок и едва не налетел на соседа справа – тот еле-еле успел положить руль на борт. В следующее мгновение «Сатерленд» оказался рядом. Люггеры отпрянули, уворачиваясь от грозного бортового залпа, первая неуклюжая атака была отбита.

– Обстенить грот-марсель! – проревел Хорнблауэр.

Крайне важно сохранить выгодную позицию на ветре от индийцев – отсюда «Сатерленд» мгновенно устремится туда, где возникнет угроза. Конвой медленно продвигался вперед, люггеры держались впереди. Хорнблауэр не сводил подзорной трубы с маленьких суденышек, по многолетней привычке удерживая их в поле зрения, как ни кренилась палуба под ногами. Они со слаженностью часового механизма повернули и понеслись к «Лорду Монингтону» на правом фланге, как гончие, преследующие оленя, чтобы вцепиться ему в глотку. «Лорд Монингтон» уклонился от курса, «Сатерленд» понесся к нему, люггеры молниеносно повернули оверштаг и снова двинулись к «Уолмерскому замку».

– Руль круто направо, – отрывисто бросил Хорнблауэр. К его облегчению «Уолмерский замок» сумел обстенить марсель, и «Сатерленд» поспел к нему вовремя. Он срезал «Уолмерскому замку» корму, и Хорнблауэр увидел усатого шкипера за штурвалом и полдюжины туземных матросов, в панике носящихся по палубе. Люггеры умчались прочь, вновь увернувшись от пушек «Сатерленда». Вокруг одного из торговых судов клубился дым: очевидно, оно выпустило в никуда целый бортовой залп.

– Зря порох тратят, – подсказал Буш, но Хорнблауэр, занятый расчетами, не ответил.

– Пока им хватит ума держаться кучей… – начал Кристэл.

Это было очень важно – если караван рассеется, по частям его Хорнблауэру не защитить. Ни славы, ни чести не сулило ему состязание между линейным кораблем и двумя маленькими каперами – если Хорнблауэр их отобьет, никто про это потом не вспомнит, если же потеряет хоть одно из вверенных ему судов, навлечет на себя всеобщее негодование. Он подумал было просигналить подопечным, чтоб держались вместе, но тут же отказался от этой мысли. Сигналы только собьют их с толку, да еще половина неправильно прочтет флажки. Лучше положиться на их природный инстинкт самосохранения.

Каперы снова привелись к ветру и двинулись в бейдевинд прямо за кормой у «Сатерленда». По одному их виду, по узким черным корпусам и круто наклоненным мачтам, Хорнблауэр угадывал, что они замыслили новый маневр. Он не сводил с них напряженных глаз. Передовой люггер повернул направо, второй – налево. Они разошлись и теперь оба неслись в бакштаг, накренясь под резким ветром, словно олицетворение зловещей целесообразности, и вода пенилась под их носами. Оторвавшись от «Сатерленда», они атакуют караван с противоположных флангов. Едва успев отогнать одного, он должен будет возвращаться и отгонять другого.

На секунду Хорнблауэр подумал, не привести ли ему весь караван к ветру, но только на секунду. В попытке выполнить такой маневр торговые суда либо рассеются, либо покалечат друг друга, и, в любом случае, станут легкой добычей неприятеля. Остается разбираться с каперами по очереди. Похоже, что это безнадежно, но отбросив единственно возможный план, ничего не выиграешь. Хорнблауэр решил играть до последнего.

Он выпустил из рук подзорную трубу и, цепляясь за бизань-ванты, вспрыгнул на поручень. Сосредоточенно вгляделся в своих врагов, поворачиваясь то к одному, то к другому, прикидывая их скорость, просчитывая курс. Лицо его застыло от напряжения. Правый люггер был чуть ближе к каравану – он и нападет первым. Если сперва разделаться с ним, останется минута, чтоб вернуться и атаковать второй. Еще взгляд на противника – и Хорнблауэр утвердился в принятом решении. Теперь он готов был поставить на него свою репутацию, о которой, впрочем, от волнения позабыл и думать.

– Два румба вправо, – крикнул он.

– Два румба вправо, – откликнулся рулевой.

