Удачно, что Лейтон – адмирал Красного Флага, и «Сатерленд» несет его цвета. Удачно, что голландские корабелы закруглили «Сатерленду» нос, как почти у всех французских линейных кораблей и лишь у немногих английских. С брига приняли «Сатерленд» за французское судно и поспешили продолжить путь. Значит «MB» – французский опознавательный сигнал. Это стоит запомнить. Только когда «Сатерленд» не ответил, как положено, французский капитан осознал и попытался исправить ошибку. Но поздно – «Сатерленд» отрезал ему путь. Между кораблями было каких-то две мили, и расстояние это быстро уменьшалось. Бриг вновь повернул – теперь он шел круто к ветру на другом галсе. Все тщетно – «Сатерленд» быстро его настигал.

– Выстрелите поперек курса, – приказал Хорнблауэр.

После такого предупреждения французский капитан сдался. Бриг лег в дрейф, трехцветный флаг медленно пополз вниз. На главной палубе «Сатерленда» победно завопили.

– Молчать! – рявкнул Хорнблауэр. – Мистер Буш, берите шлюпку и высаживайтесь на бриг. Мистер Кларк, поручаю вам командовать призом. Возьмите шесть матросов. Отведете его в Маон.

Буш, когда вернулся, так и сиял.

– Бриг «Амелия», сэр. Шесть дней как из Марселя. Направляется в Барселону с припасами для армии. Двадцать пять тонн пороха. Сто двадцать пять тонн сухарей. Говядина и свинина в бочках. Коньяк. Адмиралтейский представитель в Маоне, как пить дать, купит судно со всеми припасами. – Буш потер руки. – А мы – единственное судно в пределах видимости!

Окажись рядом другое британское судно, пришлось бы делить призовые деньги. Теперь же свою долю получат только адмиралы – командующий Средиземноморским флотом и Лейтон как командир эскадры. Им достанется одна треть, Хорнблауэру примерно две девятых – по меньшей мере несколько сот фунтов.

– Разверните судно по ветру, – сказал он. Любой ценой надо не показать подчиненными, как обрадовали его эти несколько сот фунтов. – Нельзя терять время.

Он ушел вниз побриться, соскребая со щеки пену и с неудовольствием разглядывая унылое лицо в зеркале, он, в который раз, думал о превосходстве моря над сушей. «Амелия», ничтожно малая по размеру, тем не менее перевозит двести-триста тонн груза – попытайся французы отправить его в Барселону сушей, пришлось бы собирать целый караван: более ста фургонов, сотни лошадей. Все это растянулось бы более чем на милю. Тысячные войска, чтобы обороняться от партизан. Лошадей и солдат надо кормить, значит, еще и еще фургоны. По испанским дорогам караван полз бы со скорость миль этак по пятнадцать в день. Неудивительно, что французы предпочитают посылать припасы морем, невзирая на риск. Серьезным ударом для них будет обнаружить с фланга британскую эскадру, перерезавшую главный их путь снабжения.

Пока Хорнблауэр в сопровождении Полвила шел на бак, чтобы искупаться под помпой, его осенила новая идея.

– Позовите парусного мастера, – приказал он.

Парусный мастер Поттер подошел и замер по стойке «смирно», пока Хорнблауэр поворачивался в струе морской воды.

– Мне нужен французский государственный флаг, Поттер, – сказал Хорнблауэр. – У нас на борту такого нет?

– Французского государственного флага, сэр? Нет, сэр.

– Тогда сшейте. Даю вам двадцать минут.

Хорнблауэр продолжал поворачиваться под струей, радуясь прикосновению освежающей влаги в нагретом утреннем воздухе. Весьма вероятно, что с мыса Креус не видели, как он захватил «Амелию», с других точек и подавно видеть не могли. Даже если кто-то и видел, пройдет много часов, прежде чем весть о британском линейном корабле облетит побережье. Один раз удалось захватить французов врасплох – теперь надо выжать из ситуации все возможное, не пренебрегая ничем, что могло бы сделать удар более ощутимым. Хорнблауэр вернулся в каюту, надел чистое белье, при этом не переставая прокручивать в голове планы – расплывчатые вчера, они теперь вырисовывались все четче.

– Завтрак, сэр? – осторожно осведомился Полвил.

– Принесите на шканцы кофе, – бросил Хорнблауэр. Есть не хотелось, то ли от волнения, то ли после вчерашних гастрономических излишеств.