«Сатерленд» двинулся из кильватера каравана наперерез первому люггеру. Тот, в свою очередь, метнулся вбок, чтоб не угодить под сокрушительный бортовой залп, и теперь быстро удалялся. Более ходкий, он обгонял и караван и эскорт. «Сатерленд», стараясь держаться между капером и торговыми судами, увлекался все дальше и дальше от второго люггера. Это Хорнблауэр предвидел, на этот риск он шел с самого начала – если французы будут действовать слаженно, он проиграет. Ему не удастся отогнать первый люггер далеко в подветренную сторону и быстро вернуться ко второму. Он и так сильно продвинулся по ветру, однако продолжал нестись прежним курсом, теперь вровень с караваном и первым люггером. Тут второй люггер повернул, готовясь атаковать караван.

– Командуйте к брасам, мистер Буш! – крикнул он. – Руль круто направо.

«Сатерленд» развернулся и, накренясь, ринулся в галфвинд, неся чуть больше парусов, чем это разумно. Рассекая воду, мчался он к индийцам – те в смятении пытались уклониться от врага. Словно сквозь лес парусов и мачт Хорнблауэр видел темные паруса люггера, настигавшего беззащитный «Уолмерский замок» – то ли тот плохо слушался руля, то ли им плохо управляли, в общем, он подотстал. Хорнблауэр просчитывал десяток факторов разом. Мозг его работал как сложнейшая машина, предугадывая курс люггера и шести индийцев, учитывая возможные вариации, вызванные личными особенностями капитанов. Надо было держать в уме скорость «Сатерленда» и ветровой снос.

Обходить рассыпавшийся караван – слишком долго, это лишит его преимуществ внезапности. Хорнблауэр тихо приказал рулевому править в сужающийся просвет между двумя судами. На «Лорде Монингтоне» увидели, что к ним несется двухпалубник, и повернули – Хорнблауэр на это и рассчитывал.

– Приготовиться у пушек! – прогремел он. – Мистер Джерард! Дадите бортовой залп по люггеру, когда будем проходить мимо.

«Лорд Монингтон» остался позади, теперь впереди «Европа» – она только что повернула и, казалось, сейчас врежется в «Сатерленд».

– Чтоб ей лопнуть! – орал Буш. – Чтоб…

«Сатерленд» срезал «Европе» нос, ее ватерштаг чуть не проехал по их бизань-вантам. В следующую секунду «Сатерленд» проскочил в сужающийся просвет между двумя другими судами. Вот и «Уолмерский замок» – люггер, не ожидающий увидеть «Сатерленд» так близко, уже взял его на абордаж.

В наступившей тишине слышен был лязг оружия – французы карабкались на низкую палубу индийца. Тут они увидели несущийся на них линейный корабль. Матросы попрыгали обратно в люггер, и объединенными лихорадочными усилиями двухсот рук подняли громоздкий марсель. Люггер развернулся, как волчок – но поздно.

– Обстените крюйсель, – бросил Хорнблауэр Бушу. – Мистер Джерард!

«Сатерленд» замер, готовясь нанести сокрушительный удар.

– Цельсь! – завопил Джерард, вне себя от возбуждения. Он был у баковой секции пушек, которой предстояло первой поравняться с люггером. – Ждите, пока пушки укажут на него! Пли!

Корабль медленно разворачивался, пушки стреляли одна за другой – время для Хорнблауэра замедлилось, и ему казалось, что это длится минут пять. Выстрелы шли неравномерно, некоторые канониры явно поджигали раньше, чем их орудия поравнялись с люггером. Углы тоже были выбраны неверно – ядра падали по обоим бортам люггера и далеко за ним. И все же кто-то попал. От люггера полетели щепки, порвались несколько вант. На людной палубе возникли как бы водовороты – это там, где пролетело ядро.

Свежий ветер мгновенно развеял пороховой дым, открыв взорам люггер в сотне ярдов от «Сатерленда». Расправив паруса, он быстро скользил по воде – он еще мог спастись. Хорнблауэр велел рулевому спуститься под ветер – он хотел дать еще один бортовой залп. В это мгновение девять клубов дыма над бортом люггера возвестили, что французы стреляют из своих пушечек.

Целили они метко. Коротко пропело в ухе пролетевшее над головой ядро, затрещали доски – еще два ядра угодили в корпус. Дистанция большая – толстая деревянная обшивка должна выдержать.

Хорнблауэр, перегнувшись через поручень, услышал, как грохочут катки – на «Сатерленде» снова выдвигали пушки.