Со шканцев можно было различить мглистые голубые силуэты на горизонте – вершины Пиренеев, между ними и морем идет дорога из Франции в Испанию. Помощник парусного мастера подбежал с большим свертком в руках.

– Мистер Винсент, – сказал Хорнблауэр. – Поднимите этот флаг вместо нашего.

Офицеры на шканцах переводили взгляды с ползущего по флагштоку триколора на капитана и перешептывались – так близко от него, всего лишь у противоположного борта, они не решались говорить в полный голос. И волнение их, и приглушенный шепот Хорнблауэр рассматривал как свою победу.

– Сразу после завтрака пошлите матросов по местам, – сказал он. – Подготовьте корабль к бою, но порты пока не открывайте. Изготовьте к спуску барказы номер один и номер два.

Матросы, галдя, доедали завтрак. Приказ готовить корабль к бою, триколор на флагштоке, испанские горы впереди утренний успех – они были возбуждены до предела.

– Молчать на главной палубе! – заорал Хорнблауэр. – Можно подумать, это не корабль, а сумасшедший дом!

Гвалт утих, матросы присмирели, как дети в присутствии строгого отца. Переборки убрали, угли из камбуза выбросили за борт. Юнги бежали с порохом для орудий, сетки рядом с пушками наполнили черными чугунными шарами.

– Корабль к бою готов, сэр, – доложил Буш.

– Кхе-хм, – сказал Хорнблауэр. – Капитан Моррис, если я спущу барказы, в каждом должно быть по двадцать морских пехотинцев. Велите своим людям приготовиться.

В подзорную трубу Хорнблауэр оглядел береговую полосу – она быстро приближалась. У подножия крутых обрывов, у самой кромки воды, вилась дорога – берег здесь, согласно карте, приглубый. Однако нелишне бросить лот. Он рискует, приближаясь к подветренному берегу, охраняемому тяжелыми батареями – если они откроют огонь, то серьезно повредят «Сатерленд» еще до того, как он успеет отойти в море. Впрочем, Хорнблауэр рассчитывал не только на фальшивый флаг. Французы скорее всего не поверят, что английское судно отважилось на такой риск.

Появление французского линейного корабля они как-то для себя объяснят – то ли он идет из Тулона, то ли из Атлантики, а может – спасается с недавно захваченных британцами ионических островков и после долгих странствий нуждается во временном убежище. Вряд ли они откроют огонь сразу, не подождав объяснений.

Хорнблауэр приказал править на север, на расстоянии примерно выстрела от берега. Легкий бриз дул с траверза. Солнце пекло, матросы молча стояли на боевых постах, офицеры толпились на шканцах. Хорнблауэр, истекая потом, разглядывал берег в поисках подходящей жертвы. Такелаж еле слышно шелестел, перестук блоков казался в наступившей тишине неестественно громким, необычно громко звучали и монотонные крики лотового. Вдруг Сэвидж с фор-салинга заорал:

– Много мелких судов на якоре за мысом, сэр! Я их только что увидел, сэр!

Темное пятнышко плясало в объективе подзорной трубы. Хорнблауэр опустил трубу, давая отдохнуть глазу, потом снова поднял. Пятнышко было на месте – это лениво хлопал на ветру трехцветный французский флаг. Хорнблауэр высмотрел, что хотел – неприятельскую батарею на вершине обрыва. Сорокадвухфунтовки, надо полагать, установлены с умом и, скорее всего, снабжены печами для разогрева ядер – ни одному кораблю против них не устоять. Под обрывом сгрудилась небольшая каботажная флотилия, поспешившая укрыться при виде незнакомого судна.

– Велите вашим людям лечь, – приказал Хорнблауэр Моррису. Красные мундиры пехотинцев выдали бы национальную принадлежность «Сатерленда».

Корабль продвигался вперед, серые обрывы вырисовывались все отчетливее. Всякий раз, стоило отвлечься от батареи, Хорнблауэр внезапно видел за обрывами горные пики. Теперь он уже различал в подзорную трубу парапеты и чуть ли не сами пушки. В любую минуту батарея может разразиться грохотом, пламенем и дымом – тогда он принужден будет позорно бежать. Сейчас пушки уже могли бы достать до «Сатерленда». Быть может, французы разгадали хитрость и ждут, пока он подойдет поближе. В таком случае минутой дольше идти вперед – значит минутой дольше отступать под огнем. Если упадет мачта, «Сатерленд» обречен.